Толпа ахнула, и матросы подались вперед, окружая Алексея Ивановича и голодранца.
— Стойте! — приказал господин Швабрин и поднял руку.
Толпа замерла. Голодранец, демонстрировавший слепую преданность господину Швабрину и готовность вступить в неравный бой на его стороне, всем своим видом подсказывал, что лучше подчиниться приказам этого маленького, некрасивого человечка.
— Вы что, собираетесь вечно плавать на захваченном нечистью корабле?! — спросил господин Швабрин, убедившись, что толпа остановилась и готова его выслушать. — Рано или поздно нам удастся сойти на берег или перебраться на какое-нибудь встречное судно. И если вы хотите отправиться прямиком на виселицы, валяйте, пейте виски, топите пассажиров и жарьте их заживо!
Его слова протрезвили матросов. Оказалось, что славы пирата, окончившего жизнь в петле, никто не хотел. Огонь подо мною потушили, меня сняли с перекладины и отправили на нижнюю палубу под замок в специальную клетку.
— Извините, граф, раньше не мог прийти к вам на помощь. Этой толпе нужно было спустить пар, — шепнул мне Алексей Иванович.
— Спасибо вам! Вы спасли мою жизнь! — ответил я, пораженный мужеством маленького человечка.
— Вам придется посидеть под замком, — добавил господин Швабрин. — Иначе толпа может опять взбунтоваться.
Я согласился и с ним, а также и с тем, что лучше сидеть под замком, нежели под водой.
— Сэр, — окликнул господина Швабрина плотник. — Но этот мистер действительно выпустил хатифнаттов! Зачем он это сделал?
— Не беспокойтесь! — громко, чтобы слышали все, ответил Алексей Иванович. — Я проведу дознание.
Повернувшись ко мне, он вполголоса спросил:
— А и правда, зачем вы это сделали?
— Долго рассказывать, — ответил я.
— А мы не спешим, — промолвил он. — Я вернусь к вам, и мы поговорим. А пока пойду к матросам. Прослежу, чтоб не расслаблялись.
Моим караульным назначили мосье Дюпара. Ему выдали пистолет и посадили возле клетки.
— Я старался помочь вам, — заявил корриган, когда мы остались одни.
Я не знал, верить ему или нет. Впрочем, мне было не до того, чтоб разгадывать тайны его души. По настоянию господина Швабрина меня снабдили сухой одеждой, и больше всего мне хотелось переодеться. Я снял кафтан. Пистолеты и принадлежности выпали в воду, пока меня «купали». А обрезок доски так и остался при мне. Я выложил его на пол.
Корриган с интересом уставился на кусок дерева.
— Что это? — спросил он.
— Понятия не имею, — пробурчал я.
— Граф, не могли бы вы подвинуть этот предмет поближе ко мне, чтобы я мог его разглядеть, — попросил мосье Дюпар.
Я толкнул кусок дерева ногой, и он отлетел к решетке. Секунду корриган рассматривал его, а потом расхохотался. Я с удивлением смотрел на мосье Дюпара, не понимая, что смешного он увидел. Корриган, продолжая заливаться от хохота, достал ключи и открыл дверцу.
— Выходите, граф! Вы свободны! — объявил он.
— Вы с ума сошли! — воскликнул я.
— С ума сойдет тот, кто скажет, что вы не заслужили освобождения! — воскликнул мосье Дюпар.
— Но что это значит? — спросил я.
Корриган поднял обрезок доски.
— Это же Ихвас! — торжественно сообщил он.
— Какой еще «ихвас»? — удивился я.
— Это же руна Футарка, — объяснил мосье Дюпар. — Этот знак — это Ихвас. Руны Футарка имеют магическую силу. Если доску с руной Ихвас бросить в воду, она приплывет к тому берегу, где растет сосна, из которой ее вырезали.
— Вот это да, — протянул я. — Ну, бросим мы ее в воду. А как заставить хатифнаттов вести флейт следом за нею?
— Хатифнатты плывут неведомо куда, они и штурвал-то бесцельно крутят. Это странный, загадочный народец, весь смысл жизни их заключается в том, чтобы просто куда-то плыть, плыть неважно куда. Но если этот кусок дерева прикрепить к носовой части корабля, уверяю вас, граф, мы причалим к берегу.
«Рольмопсътвою щуку!» — мысленно выругался я, причем в отношении моей возлюбленной Аннет. Я, что ей, любовные послания писал по-футаркски?! Ага, заварным кремом для эклера! С чего она взяла, что я прочитаю эту руну?!
Мы с мосье Дюпаром поднялись на верхнюю палубу.
— Этот старик обманул нас всех! — объявил корриган. — Если нам и суждено спастись, то спасением мы будем обязаны графу Дементьеву.
Мосье Дюпар показал всем кусок дерева с вырезанной на нем руной Ихвас и объяснил ее значение. Старик-incroyables побледнел, матросы окружили его.
— Господа, позвольте, я сам с ним разберусь! — воскликнул я.
— Да, господа, это будет справедливо, — заявил подоспевший Алексей Иванович.
Матросы расступились, я подошел к старику и надавал ему крепких подзатыльников. Во время экзекуции рядом начала приплясывать египетская мумия и как обычно таращить глаза. И тут меня прорвало! Эта идиотская мумия подвернулась нарочно, чтобы было на ком злость сорвать. Я врезал ей кулаком прямо в ее золотую физиономию. Мумия издала какой-то клокочущий стон и рухнула на палубу, я поднял ее, ухватив за дурацкий саван, и еще раз вмазал по роже. И прежде чем матросы оттащили меня, я успел еще несколько раз врезать ей.
Они помогли ей подняться на ноги. Я не выдержал, подскочил к лицедею, сорвал с него золотистую ткань и… замер в изумлении: под саваном мумии скрывался каналья Лепо! Его руки были связаны, а рот заткнут!
— Сударрррь мой, сударрррь мой! Что же это вы делаете-с?! — заверещал подлый французишка, как только я вырвал изо рта его кляп.
Глава 21
Чернокожий матрос вызвался прибить обрезок сосновой доски со спасительной руной к левому борту, на носовой части. Господин Швабрин, фактически взявший на себя командование остатками экипажа, приказал корабельному плотнику сделать в доске отверстие и через это отверстие привязать к фок-мачте. Эта мера страховала нас на случай, если б африканец выронил огрызок сосны в воду. Кроме того, мы не знали, как хатифнатты отреагируют на руну Футарка. Сразу скажу, что эти белесые существа не помешали нам. Вероятно, они не подозревали, что кусок доски магическим образом не позволит флейту плыть по воле волн, а приведет к конкретному берегу. Хорошо, что не все говорят по-футаркски!
У меня возникло множество вопросов к старику-incroyables. Я хотел знать: кто он такой, с какой целью и по чьему указанию преследовал меня? Однако Алексей Иванович и тут перехватил инициативу и взял дознание в свои руки. Я не стал возражать, потому что господин Швабрин стал старшим на корабле. Как только с прикреплением сосновой доски покончили, он отвел старика-incroyables в каюту шкипера и учинил ему допрос. Старый придурок отказался отвечать на вопросы. Господин Швабрин приказал голодранцу — которого прозывали, кстати, Федором, — отвести старика на нижнюю палубу и учинить допрос с пристрастием. В эти минуты я нашел много общего в характере Алексея Ивановича с характером Мировича. Федор, хотя и не был похож на велетеня, но с нескрываемым удовольствием взял на себя роль палача. Однако голодранец оказался не столь искусным мастером заплечных дел, как Марагур. Он переборщил с первой же пыткой, и старика-incroyables хватил удар, от которого старый лицедей окривел, вся его левая сторона сделалась неподвижной, речь превратилась в нечленораздельное мычание. Федор попытался заставить старого хрыча дать письменные показания. Мы нашли в каюте помощника все необходимое, и голодранец подсунул под правую руку старику-incroyables перо и бумагу. Проклятый старикашка отбросил письменные принадлежности. Господин Швабрин приказал на время оставить его в покое из опасения, что тот сдохнет и унесет свою тайну в могилу.
Единственным человеком, кто мог хоть что-то добавить к тому, что мы знали о старике-incroyables, был французишка.
Каналья, после того как восстал из савана египетской мумии, получил еще четыре раза по морде: три раза от меня и один от Мадлен, которая таила свои обиды на шельму Лепо. После этого мерзкий француз сидел на ящиках с поросятами с видом униженного и оскорбленного, а эльфийка, сжалившись, хлопотала над ним.
