Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

И вдруг крикнула кедровка! Дедушкин сигнал.

Ребята мгновенно остановились. И сразу же увидели, как впереди, метрах в пятидесяти, сильно заколебались вершины ольховника и березок. Там шел он. Ближе… Ближе… Что-то тяжелое глухо упало на землю: видимо, он отшвырнул колодину. Послышалось сопение, чавканье.

Шум на минуту прекратился. Это было еще страшнее. Значит, зверь почуял людей, сейчас бросится, сейчас!.. Зарядить бы ружья, но почему не шевелятся руки?

Кусты опять затрещали, заколебались, и на тропу вышел… медведь.

Не замечая ребят, неуклюже ковыляя, он подошел к муравьиной куче, ударом лапы разворотил ее и, высовывая длинный красный язык, чавкая и облизываясь, принялся слизывать муравьев.

Медведь был такой могучий, огромный и страшный, что все прежние представления о нем показались ничтожными. Да, это самый сильный, самый кровожадный и свирепый зверь. Вот она наконец, неизбежная встреча. Савраска вскинул морду и попятился. Дедушка закрыл ему фуражкой глаза и одной рукой сильно натянул узду. В другой он держал свое знаменитое ружье.

Ветер дул от медведя. Не замечая и не чувствуя людей, он лакомился муравьями, даже урчал от удовольствия.

Крикнула кедровка. Сигнал, приказ!

— А-а!.. О-о!.. У-у!.. — хрипло и вразнобой закричали ребята.

Дальнейшее произошло мгновенно, как во сне или как в кино, если лента быстро-быстро побежит. Словно кошка, если ее напугают сзади, медведь подпрыгнул на всех четырех лапах, жалобно рявкнул и, увидев людей, быстро — быстрее лошади, мчащейся галопом, — смешно подпрыгивая куцым задом, бросился удирать вверх по тропе. Потом, не останавливаясь, оглянулся. Вид у него был, как у собаки, которая, поджав хвост, убегает в ожидании, что ее вот-вот ударят палкой. Жалобно рявкнув еще раз, медведь метнулся в чащу.

Несколько мгновений доносившийся до ребят треск показывал, что зверь продолжает убегать сломя голову. Все это длилось восемь — десять секунд, не больше…

— Хо-хо-хо! — поджимая живот, смеялся дедушка.

— Ха-ха-ха! — до слез, радостно и весело, смеялись ребята.

С их глаз точно упала пелена. Страх уже отступил однажды, когда в сумерки они побежали одни выручать Федю и ничего не случилось. Отступил и во второй раз, когда дедушка крепко спал, а кругом ходили и кричали звери, но ни один не тронул их. Страх совсем исчез сейчас, будто убежал вместе с медведем. И как сразу хорошо стало!

— Ну, а сейчас, герои, давайте мириться, — сказал дедушка, подходя к ребятам и пряча под прокуренными усами виноватую улыбку.

— Мириться? — переглянулись ребята, уже о многом догадываясь.

— Да, да. Говорил я вам, что не трогает зверь человека? А вы не поверили. Наслушались да начитались разных сказок, идете да озираетесь. Нам надо начинать тайгу изучать, наукам таежным учиться, а у вас голова всякой чепухой забита. Страшна бывает тайга, верно, но не тем, чем думаете. Да-а… Ну, а бегай я везде с вами, вы бы до сих пор считали, что не вас, а меня звери боятся. До самой пади Золотой пугались бы.

Падь Золотая - any2fbimgloader9.jpeg

…Тропа, извиваясь, вела все выше и выше. Смешанная тайга сменилась сплошным кедрачом. Такой тайги нет даже на картинках. Кедры, высокие и могучие, стояли один к одному. Солнечные лучи не проникали сквозь густую хвою, и, несмотря на полдень и разлитый в воздухе зной, здесь было прохладно. Мелкий кустарник и ольховник встречались редко, и от этого тайга казалась чистой, будто подмели ее. Земля была устлана ровным слоем темно-зеленого мха, какого ребята нигде не встречали: стоило сойти с тропы, и нога мягко погружалась в него по щиколотки.

Ребята оглашали лес звонкими голосами. Они отбегали далеко в сторону, чтобы ближе посмотреть на белку или рябчика. Рябчики были совсем непугливыми. Пестренькие от головки до кончика хвоста, эти птицы вполне оправдывали свое название — они были правда рябенькие. Рябчики подпускали почти вплотную. Они начинали беспокоиться только тогда, когда ребята подходили совсем близко, взлетали, но тут же садились на дерево. Издавая красивые звуки — будто шелестит сухой лист осины при ветре, — они вытягивали шеи, перепархивали с сучка на сучок.

Федя увидел крупную, больше индюка, черную птицу.

— Ребята, глухарь! — крикнул он.

Глухарь степенно отходил от людей, щелкая клювом и ворочая головой, на которой выделялись красные, точно нарисованные кровью брови. Ребят озадачила такая смелость птицы.

По рассказам охотников они знали, что глухарь самая осторожная из птиц. Паша решил, что это раненый глухарь; так или иначе он попадет в зубы лисе. Паша предложил поймать его и зажарить на обед.

Впервые Пашин план сразу понравился Боре. Подсчитывая в уме, сколько можно будет сэкономить продуктов, и представляя, как обрадуется этому Женя, он первый, растопырив руки, побежал к глухарю. Боря был уже в нескольких шагах, как вдруг глухарь тяжело поднялся и полетел. Главный повар с таким несчастным видом смотрел вслед полупудовой птице, что Наташа, а за нею и остальные покатились со смеху. Не смеялся один Женя. Боря растерянно обернулся к Наташе, посмотрел на Женю и огорченно покачал головой. Потом хмуро сказал, что уж больше никогда и ничего он не будет делать по Пашиному плану.

Посмеявшись над охотником, дедушка объяснил странное поведение глухаря. В это время они линяют и очень неохотно, только в случае крайней необходимости, поднимаются на крыло.

Как ни интересно было идти сейчас по тайге, ребята всё с большим нетерпением и волнением посматривали вперед: скоро должна быть поляна.

Экспедиция шла по кедрачу от места встречи с медведем уже больше двух часов и все время, правда чуть заметно, поднималась в гору.

Наконец сплошная стена леса оборвалась, открылось чистое место, ярко залитое солнечными лучами. Ощущение у ребят было такое, словно в полутемной комнате распахнулись ставни и туда ворвался яркий дневной свет. Глаза невольно щурятся.

— Поляна! — крикнул Федя. — Пришли!

Глава VII

«ОПИСАНИЕ»

Это была, видимо, та поляна, о которой писал в своем дневнике партизан Сергей. Посреди поляны из камней высоко бил фонтан. Струя воды взлетала над землей метра на три и сверху, потеряв силу, тысячами брызг и струек ниспадала обратно.

Ребята залюбовались. Стройный водяной столб не колебался. Струи легко, ровно неслись вверх. Если бы не однообразный шум тысяч падающих капель, можно было бы подумать, что здесь расцвел хрустальный, невиданной формы и красоты цветок, поднявшийся над землей на тонкой хрустальной ножке и распустившийся высоко в воздухе. На поляне не росло ни одного деревца и кустика, зато буйно разрослась молодая трава. Проголодавшийся Савраска, отмахиваясь хвостом от слепней-паутов и мух, жадно щипал ее.

— Не та поляна! Дом! — раздался вдруг голос Феди. — Женя, не сюда пришли!

Это известие будто ударило ребят. Они оставили вьюки и бросились навстречу Феде.

— Вон дом! Не та поляна! — кричал тот.

Падь Золотая - any2fbimgloader10.jpeg

В самом деле, на краю поляны, почти совсем укрытый молодым кедрачом, виднелся дом с крышей, трубой и окнами. В дневнике о нем не упоминалось. Даже наоборот — партизаны писали: «Льет дождь… Холодно… Ни одного домика, ни одной землянки от самой пади Золотой…»

Ребята ошеломленно смотрели на главного советника.

— Как же так? — растерянно проговорил Женя. — Вы говорили, что другой поляны с фонтаном нет.

— Говорил.

— Что же получается? В дневнике совсем про другую поляну написано. Дома не должно быть…

— А получается то, что наш разведчик сплоховал. — Дедушка посмотрел на Федю. — Не узнал толком и закричал: «Дом! Не та поляна!» А дом-то когда построили? Сколько лет стоит? Узнай, определи. Правило разведчика: семь раз проверь, а потом докладывай. Ведь дневник-то двадцать шесть годов назад писали.

27
{"b":"16902","o":1}