Купцы взяли себе с рисунками погуще да побольше. Крестникам и племянникам выделили с тоненьким, в одну нить, или совсем без оного. Пусть с младых ногтей учатся старших уважать. Чтоб не ходить с босой головой, каждому приобрели по дешевой тюбетейке с татарским узором, на большее тратиться пожалели. Кое-как запихали под них отросшие патлы.

На оставшееся зашли в ближайшую чайхану. Рассевшись на ковриках, заказали казан плова, фруктов заморских, среди коих виноград, который в Твери днем с огнем сыскать было трудно, да чаю зеленого. До него Михаил оказался большой охотник, а остальным было все равно.

Вина и сластей решили не брать. Первое было кислое, а вторые настолько сладкие, что после них долго хотелось плеваться. Чтоб не лазать пальцами в общий котел, попросили тарелок и ложек. Хозяин покачал головой и, отгоняя от потного загривка мух, ушел за ширму. Вернувшись, принес деревянные кругляшки и гладко обструганные дощечки.

Набрав себе чуть риса и выкопав из-под него большие куски баранины, оголодавшие купцы принялись поглощать их, почти не жуя. Наконец, томные, со вздувшимися от сытости животами, отвалились на подушки, держа в руках пиалы с зеленым чаем, с непривычки противным, но очень помогающим на местной жаре.

– Ну, что? – спросил Андрей, когда мясо в казане закончилось, а последнее волокно было выковыряно из зубов, рассмотрено и отправлено обратно в рот. – Пора в Шемаху собираться, к шаху?

– Не надо в Шемаху, – сказал Михаил, с хлюпаньем втягивая в себя горячий чай.

– Как не надо? – удивился Хитрован.

– А так, – улыбнулся Михаил, довольный произведенным впечатлением. – Пока вы по базару шлялись, я нужных людей порасспросил. И знаете, что выведал?

– Да говори уж, не томи! – сказал Афанасий, которого еще в детстве сильно раздражала таинственность, которую иногда напускал на себя Михаил.

– Здесь Ширван-шах. Приезжал по нужде да остался. И Василий Панин тут. Чего ему в Шемаху с посольством тащиться, ежели шах сам приехал?

– Так что, прямо к шаху пойдем? – спросил кто-то из племянников, сыто рыгнув.

– Мал ты еще прямо к шаху ходить, – щелкнул его по носу Хитрован. – Сначала надо бы к послу московскому наведаться.

– Ох, не нравится мне это, – покачал головой Андрей. – Слыхали, что люди с корабля сказывали? Чуть не война скоро.

– Мало ли что купцы говорят? Вон Михаила послушать… – усмехнулся Хитрован.

– Не надо напраслину возводить, – ответил тот, обиженно сжав губы в ниточку. – Я если и присочиняю чего, так безобидно, чтоб другим веселее было. А про побоище сочинять не стану.

– Ладно, Мишка, – положил ему на плечо руку Афанасий. – Не про тебя он, а как бы вообще.

– Ну и пусть говорит вообще, а не мое имя поминает.

– Извини, Михаил, если обидел, – склонил голову Хитрован, было видно, что повинная далась ему с трудом. – Не со зла я.

– Да ладно, – махнул рукой тут же остывший Михаил. – Пустое.

– А про дело что скажешь?

– Мыслю я, к послу наперво. Подарков шаху у нас нет, одежа простая, от сохи. Не будет к нам уважения. А если мы за послом придем, который уже и золота, и парчи, и кречетов хану вручал, да в шубе собольей ходит, примут не так. У них тут все просто – чем пузо больше наел и чем гуще золотом увешался, тем шибче тебя уважают.

Афанасий кивнул, соглашаясь.

– Можно подумать, у нас не так, – сварливо заметил Хитрован, которого часто корили за худобу.

– Ладно, не о том мы сейчас. Чего заедаться по каждому поводу? Давайте лучше с челобитной дело решать. Денег-то на один раз поесть осталось, – взял бразды правления в свои руки Афанасий. – Так к послу или к шаху?

– К послу. К послу хотим! – раздались голоса.

Оно и понятно, людям было боязно. О шахах сказывали разное, но хорошее редко. Истории о том, как отрубают головы, варят и бросают диким зверям на растерзание, частенько рассказывались на купеческих стругах.

– Что ж, пойдемте к послу, – подытожил Афанасий.

– Только вот что. Давайте не будем говорить, что тверичи мы, – предложил Хитрован. – Кто его, посла Василия, знает, как он к нам отнесется теперь?

– Хорошо, давайте так – станем говорить, что из разных мест Руси-матушки, а то и умолчим о городе своем, если не спросят.

Они поднялись. Хитрован отсчитал чайханщику медяков из общей казны, горько вздохнув, затянул потуже опустевшую мошну, и они тронулись.

Дербент вырос на месте старинной деревушки, и его история читалась на стенах, как в открытой книге. Сначала на месте землянок построили глинобитные дома, иногда просто обкладывая смешанной с соломой глиной старый каркас. От этого фасады многих домов получались скругленными, выпирая на улицы сытыми животами. А над образовавшимися нишами были сделаны соломенные навесы от солнца, в тени которых мог передохнуть каждый.

Ближе к центру, где жили горожане побогаче, над домами надстраивали верхние этажи из песчаника, а кое-где и из дерева, что в этих безлесных краях считалось особым шиком. Окон же в стенах не делали, чтоб солнце не нагревало внутренние помещения до печного жара. Если какие окна все же имелись, то выходили они в узкие дворы-колодцы, в которые солнце не могло проникнуть никак. Еще ближе к центру дома возносились уже на высоту трех-четырех этажей, сохраняя слепоту фасадов. Растительности практически не было, чахлые стебельки, сумевшие пробиться сквозь утоптанную в камень землю улиц, сгорали на жаре.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.