Чьи-то руки схватили меня, перетащили через борт. Я упал на палубу, и на меня снизошла такая благодать! Вот только длилось блаженство недолго. В тот же миг меня подняли, прогнали через палубу и вновь сбросили за борт. И все началось сначала.
— Ну, как? — спросил меня матрос с наколками после того, как меня в третий раз вытащили из воды и швырнули на палубу.
— Холодно, — почему-то ответил я.
— Холодно! Вы слышите, ему холодно!!! — заорал он. — Ну, сейчас мы тебя согреем!
Чтобы согреть, меня подвесили на перекладине и установили под ногами железный таз, в котором намеревались развести костер. Костровым назначили мосье Дюпара. Корригану повезло: ему предоставили, во-первых, еще один шанс сохранить жизнь свою и своей подружки, во-вторых, возможность отомстить мне за то, что его с эльфийкой выдворили из России. Впрочем, на корабле об этом не знали. А может, и знали! Может, пока я принимал освежающие ванны, мосье Дюпар рассказывал бесновавшимся матросам о том, какой я негодяй. Да, наверняка, корриган с эльфийкой соловьями заливались, обвиняя меня во всех грехах и подлостях! Ненависть ко мне — вот, что объединяло их с разъяренной толпой! Принимая участие в коллективном истязании, они становились «своими» среди разнуздавшихся матросов и тем самым спасали свои шкуры.
Толпа окружала меня. Матросы успели вскрыть бочки с вином и напиться допьяна. Между ними шнырял старик-incroyables. Он таскал за собою мумию, которая даже в эти минуты выпучивала глаза. По палубе бродили ничего не соображающие шкипер и боцман. Хьюго валялся у грот-мачты, помощник попросту спал. Хатифнатты не обращали на происходящее никакого внимания.
— Эй, ты, — окликнул меня матрос с наколками на лице. — У тебя есть шанс сдохнуть быстро и без мучений, если ты объяснишь нам, зачем ты выпустил на свободу всю эту нечисть и как загнать ее обратно в ящик. А уж мы выкинем этот ящик за борт!
— А шанса остаться в живых у меня нет? — спросил я.
— Есть, — ответил матрос. — Если выживешь, плавая в этом ящике вместе с хатифнаттами.
— Отвечай, скотина! — крикнул другой матрос и врезал мне кулаком по почкам.
На мгновение я потерял сознание. Матрос с наколками привел меня в чувство, плеснув в лицо морской водой.
— Не знаю, господа, видит Бог, я не знал, что скрывалось в этом ящике! — прошептал я. — Видит Бог, я даже не знаю, кто такие хатифнатты! Впервые в жизни вижу эти существа!
— Ага! — заорал матрос с наколками. — Он впервые их видит! Бьюсь об заклад, что они будут последними, кого ты увидишь прежде, чем отправишься к дьяволу!
Он замахнулся, чтобы ударить меня, но его руку перехватил корабельный плотник.
— Погоди.
Он был пожилым человеком, и из уважения к возрасту матрос с наколками посторонился.
— Ты, что, мистер, и впрямь не знаешь, кто такие хатифнатты? — спросил меня плотник.
— Клянусь Богом, — прошептал я.
— Толком никто ничего про них не знает, — сообщил плотник, глядя на меня снизу вверх. — Известно лишь, что они захватывают корабли, зачаровывая всех, кто пытается оказать сопротивление. Никто не знает, куда они ведут корабли. Как правило, матросам, попавшим на захваченное судно, рано или поздно удается выбраться: либо на встречные суда, либо на берег, если таковой окажется поблизости. Однажды я уже побывал в плену у хатифнаттов…
Терпение матроса с наколками лопнуло. Он хлопнул плотника по плечу и закричал:
— Ну, ладно! А то загарпунил любимого кашалота! Мы уже сотню раз слышали эту историю!
— Обожди, — настаивал плотник. — Все знают, что хатифнатты захватывают корабли, просто, чтобы плыть! Плыть — и все! Без всякой цели! И я хочу знать, зачем этот мистер выпустил их на волю? Может, ему известно еще что-то насчет того, куда они уводят корабли?
— Ну а я, по-твоему, чем тут интересуюсь?! — заорал матрос с наколками, оттеснил плотника в сторону и крикнул мне. — Отвечай, мистер!
— Господа, я не знаю…
— Так на кой дьявол ты вообще открыл этот ящик?! — заревел матрос с наколками.
Он ударил меня по зубам. Честно говоря, методы следствия плотника мне были больше по душе.
— А ну-ка, Дюпар, поджигай! — приказал матрос с наколками.
— Господа, — пролепетал я.
Но меня не слушали.
— Эй, мистер, мы потушим костер, как только услышим что-нибудь утешительное из твоих уст! Эй, недоросток, поджигай!
Мосье Дюпар приблизился ко мне и посмотрел на меня снизу вверх. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Я всматривался поверх голов в сторону кормы, я еще надеялся, что на помощь мне придет господин Швабрин. Эта надежда была слабой. Выступить против пьяной толпы матросов было б самоубийством. Но мне хотелось верить в чудо. После пыток, перенесенных в застенке у Мировича, я не питал иллюзий по поводу собственного мужества и знал, что буду молить о смерти, как только первые языки пламени коснутся моих ног.
— Пожалуй, не стоит пока его сжигать! — вдруг заявил мосье Дюпар.
— Что?! Это еще почему?! — взревели пьяные матросы.
— Он нам еще понадобится! — сообщил корриган.
— На кой дьявол он нам понадобится?! — зарычал матрос с наколками на лице.
— Послушай, Джек, — сказал мосье Дюпар.
Ага, они, значит, успели познакомиться, пока я купался. Возможно, и на брудершафт успели выпить!
— Послушай, Джек, — говорил корриган. — Мы же не знаем, сколько нам придется проплавать на этом корабле.
— Сколько б мы ни плавали, мне лично будет веселее, если этот мистер отправится к дьяволу чуть раньше меня!
— Об этом не беспокойся, — успокоил Джека, а заодно и меня мосье Дюпар. — Но нам понадобится этот господин, когда закончатся запасы провизии. Мы будем отрезать от него по кусочку и ловить на эту наживку рыбу!
Матросы дружно захохотали.
— Отличная идея! — откликнулись они.
— Слушай, Дюпар, да ты самый настоящий дьявол! — закричал Джек. — Но хоть немного давай поджарим его! А то ж он жаловался, что ему холодно!
— Не стоит портить наживку раньше времени, — возразил корриган.
— Я сказал, поджигай! — взревел Джек. — Ишь, умник нашелся!
Корриган посмотрел на меня и чуть слышно произнес:
— Вам придется чуть-чуть потерпеть, граф…
Подумать только, какая трогательная забота! Он, наверное, то же самое скажет, когда настанет черед отрезать от меня кусочек.
Мосье Дюпар достал огниво и поджег дрова и мусор, сложенные в тазу.
— Стойте! — раздался голос господина Швабрина.
Он и голодранец стояли возле желтого ящика.
— Что еще?! — воскликнул Джек.
— Корриган прав, — ответил Алексей Иванович. — Прекратите бардак!
— «Корриган прав», — передразнил Джек господина Швабрина. — Ты, недоросток, ты, небось, такой же корриган, как и он!
Даже при скудном свете начинавшегося рассвета мне показалось, что я разглядел, как глаза Алексея Ивановича недобро сверкнули.
— Как ты смеешь в таком тоне разговаривать с дворянином?! — возмутился господин Швабрин.
Его слова возымели действие. Джек решил сменить какой бы то ни было тон на нож. Он выхватил его из-за пояса и молча метнул в господина Швабрина. Алексей Иванович, не спуская глаз с Джека, отклонился, причем двигался он как-то неспешно, я бы даже сказал, лениво. Нож ударился о желтый ящик за спиной господина Швабрина и упал на палубу. Кто-то из матросов хмыкнул, но затем воцарилась тишина. Джек застыл, глядя в глаза Алексею Ивановичу, а тот смотрел прямо в глаза матросу. Все замерли, наблюдая за безмолвной дуэлью. Однако длился поединок недолго. На этот раз конец спору положил господин Швабрин, воспользовавшись все тем же ножом.
— Подай мне его, — тихо произнес Алексей Иванович.
Голодранец подобрал нож и вложил его в руку господину Швабрину. Джек криво ухмыльнулся. Алексей Иванович махнул рукой, и последнее, что успел сделать Джек, — это сменить кривую улыбку на гримасу изумления. Нож вошел в его грудь по самую рукоятку. Даже я, висевший на перекладине, вскрикнул от неожиданности.
