— Тот тоже настоящий, — мрачно заметил Турецкий, снова вспомнив Снегирева.

— Но без заказчика не было бы и убийства, — ответил Семен Семенович. — А задержать его вы вряд ли сумеете, говорю вам это, Саша, хотя мне самому это очень неприятно. Даже если вы будете на все сто процентов уверены, что это он, доказательством может стать только очная ставка с исполнителем или, по крайней мере, неопровержимые доказательства того, что заказ имел место. Мне кажется, в нынешних условиях ни то, ни другое практически невыполнимо.

— Но мы должны, понимаете, Семен Семенович, должны!

— Это я очень хорошо понимаю, Саша, — ответил Моисеев, — и если бы расследование было поручено мне, я бы тоже не знал, как к нему приступить. Кстати, как у вас с приватизацией?

— Пока всех сдернули на убийство Ветлугиной, — отозвался Турецкий. — Да и там тоже одни вопросы и никаких просветов. Вот еще что, надо бы нам сделать фоторобот этого Скунса. Я буду в основном делать, другие-то его меньше видели. Разве что Дроздов… — Турецкий вспомнил про Ирину, которая знала Снегирева не хуже, чем он сам, но идею пригласить для изготовления фоторобота собственную жену Турецкий всерьез даже не рассматривал.

Когда фоторобот был готов, в кабинет криминалистики заглянул Олег Золотарев.

— Это он и есть? — молодой следователь, затаив дыхание, смотрел на портрет знаменитого киллера.

— Он и есть, — кивнул Турецкий. — Да только что-то не очень похож А тебе задание.

Олежка даже выпрямился. Он был готов идти и выполнять любое самое ответственное и опасное поручение.

— Поедешь сейчас в «Останкино» на траурное собрание. Послушаешь, что там говорят. Вдруг возникнет какая-то новая зацепка.

— Будет сделано, — разочарованно ответил Олег.

Сперва Олежка Золотарев обратил внимание на походку этого человека.

Олежка шел по длинному подземному переходу и думал о том, что видел в «Останкине», когда ангел-хранитель, оберегавший молодого следователя, в очередной раз куда-то отвлекся. Вот так и случилось, что Олежка опустил глаза и устремил рассеянный взор на чьи-то ноги в черных кроссовках, возникшие впереди.

Сперва он просто обратил внимание. Потом сообразил, что человек скользил сквозь плотную толпу, точно перышко сквозь редкий лесок.

И постепенно до Олежки дошло, что походка обутого в кроссовки отличалась от манеры движения пешеходов справа и слева не меньше, чем игра на скрипке Владимира Спивакова от пиликанья второклассника музыкальной школы. Так, как этот человек, ходят профессиональные танцовщики, да, может, дикие звери. Неторопливо, мягко, расслабленно, но через некоторое время ты безнадежно от него отстаешь.

Олежке стало любопытно, он присмотрелся к обладателю необыкновенной походки и даже прибавил шагу, чтобы не потерять его в запруженном тоннеле.

Когда человек остановился возле книжного прилавка, Золотарев замер перед киоском с электронными причиндалами. Притворился, будто изучает штекеры для видеомагнитофонов, и воспользовался случаем рассмотреть объект поподробнее.

Мужчина был среднего роста, то есть сантиметров на десять меньше самого Олега. И старше его лет, наверное, на пятнадцать. Боковым зрением стажер отметил худое лицо, седой висок под бейсболкой, глубоко посаженные глаза… и ощутил, как в подсознании заработал часовой механизм. Мужчина наклонился, взял с прилавка книжку про Конана-варвара и открыл ее посередине. Перелистав несколько страниц и слегка застряв на одной из них, он сперва вытаращил глаза, потом захохотал. На нем была сине-зеленая курточка от спортивного костюма со слишком длинными рукавами, закрывавшими кисти до пальцев. Кладя книжку на место, он сказал что-то продавцу, тот улыбнулся и весело ответил.

К этому времени часовой механизм отработал, бомба взорвалась, Олежка испытал миг просветления и ощутил гибельный восторг, поняв, что перед ним был собственной персоной киллер по прозвищу Скунс.

Предполагаемый убийца Ветлугиной.

Теперь оставалось «проводить» его до ближайшего телефона-автомата и позвонить по знакомому номеру. Или, того лучше, дождаться первого же омоновского наряда. Перед мысленным взором проплыли аршинные заголовки газет, но здравый смысл победил. Чем кончился предыдущий контакт киллера с ОМОНом, Золотарев помнил отлично. Черных с Завгородним до сих пор валялись в госпитале, то есть даже не валялись, а вообще лежали пластом, и пользовали их там, по слухам, китайскими точками. Жуть. Посему вариант силового задержания, немедленного и эффектного, отпадал. Против Скунса требовалась как минимум засада (хорошо бы во главе с майором Карелиным!..) и снайпер на крыше (а лучше не один!). Олежка стал думать дальше и к моменту подъема на поверхность отменил, как явную глупость, ликующий телефонный звонок. Пока он будет воевать с автоматом, киллер свернет в любую из боковых улочек, и — поминай как звали. И толку от золотаревского сообщения? Подумаешь, видели на Тверской. Это будет только значить, что Скунс по-прежнему в столице и никуда не уехал. Великая информация.

Поразмыслив, стажер решил незаметно следовать за киллером, пока это будет возможно. Глядишь, удастся выяснить что-нибудь интересное. Может, даже проводить его до самого логова…

Знать бы Олежке, что наемный убийца мгновенно запеленговал жгучий интерес к своей скромной персоне, мощно излучавшийся незнакомым беленьким пареньком. Сперва он подумал, что стал жертвой случайного прохожего, посещавшего в детстве кружок юных друзей милиции. Потом присмотрелся и узнал яркую тужурку, ту самую, что аккуратно висела на плечиках в вагонном купе. Так вот ты какой, забытый в Питере пассажир. Господи, и подобного лопушка Турецкий загнал куда-то под Мурманск вывозить чемодан с документами!

Алексей подметил тоскливый взгляд, брошенный мальчиком на патрульную машину, стоявшую у поребрика с выключенной мигалкой, на увешанных наручниками и дубинками стражей порядка и уловил ход его рассуждений. Когда-то в «Крокодиле» времен перестройки он видел на обложке замечательную карикатуру: бандюги катят по дороге на «мерседесе», из которого торчат во все стороны антенны переговорных устройств и крупнокалиберные стволы, а следом чуть не на детских велосипедах поспевает милиция, вооруженная жалкими пугачами.

Ситуация была отчасти похожая: среди бела дня по центру Москвы беспардонно шагал матерый убийца, а за ним на цыпочках пробирался желторотый сосунок. И не решался, болезный, ни весточку о себе подать, ни вызвать подмогу.

Между тем Алексей собирался заняться делом исключительно миролюбивым, а именно перекусить. Необходимости срочно менять планы пока вроде не возникало, и он, перейдя Тверской бульвар, свернул налево к «Макдональдсу». Юный сыщик решительно последовал за ним. Отоварившись чизбургером, жареной картофельной соломкой и молочным коктейлем, киллер поднялся наверх и уселся за столик. Ему было интересно, что будет дальше. Он почти не сомневался, что мальчик вскоре появится. Не решится отпустить с глаз, чтобы позвонить или сказать персоналу: уйдет!!! Так оно и случилось. «Хвост» с бумажным стаканом в руке и полосатыми от волнения щеками скоро возник в зеркале. Это было уже просто смешно. Скунс стал смотреть на его отражение и смотрел до тех пор, пока их глаза не встретились. Тогда он подмигнул пареньку. Тот подскочил от изумления и испуга, и наемный убийца поманил сыщика пальцем. Олежка сделал вид, будто он тут ни при чем, покраснел еще больше и ответил непонимающим взглядом. Алексей утвердительно кивнул и опять поманил его: тебя, мол, тебя. Хватит шлангом прикидываться.

Он искренне потешался, наблюдая за тихой паникой неопытного следователя. Потом мальчик, наконец, поднялся и подошел, раздираемый мучительными сомнениями.

— Садись! — указал ему Скунс на стул против себя. Олежка сел, и Алексей расхохотался: кока-кольный стакан и щеки стажера составляли единый гарнитур, красный с белыми разводами. — Ну как? Вижу, не пришиб тебя Турецкий за тот чемодан.

— Я… вы что-то путаете, — забормотал «хвост».