— Ох, не дури ты мне голову, рыжий! — простонал Турецкий.

— Всегда вы так, — обиделся Денис. И помолчав, предложил: — Кстати, мы тут старую «шестерку» списывать собирались. Битая, конечно, но вполне на ходу. Если хотите, можем уступить ее вам. Ну просто за «смешную» цену, — усмехнувшись, добавил он.

— А ну тебя к лешему, — вяло отмахнулся Турецкий. Для него ведь не существовало «смешных» цен.

В дверях приемной бесшумно появился Петя Бояркин, бывший кадровый милиционер, состоявший при Грязнове-младшем заместителем. По этой причине он никогда не уходил домой раньше своего шефа.

— Денис Андреич, — несмотря на заметную разницу в возрасте, почтительно обратился он к новому директору. — Тут сегодня звонили по делу «С-21». Ну, вы помните. Спрашивали, нельзя ли еще раз провести скрытое наблюдение за объектом?

— Какие проблемы? — невозмутимо пожал плечами Денис. — Пусть оплачивают. За наличные устроим все в лучшем виде…

Видно было, что он совершенно освоился со своей новой ролью директора агентства и даже немного рисовался перед «дядей Сашей».

Оценив взглядом, сколько на столе еще осталось водки, Петя Бояркин бесшумно вышел.

— В самом деле, переходили бы к нам, дядя Саша, — вновь предложил Денис.

— Мальчиком на побегушках? — съязвил Турецкий.

— Ну почему? К примеру, главным консультантом.

— Говорил же: не дури ты мне голову! Видишь, я думаю!

— О чем? О торговле донорскими органами?

— А ты откуда знаешь?! — встрепенулся Александр Борисович.

— У меня свои источники информации, — уклончиво ответил Грязнов-младший.

— Какие еще источники? Об этом деле, кроме меня и Кости, больше никто не знает! Ты что, шпионил за мной, рыжий?! А ну, признавайся!

— Честное детективное: даже в мыслях не было, — усмехнулся Денис. — Повторяю, у меня свои источники информации. И между прочим, очень надежные.

— Ох, гляди у меня, рыжий, — пригрозил ему Турецкий. — Об этом деле больше ни слова…

— Будто я не понимаю. Давайте лучше по последней, — наливая гостю водки, предложил Грязнов-младший. — За удачное дело и за ваш день рождения.

«… Что же вы сразу не сказали?! Это же именно то, что нам нужно! Когда вы сумеете передать мне эти документы?»

«Сегодня вечером… Нет, лучше завтра. Я позвоню вам по внутреннему телефону и назначу время и место встречи… Знаете, я очень рад, что вы меня выслушали и разделяете мои опасения».

«Ведь мы с вами коллеги? Разве не так?..»

Еще несколько минут слышалось приглушенное шипение. Затем пленка кончилась, и диктофон с легким щелчком отключился.

В просторном и сумрачном кабинете воцарилась напряженная тишина. Мягкий свет настольной лампы вылепил на стене огромную зловещую тень мужчины, задумчиво склонившегося над письменным столом. Напротив, в глубоком кожаном кресле, сидел еще один мужчина. В полутьме лицо его казалось серым и бесформенным. Только глаза взволнованно поблескивали.

— Ну, что скажете, Полковник? — глухо спросил человек за столом.

Второй мужчина пробормотал нечто невразумительное.

— Повторите, не расслышал!

— Я говорю, что мы предпримем все необходимые меры…

— Раньше надо было меры принимать! Еще в Белграде. Вас же предупреждали: чтоб никакой утечки информации!

— Мы…

— М… вы недоделанные, — отрезал человек за столом.

Воцарилось напряженное молчание, которое нарушал только мерный стук маятника больших напольных часов, похожих на башню английского парламента.

— Какие будут распоряжения? — неуверенно спросил мужчина в кресле.

Собеседник угрожающе кашлянул.

— Значит, так, Полковник: с этим, как его, Куликом, волевое решение. Материалы у него изъять. И чтобы все чисто! Вы меня поняли?

— Так точно! А что насчет Турецкого?

— Пока ничего. Держать под наблюдением. Отслеживать любые контакты. Необходимо сбить его со следа. Учтите, Полковник, это матерый волк. И если возьмет за горло — то мертвой хваткой…

Только недавно Вадим Николаевич Ступишин, бывший научный сотрудник крупного НИИ, бывший микробиолог, бывший уважаемый член общества, наконец понял, в какой жуткий переплет он попал.

Все началось два года назад, когда институт, в котором Вадим Николаевич рассчитывал благополучно трудиться до пенсии, за недостатком финансирования начал сокращать штаты, фактически выбросив на улицу десятки научных сотрудников и профессоров. То же происходило в других институтах по всей стране. На первый взгляд понятно: Россия переживала трудное время. Где уж тут спокойно заниматься наукой? Но людям, тысячам опытных специалистов, внезапно оказавшимся не у дел, от этого было не легче. Тем более что ничего иного они в большинстве своем делать попросту не умели. А ведь у каждого были еще семьи, дети…

С того ужасного дня нормальная жизнь для Вадима Ступишина закончилась и началось выживание — полуголодное, бессмысленное, постыдное. За это время он успел побывать и грузчиком в магазине, и продавцом в коммерческой палатке, и рекламным агентом, и расклейщиком объявлений… Трудился в поте лица, а зарабатывал гроши. И почти расстался с надеждой снова найти работу по специальности.

На время главным кормильцем в семье стала жена, работавшая учительницей за соответствующую зарплату. Потом и эту зарплату начали подолгу задерживать. И Ступишины окончательно впали в горькую и беспросветную нищету.

И вдруг в один из тех отчаянных дней Вадим Николаевич случайно встретил Пашку Литвинова — старого приятеля времен бурной студенческой молодости. Пашка изрядно переменился и заматерел. Поначалу Ступишин даже не узнал в респектабельном «новом русском» былого отчаянного сачка и фарцовщика. Вернее, узнал его Пашка, лихо подкативший на своем «мерседесе» к магазину, возле которого бывший научный сотрудник крупного НИИ (стыдно сказать!) торговал с лотка фруктами.

В тот же вечер Литвинов отвез Ступишина в ресторан, где прежде всего накормил досыта, а затем принялся обстоятельно расспрашивать о его злоключениях. Честно говоря, Вадим Николаевич даже не надеялся, что из этого разговора выйдет что-нибудь путное. И потому, когда Пашка неожиданно предложил ему работу в своей фирме, не сразу поверил в такую удачу.

«Понимаешь, старик, я вообще-то медицинским оборудованием торгую, — пояснил Литвинов. — Дело прибыльное. А вот с кадрами напряженка. Трудно сейчас с настоящими профессионалами… Так как, пойдешь?»

Ясное дело, Вадим Николаевич без колебаний согласился. Тем более что оклад Пашка обещал ему такой, какого он не имел даже в лучшие свои годы.

Работа оказалась серьезной и ответственной. Медицинское оборудование дело тонкое. Едва что не так — заказчики тотчас шли на попятный. Словом, назначенному старшим экспедитором Ступишину приходилось выкладываться на всю катушку. Но деньги, полновесные «зеленые», которые исправно платил ему Пашка, с лихвой окупали все затраты.

Через несколько месяцев, когда Вадим Николаевич уже почти забыл горький вкус нищеты, накормил и приодел всю семью и даже собирался купить подержанную машину, им понемногу начало овладевать настойчивое желание — рискнуть выйти в бурное море бизнеса под собственным парусом. Неужели он, человек умный и образованный, был глупее тех нахрапистых бездарей, которые за считанные дни «наваривали» миллионы?!

Откровенный разговор с Пашкой закончился довольно неожиданно. Старый друг предложил Ступишину повышение, но заниматься бизнесом решительно не советовал. Однако одержимый бесом наживы, Вадим Николаевич продолжал настаивать на своем. Все, что ему требовалось, это немного бабок на раскрутку: скажем, какие-то жалкие пятьдесят тысяч баксов.

«Старик, ведь это же для тебя копейки! — заметил он. — В самом деле, ну дай мне шанс! Ты ведь меня знаешь…»

«А если обломится? — с каменным лицом возразил Литвинов. — Чем отдавать будешь?»

«Не обломится! Землю рыть буду, а своего не упущу. И тебе отстегну сколько скажешь…»