Тяжелыми шагами, хлюпая по осенней дорожной грязи, Президент повиновался. Мысли путались. Неподалеку на обочине с потушенными фарами стояла другая машина. Это был уже не президентский «линкольн», а нейтральные «Жигули».

– Я прошу объяснений, – потребовал Президент.

– Сейчас вы их получите, – раздался рядом знакомый голос.

Президент резко обернулся.

Предали.

Сколько раз это происходило с ним за последние годы. Предавали люди, которых он считал своими верными последователями, если не товарищами в борьбе за новую Россию. Предавали по-мелкому и по-крупному. И все-таки он не смог к этому привыкнуть. Может ли человек привыкнуть к предательству? Возможно, кто-то другой и мог бы. Но не он. Это всякий раз было потрясением.

Да, его предупреждали, и не раз. Но предупреждения иногда слишком смахивали на доносительство, на желание выслужиться, показать, что ты единственный надежный.

Президент вспомнил, как сразу после августовского путча один из его ближайших помощников, Сергей Скачков, все ходил и повторял: «Вы окружены врагами. Я единственный, кто вам предан». Он говорил это так часто, что закрадывались подозрения. Нет, не в том, что российский глава действительно окружен врагами, а в том, не страдает ли Скачков манией преследования.

Все это пронеслось в голове Президента за считанные секунды.

– Садитесь в машину, – сказал тот же хорошо знакомый голос. – Мы отвезем вас в надежное место.

Значит, плен.

Президент оглянулся – он был один. Вернее, вокруг было много людей, причем людей, призванных его охранять. Но они стали врагами. И он один перед ними.

– Сопротивление бесполезно.

Он знал об этом и сам. Не говоря ни слова, сел в машину. Немедленно по обе стороны заняли свои посты боевики. Охрана.

Глава одиннадцатая В ПЛЕНУ

1

Да, его взяли в плен. Это было одновременно и ясно и немыслимо. Трудно поверить в то, что, не совершив ничего противозаконного, ты вдруг оказываешься узником, отрезанным от всего мира пленником. Ты, который всего пять минут назад стоял у кормила власти огромной страны. Но ведь не он первый. Разве не то же самое произошло с Хрущевым, с Горбачевым? А если вспомнить российскую историю, то окажется, что в предыдущие века с сильными мира сего расправлялись хуже – их не держали под домашним арестом, а лишали жизни. Так что стоит ли удивляться тому, что происходит сейчас?

Машина мягко тронулась. За окном было темно, но Президент понимал, что его продолжают везти в сторону Москвы. «Куда?» – то и дело вспыхивала тревожная мысль.

Но вот впереди показались огни. «Кольцевая дорога», – понял Президент. Значит, его везут прямо в Москву. Но этот факт нисколько не радовал. Даже напротив – ведь он был свидетельством того, что враги считают себя настолько всесильными (или на самом деле являются таковыми), что решают поместить похищенного Президента прямо в столице. Забрезжила надежда – может быть, понимая, где его содержат, он все-таки найдет какой-то способ дать о себе знать…

Кольцевая дорога осталась позади. Вокруг была сплошная темнота, не было видно ни автомобильных фар, ни освещенных окон. «Завезли куда-то», – подумал Президент. А. еще через минуту машина остановилась, и ему вежливо, но твердо было приказано следовать за охранниками.

– Лучше бы уж сказали – за конвоирами, – не мог не ответить Президент, – Я предпочитаю, чтобы все называлось своим именем.

Вскоре он оказался в небольшом помещении без окон. На тюремную камеру оно, впрочем, также не походило – здесь был удобный диван, стол, книжный шкаф, в углу – телевизор «Панасоник». Но Президенту комната показалась лишь самую чуть лучше средневековой камеры с охапкой соломы в углу – ведь это была тюрьма. Здесь он будет сидеть, отрезанный от всего мира.

– Вот здесь вы будете жить первое время.

– Как вы объясните миру внезапное исчезновение Президента России? – спросил Андрей Степанович. – Ведь это же мировой скандал! На ноги будут подняты все силовые министерства, все спецслужбы, милиция… Интерпол может подключиться.

– Мир этого даже не заметит, – в знакомом голосе послышалась насмешка.

– Этого же просто не может быть! – возмутился Президент.

– Судите сами.

Было отдано какое-то распоряжение, и через несколько секунд заговорил радиоприемник.

– Слушайте новости последнего часа, – сказал диктор. – Сегодня вечером Президент России вернулся из Кемерова, где имел встречу с шахтерами Кузбасса. Были достигнуты соглашения по большинству спорных вопросов. На завтра назначена встреча Президентов России и Украины.

Президент не верил своим ушам.

Никакой реакции не было. Мир не всколыхнулся. Корреспонденты иностранных газет и телевизионных студий не толкались у телефонных аппаратов и факсов, чтобы разослать по всей планете сенсационное сообщение об исчезновении российского главы. Этого просто НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ!

– Возможно, вас больше заинтересует телевидение, – сказал знакомый голос.

Президент промолчал…

– Сейчас как раз будут новости канала «дважды два».

– Мне это неинтересно, – твердо сказал российский глава, понимая, что ничего хорошего он не увидит.

Тем не менее экран телевизора вспыхнул, и там появилась симпатичная дикторша в ярком платье. Она скороговоркой начала перечислять события последнего часа и важнейшие происшествия за день. Мэр Москвы подписал распоряжение о начале строительства Храма Христа Спасителя, большая авария с десятками жертв, в том числе пятью смертельными случаями, произошла на Щелковском шоссе, неизвестными был обстрелян ресторан «Витязь» на Маросейке, бывшая улица Богдана Хмельницкого.

– По городу на Неве прокатилась целая волна заказных убийств, – продолжала дикторша со скоростью, раза в три превышающую нормальный темп человеческой речи. – Жертвами стали, увы, как обычно, видные биржевые деятели, бизнесмены, общественные деятели.

Главного события, случившегося в стране за последний час, дикторша, конечно, не назвала. А ведь страна лишилась своего всенародно избранного Президента.

2

Ужин прошел удачно, и постепенно Григорий Иванович почувствовал себя увереннее. Он уже не сомневался, что сумеет выдержать роль столько времени, сколько понадобится. Внушало некоторое беспокойство только то, что он не знал никого из приближенных российского Президента. Разумеется, он сразу признал бы Жириновского, Рыбкина или Бабурина, но вовсе не эти люди окружали российского главу в его каждодневной жизни. А были референты, секретари, шоферы, горничные, многих из которых Андрей Степанович, разумеется, знал в лицо и называл по имени. Вот с этим-то и была главная заковыка.

– Так что там у нас завтра с Украиной? – спросил он по дороге, обдумывая завтрашний день.

– Да в общем ничего, – ответил референт, – главное, ничего не обещать конкретного. Никаких цифр, никаких шагов, а все вообще.

– Добрососедские отношения, взаимопомощь, взаимное уважение, – кивнул «Президент». – А ведь он начнет просить нефть бесплатно. Не дадим, я думаю.

– Так решили, – сказал референт.

– И правильно, – махнул рукой Григорий Иванович, – нефть – это доллары, а эти хохлы хитрющие. Все под себя гребут. Зазеваешься, они тебя облапошат. Вон что с Черноморским флотом устроили, ну да сейчас не время!

Они подошли к личному кабинету Президента.

– Слушай, – сказал Григорий Иванович, – я тут еще хочу поработать. Есть одно дело, не буду говорить, в чем именно оно заключается. Мне нужно выбрать кого-то из самого близкого окружения. Надо подумать кого. Принеси-ка мне личные дела всех секретарей, референтов, помощников разных. На себя тоже принеси. Мне надо подобрать кандидатуру…

– Так давайте я помогу, Андрей Степанович.

Грязнов-старший заметил, что на лице референта отразились беспокойство и даже страх.