Он собрался с духом и бросился на линию огня:

— А каким боком это касается нас, я имею в виду — данного конкретного дела?

Брюхо Китайца затряслось от хохота.

— Антон Дмитриевич! Ты прекрасно знаешь, что у нас лучшая на Дальнем Востоке сеть информаторов. Ничего из того, что происходит в водах Китайского моря, для нас не может быть тайной.

— Китайского моря?

— Ну, например, в окрестностях Татарского пролива.

Горский помрачнел:

— Вам что-то стало известно?

Брюхо гостя снова затряслось.

— Да. Самолет в феврале сбили китайские и сибирские наемники — с какого-то корыта, находившегося в районе Холмска. А сейчас поговаривают, что скоро к нам приедут вернуть должок сторицей парни, которые вроде бы принадлежат к одной из банд, втянутых во всю эту заварушку в Квебеке. Больше о них ничего не известно. Но именно по этой причине наш совет во Владивостоке считает, что нужно свернуть операцию.

Горский почувствовал, как вся его линия обороны прогнулась под этим ударом. В результате какого-то неведомого, фатального совпадения на его пути встали байкеры, воюющие друг с другом на краю мира. И он никак не мог повлиять на ход событий.

Оставался единственный выход — сыграть на атавистическом инстинкте всякого преступного авторитета, то есть на жадности.

— Сто миллионов долларов в год — это гарантированный минимум дохода. А ведь это только начальная стадия. Дмитрий, ты даже представить себе не можешь, что способен дать нам этот врач. Мы в самом начале нового Большого Проекта. Как бутлегеры, когда они захватывали рынок алкоголя, или коза-ностра, когда после Второй мировой войны она решила установить контроль над поставками героина. Мы должны быть хозяевами рынка, когда на новый товар возникнет спрос.

Китаец задумчиво покачал головой:

— Сто миллионов — это пустяки. Это меньше прибыли среднего казино в Лас-Вегасе. Причем легального казино.

— Но это не так плохо. Я сказал, что мы находимся на самой начальной стадии. Черт возьми, чего ты хочешь? Чтобы нас поимели еще и китаезы или латиносы? Поверь мне, китайско-американские триады не заставят долго себя упрашивать: они ворвутся на этот рынок, особенно если дорога окажется свободной, да еще и с приветственным плакатом «Добро пожаловать!».

Китаец засопел, и Горский поспешил объяснить:

— Послушай, я составил достаточно точную предварительную смету. Сейчас я занимаюсь пилотным проектом, и вложения средств пока были очень умеренными. Дай мне возможность доказать, что я прав, и, поверь, в следующем году, на ближайшей встрече с Сумиёши-Ренго, у тебя будет чертовски хороший козырь в рукаве.

Дмитрий снова засопел.

Горский решил, что сейчас не стоит ослаблять натиск.

— Давай произведем быстрые подсчеты, — произнес он, включая небольшой настольный экран. — Сейчас розничная цена одной услуги, предоставляемой моей «курьерской службой», составляет миллион долларов. Напомню, что общая стоимость «товара» в десять раз выше. С учетом тех средств, которые мы вкладываем в проект сейчас, наша доля в этом бизнесе в течение года утроится. Но, как я тебе говорил, есть и другие клиенты того же «пенсионного фонда». Все указывает на то, что спрос на «товар» резко возрастет, а вот предложение останется под запретом, следовательно, вскоре можно будет поднимать цены. А к тому моменту, поверь мне, у меня будет уже полный портфель заказов, вроде теперешнего.

— Каковы точные цифры по твоей предварительной смете?

— При сохранении сегодняшних темпов и наличии всего одной клиники за три года я вплотную подойду к миллиарду долларов. По моим подсчетам, я смогу удвоить эту сумму, поскольку в ближайшее время получу возможность действовать быстрее. Я установлю полный контроль над всем делом. Затем, если бизнес расширится, доход умножится в пятьдесят раз, а то и в тысячу! Операцию нужно продолжать. Дмитрий, да ведь она будет стоить нам меньше, чем студия порнофильмов в Подмосковье.

Дмитрий засопел, пошевелился в заскрипевшем кресле, уставился на черные очки Горского и помолчал. Наконец он сказал:

— Согласен. Но твой пилотный проект должен сработать на сто процентов. Все должно пройти быстро, тихо и незаметно.

— Все так и будет. Все, что мы услышим, это звук, который раздается, когда человек ныряет в бассейн с баблом.

В бассейн. Да, черт побери.

Или в океан. Доктор Уолш и его лаборатория вскоре смогут производить целую армию чокнутых, нафаршированных самым крутым товаром в мире.

Дмитрий уехал, у него были другие дела. А Горский подумал о том, как редко встречаются пророки в своем отечестве.

Проклятие, эти придурки из постсоветской мафии ни хрена не понимают. Никак не могут бросить традиционные занятия — рэкет, похищения, торговлю людьми, наркотики, азартные игры и порнографию.

Он был ровесником Дмитрия, ему уже давно исполнилось пятьдесят, но он всю жизнь делал ставку на новое, очертя голову бросался в неизведанные области и очень быстро уловил, какие мириады источников прибыли таило в себе взрывное развитие технологий двадцать первого века. Он взялся за разработку этих золотых жил со страстью профессионала-энтузиаста. Сначала торговал радиоактивным сырьем и арсеналами советского оружия, оказавшимися без присмотра во времена политического хаоса, затем начал зарабатывать на блестящих умах безработных ученых, на программном обеспечении военного назначения и патентах для промышленности, а вскоре — и на биотехнологиях. Большие боссы из Новосибирска и Владивостока никогда не препятствовали его стремительному продвижению вперед. Горский не ущемлял ничьих интересов, а они получали солидные отчисления от всех его прибылей и знали, что не могут конкурировать с ним. Впрочем, поддержки они ему тоже никогда не оказывали. В итоге пришлось договариваться с якудза, которая преградила им путь на североамериканский континент, особенно в сфере высоких технологий. Китай, не говоря об остальном азиатском рынке, и особенно воюющий Китай, был почти полностью закрыт для сибирской мафии. Тайваньские и американские триады делили этот рынок с японскими кланами.

Но это уже перестало быть золотой жилой. Возник настоящий Большой Проект. Золотая Гора.

Это было примерно то же, чем для Рональд Биггса ^[70]стали мешки с деньгами в почтовом поезде «Глазго — Лондон».

Для американских мафиози — введение сухого закона в 1919 году.

Для Кортеса — сокровища ацтекских городов.

Для Билла Гейтса — знакомство с умниками из IBM.

А к нему, Горскому, за создание аналогичного проекта предъявляют море претензий.

Он решил осмотреть свои новые приобретения — нанести короткий визит любимым реактивным снарядам. Единственное доступное сейчас утешение.

Сначала — «Экзосет» с надписями на французском языке и маленьким трехцветным флагом в нижней части удлиненного турбинного двигателя, выкрашенного в серый цвет. Затем Горский направился к старому иракскому «СКАДу», возвышавшемуся в центре круглого внутреннего дворика. По периметру патио красовались четыре темные боеголовки противоракет «Пэтриот», направленные в разные стороны света. Стены внутреннего дворика были выложены подлинными арабскими мозаиками и украшены сирийским барельефом десятого века, десять лет назад купленным за бесценок у одного из членов семьи Асада во время строительства этой «дачи».

В другом конце помещения возвышалась колонна из серого металла — СС-20, первый экспонат коллекции Горского. Ребра жесткости вертикального оперения мягко поблескивали в лучах солнца.

Затем Горский осмотрел батарею старых САМ-7 советского производств, вызывающих ностальгию сильнее любых других ракет. Ведь именно с помощью САМ-7 вьетконговцы разнесли в пух и прах множество истребителей «Фантом» ВВС США в небе над Вьетнамом. Горский стал курсантом Советской армии в год падения Сайгона. А покинул ее ряды двенадцать лет спустя с осколком реактивного снаряда в животе и ничтожной сержантской пенсией, и ту платили с задержками. Тогда он быстро понял, что настало время существенно повысить уровень жизни.