– Я прекрасно танцую. Дело не в этом, – пробормотал Синклер.

Он покорно вывел ее на середину зала, и они начали танцевать. Юджиния двигалась легко, порхая над полом. Ее не раздражали толчея на паркете и стоявший в воздухе запах потных тел. Синклер попытался найти свободное пространство, и, как ни странно, это ему удалось.

Теперь по крайней мере у него имелась уважительная причина обнимать Юджинию и прижимать ее к себе. Исходивший от ее волос аромат пьянил его не меньше, чем тонкое вино из подвалов замка. Синклер ощущал под своей ладонью ее изящный стройный стан.

– Уроки мисс Дебенхем не прошли для вас даром, – заметил Синклер.

– Вы так считаете? – покраснев от удовольствия, промолвила Юджиния. – Я обожала уроки танцев в отличие от занятий рукоделием или уроков итальянского языка.

– Обещаю не говорить с вами по-итальянски.

– Благодарю вас.

– И никогда не попрошу вышить для меня носовой платок.

– Вы бы очень пожалели, если бы сделали это.

Синклер улыбнулся, и улыбка не сходила с его лица до конца танца.

– А теперь, ваша светлость, добро пожаловать на ужин, – неестественно громко произнесла Юджиния, когда музыка смолкла.

Она повела герцога к выходу, у которого толпились гости. Немного подождав, они вышли в узкий коридорчик и вскоре оказались у входа в другое помещение, где оказалось еще больше народу. Звон посуды и столовых приборов перемежался здесь с шумом голосов и смехом.

В бальном зале, оставшемся у них за спиной, снова заиграла музыка, и у Синклера опять разболелась голова. С каждой секундой боль усиливалась. Однако Юджиния проследовала мимо широкого входа в столовую и свернула к небольшой лестнице. Синклер едва поспевал за ней, стараясь не отстать. Спустившись по ступеням, Юджиния открыла низкую дверь в стене, обернувшись, посмотрела на Синклера и переступила порог.

Он, не раздумывая, последовал за ней и, войдя в тесную, тускло освещенную комнатку, закрыл за собой дверь. Сверху раздавался топот ног танцующих пар, от чего низкий потолок чуть подрагивал. Голова Синклера теперь раскалывалась от нестерпимой боли.

Повернувшись, Юджиния улыбнулась ему. Позади нее у стены были свалены в кучу части праздничной декорации для помещения – гирлянды разноцветных флажков, фонариков и искусственных цветов. В углу стояла груда сломанных стульев. От пустой бочки распространялся запах прокисшего вина. Пол покрывала пыль толщиной с палец.

Проследив за взглядом герцога, Юджиния состроила гримасу.

– Да, вы правы, здесь ужасно грязно.

– Маленькая чертовка, – вдруг произнес Синклер, вмиг забыв хорошие манеры, – ты заставила меня слишком долго ждать. Иди сюда!

«Ты сама во всем виновата, – думал он, сжав ее в объятиях. – Не надо было заставлять меня ждать целую вечность!» Синклер, наверное, сошел бы с ума, если бы Юджиния продолжала и дальше оттягивать это свидание. Это из-за нее, а не из-за музыки у него разболелась голова. Все его тело ломило от неудовлетворенной страсти.

Юджиния удивленно смотрела на него снизу вверх, и не думая сопротивляться. Приняв ее молчание за одобрение и согласие, Синклер припал к ее губам. Юджиния тихо ахнула, и он едва не выпустил ее из объятий. Однако ее тело вдруг стало мягким и податливым, и она обвила его шею руками. Наконец-то Синклер узнал вкус ее нежных розовых губ. Они пахли спелыми летними фруктами. Юджиния без всякого смущения отвечала на его поцелуй, и это придало Синклеру смелости. Может быть, она не была такой уж невинной, как ему казалось? Однако слова Юджинии укрепили Синклера в первоначальном мнении о ней.

– Я никогда прежде так не целовалась, – с улыбкой сказала она. – Знаете, у меня совсем нет опыта в этом деле.

– Я это исправлю.

Их взгляды встретились. Юджиния пыталась понять, не смеется ли он над ней. Но выражение лица Синклера и его голос были серьезны.

– Ну, как вам моя выходка, мисс Бельмонт? – спросил он. – Достаточно ли она безрассудна, на ваш взгляд?

– Я рада, что вы приняли мой вызов, ваша светлость, – хрипловато рассмеявшись, ответила Юджиния. – Безрассудным вы мне нравитесь больше.

Синклер крепче обнял ее податливое тело и, прижавшись горячим лбом к ее прохладному лбу, застонал. Юджиния дотронулась кончиками пальцев до его лица.

– Вы весь в огне, ваша светлость.

– У меня страшно болит голова, – пробормотал Синклер, зажмуриваясь.

Даже от тусклого света у него резало глаза. Юджиния усадила его на перевернутую бочку из-под вина и встала перед ним. Синклер почувствовал на своем разгоряченном лице ее прохладные ладони.

– Я умею снимать головную боль, – промолвила она. – У моей тетушки Беатрикс часто бывают мигрени, и доктор, который родом из Китая, лечит ее с помощью особого массажа. Несколько лет назад, когда я гостила у тетушки, он показал мне, как надо делать такой массаж.

Над их головами вновь грянула музыка, но Синклер сосредоточился на своих ощущениях. Пальцы Юджинии поглаживали его голову и лицо, отыскивая болезненные точки и легонько нажимая на них. Прикосновения были нежными, почти невесомыми, и тем не менее мало-помалу боль начала отступать. Вскоре Синклер смог открыть глаза.

Юджиния не сразу заметила, что он смотрит на нее. Она была слишком занята своим делом. Ее большие пальцы массировали круговыми движениями виски Синклера. Наслаждаясь приятными ощущениями, он рассматривал ее изящную шею и плечи, полуприкрытые белыми кружевами платья. Над корсажем виднелась верхняя часть высокой груди. С каким наслаждением Синклер сейчас обнажил бы ее, чтобы полюбоваться наготой Юджинии! Его так и подмывало протянуть руку и расстегнуть корсаж.

Синклер обнял Юджинию за талию и привлек к себе. Она оказалась зажатой между его ногами.

– Спасибо! – жарко прошептал Синклер на ухо Юджинии и почувствовал, как она задрожала.

Когда его губы коснулись мочки ее уха, дыхание Юджинии участилось. Синклер припал к ее губам, и те тотчас разомкнулись. Юджиния тихо застонала.

Их поцелуй, казалось, длился целую вечность, и когда Синклер наконец прервал его, Юджиния едва дышала. Ее глаза потемнели и подернулись пеленой.

– Надеюсь, ваша головная боль прошла? – спросила она и отошла от него.

– О да, – пробормотал он и снова потянулся к ней.

Однако Юджиния отстранилась.

– Ваша светлость, наше долгое отсутствие могут заметить.

– Мне наплевать на это.

– А мне – нет, – твердо сказала Юджиния.

Синклер нехотя встал и с недовольным видом двинулся к двери.

– Мне нужно снова увидеться с вами наедине, – обернувшись, сказал он.

– В таком случае нам надо придумать и осуществить новую проделку. Еще более дерзкую. Эта выходка была слишком скромной.

– Вам так показалось, шалунья?

Глядя на нее, герцог сожалел о том, что впитал хорошие манеры с молоком матери. Если бы на его месте был сейчас один из его предков, например, нормандский барон, то он не колеблясь схватил бы эту девушку, посадил ее на коня и умчал в ночь.

– Почему вы улыбаетесь? – спросила Юджиния.

Синклер, не таясь, рассказал ей о пришедших ему в голову мыслях. Глаза Юджинии стали круглыми от изумления.

– Вы хотели бы умчаться со мной куда глаза глядят? – переспросила она, а затем весело воскликнула: – О, не знаю, решилась бы я на это! И решились бы вы сами на такую выходку!

Синклер нахмурился.

– Так какое же испытание вы предложите мне на этот раз? – нетерпеливо спросил он.

Юджиния с озорным видом засмеялась.

– Предупреждаю вас, Юджиния, я не полезу на крышу церковной колокольни! – вскричал Синклер.

– Боже упаси, я не жду от вас подобных подвигов!

– В таком случае скажите, что явилось причиной вашего смеха?

– Ваш рассказ о нормандском бароне кое о чем напомнил мне. В пансионе мисс Дебенхем мы часто обсуждали исторические сюжеты и ездили на руины старинного замка…

– А я-то думал, что в пансионах благородных девиц обучают только хорошим манерам! – перебил ее Синклер.