Потом они бултыхались в джакузи. Мила долго приводила его в тонус, затем поднялась в полный рост и медленно, мягкими страстными движениями стала намыливать себя. А когда Митя созрел, с тем же упоением взялась за набухшую мочалку, чтобы натереть себя…

И в постели она смогла его завести. Под утро уже прогоняла по четвертому кругу. Эта ночь измотала его, но не разочаровала.

А утром в номер пожаловала бандерша. Митя лежал в постели, обнимая дремлющую, но в любой момент готовую откликнуться на его зов Милу. Вдруг открылась дверь, и на пороге в красном полумраке показалась едва одетая женщина.

– Если желаете, могу составить компанию, – с нежной улыбкой сказала она.

– Как-нибудь в следующий раз.

Бандерша впечатляла своей красотой и сексуальным обаянием, но не вдохновляла на половые подвиги. Не до секса Мите, ему бы сейчас поспать немного.

– Хорошо, в следующий раз, – продолжала она мило улыбаясь.

– Вы меня еще не выгоняете? – устало спросил он.

– Нет. С шести утра до полудня у нас бесплатное время, можете отдыхать. А до шести утра по двести долларов в час.

– Как – по двести? – встрепенулся Митя. – Вы же сказали, всего двести! Сказали, что двести долларов, и можно до утра!

– Правильно, по двести долларов за час, и можно хоть до утра. Вы, наверное, не так поняли… Но вы не переживайте, у нас после четырех часов утра действуют скидки. С четырех утра до шести – всего сто пятьдесят долларов. Вы пришла к нам в девять часов тридцать пять минут, это значит, что счет пошел с десяти. С десяти до четырех – по двести; потом два по сто пятьдесят; джакузи – сто; напитки триста сорок; округлим до трехсот… Итого, с вас тысяча девятьсот долларов.

– А сто долларов на входе? – шалея от возмущения, спросил Митя.

– Сто долларов – это право за вход. Вы же пришли к нам осознанно? – с жесткой льдинкой во взгляде произнесла бандерша.

– Кто это вы?.. Ты хоть знаешь, кто мы такие?! – заорал на нее Митя.

Сон как рукой сняло, когда жаба за горло держит. Да и не в жадности дело.

– Где ты такие цены видела – двести баксов за час? Ты кого за лохов держишь? Братву?!. – Он хотел спросить, кто хозяин этого борделя и кому он отстегивает за крышу, но женщина испуганно попятилась и скрылась за дверью.

– Беспредел, в натуре! – только и успел крикнуть ей вслед Митя. Мила смотрела на него с тем же испуганным видом.

– Чего дрожишь, как цуцик? Тебе бояться нечего. Ты честно свое отработала, а эти, – кивнул он в сторону двери, – шкуру дерут… Ничего, сейчас я им покажу, как правильных пацанов на бабки разводить…

Митя оделся, достал из кармана две сотенные бумажки, бросил их на кровать. В это время резко распахнулась дверь и в комнату вошел плотного сложения мужик с суровым волевым лицом. Взгляд ледяной, пронизывающий, внутренняя стать из холодного гранита. Митя почувствовал себя не в своей тарелке, когда заглянул ему в глаза. Футболка на нем облегающая, грудные мышцы крепко накачаны, даже виден рельеф на животе, и под рукавами кожаной куртки угадывались мощные бицепсы. Но, похоже, главные мускулы находились в характере этого мужика. Уж больно крутой он на вид, чтобы не принимать в расчет его внутреннюю суть.

– Это что такое? – зычным, с хрипотцой, басом спросил он, кивком головы показав на брошенные деньги. – На чай?

– За работу, – угрюмо ответил Митя, исподлобья глядя на него. Он хотел казаться крутым, но при этом ощущал слабину перед этим типом.

– За ее работу ты платишь мне. Штуку девятьсот.

– Ты хозяин этой конторы?

– Это не контора. Это кафе.

– Бордель это.

– А кто спорит? Пигаль – это район красных фонарей в Париже. И цены у нас парижские. Правда, берем мы в долларах. Но если хочешь, можем на франки перевести. Только не думаю, что тебе от этого будет легче, – безжалостно усмехнулся мужик.

– Ты хозяин этого бардака?

– Ну, допустим.

– Сутенер, значит…

– Сутенеры на улице, – сверкнул глазами мужик. – А у меня бизнес.

– Лохматый у тебя бизнес. За лохматый бизнес отстегивают особо. Кому за крышу отстегиваешь? – обретая в себе уверенность, поинтересовался Митя.

– Твое какое собачье дело? – окончательно разозлился мужик.

И снова Мите стало не по себе. Не нравился ему этот тяжелый взгляд сутенера. И резкость в словах пугающая.

– Ты за базаром следи!

– Кто ты такой, чтобы мне предъявлять?

– Я с Цимбалом работаю. Это наша земля. И если ты здесь бизнес делаешь, значит, должен платить. С девочек платить и с наркоты…

– Какая наркота? – скривился мужик. – Ты че несешь?

– Я так понял, ты никому не платишь. Значит, слушай постанову. Если ты такие бабки с клиентов дерешь, то с тебя сто зеленых тонн в месяц!..

– Ты центровой? – свирепо сощурился мужик.

– Я в теме, понял?

– Баклан ты! И не хрен мне с тобой по этой теме тереть… Короче, штука девятьсот с тебя, и проваливай.

– Ты че, в натуре, уху ел?

– Ухи сейчас ты нахлебаешься, если не отстегнешь.

– Да я тебя, козла!..

Митя постарался забыть о том, какое впечатление произвел на него этот тип, и бросился на него с кулаками. Но точный и мощный удар в подбородок швырнул его на пол. Сознание он не потерял, но все-таки его сильно шатнуло, когда поднимался на ноги.

– Деньги! – потребовал сутенер.

Митя снова кинулся на него. На этот раз он атаковал противника с ноги, но вдруг снова лишился равновесия, и пол поменялся местами с потолком. А когда он снова поднялся, на него смотрел ствол пистолета. И за прорезью прицела – стальные глаза.

– Деньги!

– У меня столько нет, – сдался Митя.

– Давай сколько есть. Остальное потом завезешь…

Митя насчитал в бумажнике тысячу сто долларов и что-то около полутора миллиона рублей, а это еще три сотни, в пересчете по курсу. Он глянул на кровать, куда бросил две стодолларовые купюры, но там уже ничего не было, а Мила прятала глаза, дескать, ничего не знаю.

– Пятьсот потом занесешь, – небрежно бросил сутенер, пряча пистолет.

– Завезу, – угрюмо буркнул Митя. Он уже остыл и не рисковал распускать руки. Уж больно убойный у мужика удар. Как бы до смерти не зашиб.

– Можешь с братвой подъезжать, мне по херу! Платить я все равно никому не буду! А если стрелу забьете, то горько пожалеете. Я все сказал. Пошел!

Жора ждал Митю в машине. Под глазом надувался фингал, скула содрана, нос распух после мощного удара, губа разбита.

– Не хило тебя укатали, – с мрачной усмешкой буркнул Митя.

– Да их там трое было. Со всех сторон навалились…

– А против меня четверо.

– Что, все вытрясли?

– До копейки.

– У меня та же беда. Что делать будем?

– К Щербаку надо ехать, он у нас за старшего, ему решать…

– Братва на смех поднимет, – резонно предположил Жора.

– Кто тебе про эту точку напел? Свищ?

– Насвистел, гад… Сам, видать, на развод нарвался и нас подставил. Чисто за компанию.

– Хорошо тебе мозги вправили, – ухмыльнулся Митя, с интересом глянув на своего дружка. – Соображать начинаешь… Только со Свищом затупил. На хрена ты меня сюда притащил?

– А давай Бутылю скажем, пусть его кинут…

– Я думал, тебе вправили мозги, а тебе их отбили. И еще Бутыль отобьет… А я Свища урою! Короче, давай на фирму, братву будем поднимать.

«Пигаль» – солидная точка, и девчонки там знатные. Надо выбить оттуда беспредельных сутенеров и поставить своих людей. Если такой вариант выгорит, то никто не станет смеяться над Митей. Да и чего над ним смеяться? Ведь у Жоры фингал под глазом, а у него только подбородок чуток распух…

На Злату Пугач взянул как сытый кот на сметану. Сейчас жрать неохота, но скоро захочется, потому и мил ему этот аппетитный кусочек голого секса.

Это была его давняя мечта – жить в особняке с бассейном, в окружении обнаженных красоток. Американских боевиков насмотрелся в свое время, потому и потянуло его на эти яркие атрибуты красивой жизни. А ведь когда-то в милиции служил, майором был, уголовным розыском заправлял… Зарплата маленькая, левые навары – так себе, а роскошь больших денег стоит. Потому поднял он свою базу, где цеховики значились и прочие денежные мешки. Оперов своих на темное дело подбил, запряг и Фарадея, который тогда только-только капитана получил.