Дана с удивлением отметила про себя, что Нонна слишком уверенно процитировала ее любимого Коэльо.

– Какая кара? Он же ни в чем не виноват, – с некоторым опозданием вскрикнул Костя и тут же осекся. – Простите.

– Вы, молодой человек, наверное, слышали, что такое карма? Не нам судить, виноват он или нет. Мало того, что ваш друг несет наказание за грехи предков и это тяжелое бремя разделить ему не с кем, потому что он остался единственным из некогда большого рода. Но его еще и земные заботы не отпускают, впереди стоят. Все один к одному. Не все знают, что прошлое и родовое проклятие настигает потомков до седьмого колена. Бывают случаи, когда Судьба корректируется, и проклятия снимаются, но все это не так просто, как кажется. На все воля Божья и не всякий Мастер возьмется за эту работу.

– Нонна, помоги ему, – тихо попросила Дана. – Я же знаю, что ты можешь.

Тетка метнула на нее строгий взгляд.

– Не говори так. Все мы проводники и исполнители воли Господа нашего и без его помощи – мы бессильны, а он милостив… Но я не возьмусь за это дело, – сказала она тихо и твердо.

– Я вам хорошо заплачу… много заплачу, только спасите Стаса, – Костя говорил с горячностью, но в голосе его слышалась скрытая мольба. Ему совершенно не было дела до всяких тонкостей магической науки. Жизнь Стаса – это то, главное, за что он готов был бороться до конца.

В ответ Нонна покачала головой. Тогда Костя повернулся к Дане. В его взгляде она прочитала все, что сейчас творилось в душе. Она хорошо знала, что это не понравится тетке, но все же тихо произнесла:

– Помоги ему, за-ради Христа, – использовала безотказный прием.

Нонна укоризненно посмотрела на племянницу и, после некоторых раздумий, открыла маленькую черную сумочку. Полистала небольшой блокнот и сказала:

– Записывайте адрес. Это сильный Мастер, моя старшая подруга. Но она живет на Алтае. Это очень далеко. Передадите ей от меня поклон, а дальше – все в Божьих руках.

Нонна медленно продиктовала адрес и телефон.

– Будете звонить, учитывайте разницу во времени, негоже человека беспокоить ночью. И поторопитесь, ваш друг уже вступил на дорогу, ведущую в мир предков. Это все, – добавила так тихо и твердо, что стало ясно: разговор на эту тему окончен и повернулась к Дане: – Детка, я послезавтра уезжаю в Канаду.

– Куда? – удивилась та. – Зачем? Ты не шутишь?

– Нет, все серьезно. Меня давно приглашали работать в Центр нетрадиционной медицины. На прошлой неделе пришел официальный вызов. Так, что квартиру и цветы я оставляю на твою заботу. На подоконнике лежит график полива и подкормки растений. Я там все подробно написала. В аэропорт провожать поедешь? – уголки ее губ тронула легкая усмешка.

– Конечно, но все так неожиданно. А, как же я? У меня, кроме тебя никого нет, – вдруг всхлипнула Дана, совсем как маленькая девочка.

– Ну – ну, – обняла ее тетка, – не разводи сырость. Я же не навсегда уезжаю. Поработаю какое-то время и вернусь к вам. Уж тебе-то грех говорить об одиночестве. Дочери рядом. Как быстро растут. Время не стоит на месте. Твой петушок скоро вернется. Все будет хорошо. Хотя, смотрю, рядом с тобой еще один появился, – метнула она странный взгляд в сторону Кости.

– Это по делу, – смутилась племянница.

– По делу – так по делу, – хитро прищурилась Нонна и совсем неожиданно подмигнула ему. – Ну, дорогие мои, чаем поить мне вас некогда. Много еще незавершенного осталось. Прощайте. И, помогай вам Бог.

Она проводила гостей до двери и, легонько прикрыв ее за Костей, задержала Дану.

– Рассказывай. Тебя что, снова уволили с работы?

Дана кивнула, опустив голову. Спрашивать Нонну, откуда она знает, было просто нелепо.

– Что ты там натворила? – строго спросила тетка.

– «Перезрелые фрукты частенько оказываются в мусорной корзине», – ответила с усмешкой, вспомнив, что именно эти слова предшествовали ее увольнению. – Понимаешь, Нонна, этот новый начальник так достал, на работу ходить не хотелось.

Последняя встреча в кабинете начальника отдела всплыла в памяти в мельчайших подробностях. Он, подобно мурлыкающему коту, пускал слюни восторга, текущие по подбородку, и не отрывал от нее взгляда.

– Богдана Романовна, мы с вами делаем одно большое дело, и залог его грандиозного успеха состоит, так сказать… В общем, для этого нам необходимо сблизиться, лучше узнать друг друга. Впереди ждут великие дела, и нам обоим будет полезно… – он положил маленькую пухленькую руку с короткими толстыми пальцами ей на колено.

Дана выразительно посмотрела на него и сбросила ее с таким видом, словно к ней прикоснулась лягушка.

– Ну, же, не стоит быть такой недотрогой, мой сладкий персик, – ласково сказал шеф – пижонистое существо ростом в метр шестьдесят. – Я уже оценил ваш жест. Женщина должна выглядеть недотрогой, чтобы хотелось ее завоевывать, а потом с особенным наслаждением обладать своей добычей, – эти слова он произнес уже прерывистым шепотом, близко склонившись к ее уху.

С трудом сдерживаясь, она резко встала и отошла к окну.

– Егор Тимофеевич, – произнесла, как можно спокойнее, – мне нужно сегодня успеть отправить техническую документацию заказчику. Вы подписали документы?

– Это успеется, дорогая Богдана Романовна, – пропел противным голосом, и глаза его при этом странно блеснули. – Да вы присаживайтесь. В ногах правды нет. Мне нужно уточнить у вас еще несколько пунктов.

Дана тяжело вздохнула и напряженно утроилась на краешке стула.

Шеф тем временем исчез под столом, но через пару минут выглянул оттуда и поставил перед ней бутылку шампанского и уже открытую коробку «Ассорти». Двумя пальцами он взял одну конфету и снова близко склонился над ней.

– Перезрелые или испорченные фрукты частенько оказываются в мусорной корзине, а могли бы стать полезными, – сказал он все тем же тихим и ласковым голосом и, как бы невзначай, опустил конфету в вырез ее платья. – Ох, какая жалость, – вздохнул притворно, что послужило своеобразным ответом на ее немой и вопрос, читавшийся в выразительном взгляде. – Вы не будете возражать, если я ее достану? Шоколад имеет способность быстро таять, а это испортит вам платье… и белье… – поросячьи глазки смотрели вызывающе, и в них уже читалась победа.

Дана встала, достала подтаявшую конфету из бюстгальтера и, зажав ее в ладони, влепила шефу звонкую пощечину, размазав шоколадом по щеке.

Этот ответ не удовлетворил его и к окончанию рабочего дня секретарша, с сияющей улыбкой кинозвезды, получившей Оскара, положила на стол выписку из приказа об ее увольнении.

– Отрабатывать будете? – спросила нагло. – Положено две недели…

Дана едва сдержалась, чтобы не послать ее по определенному адресу. Однако в ответ лишь слабо покачала головой.

– Но ты же не сама ушла, а тебя уволили, у-во-ли-ли, улавливаешь разницу? – добивалась объяснений Нонна, вернув из воспоминаний в реальность.

– Ну, уволили. Я считаю, что если человек козел, то нужно, чтобы ему кто-то об этом сказал. В противном случае, он постоянно будет лазить в чужой огород. И, потом, он сам напросился, ведь всякому терпению есть предел. Правда, же?

– Ладно, уж, иди. Горе мне с тобой, – вздохнула Нона.

На лестнице поджидал Костя. По выражению его лица она поняла, что разговор с теткой коснулся и его ушей. Они спустились вниз. Уже у машины Дана беспокойно оглянулась. У подъезда стояла тетка и пристально смотрела им вслед. Она быстро вернулась.

– Послушай меня, деточка, тебе не стоит ввязываться в это дело. Помощи от тебя – никакой, а себе навредишь. Вижу, ты и сама поняла, что помимо векового проклятья, вокруг этого несчастного существует еще много всякого зла от живых людей, которые его окружают. Трудно ему придется. Выкарабкается ли? Он уже себе не принадлежит и полностью находится в зависимости от того, кто им управляет, – она посмотрела племяннице в глаза, отчего та быстро опустила ресницы. – Эх, ты, – Нонна покачала головой. – Ты уже слепа и глуха. И все же, хотя бы пообещай мне не принимать необдуманных решений.