Гарет кивнул, принимая его слова к сведению, и снова перевел взгляд на Мэрика:

– Я выслал людей на разведку, и скоро они разузнают, что творится. Если нам грозит опасность, я предпочел бы узнать это сейчас, сию минуту. Так нам грозит опасность?

Мэрик похолодел от страха. Банн Сеорлик и прочие наверняка не отступятся от поисков. Мгновение он раздумывал, не стоит ли рассказать этим людям всю правду. Вот только захотят ли они ему поверить? А если и поверят – к лучшему это обернется или к худшему?

– Да! – решившись, выпалил он. – Да, грозит. Я… вы попадете в беду, если оставите меня здесь.

Логейн пренебрежительно фыркнул и обратился к Гарету:

– Отец, если нам надо чего-то опасаться, мы и так об этом скоро узнаем. К чему оставлять у себя этого сопляка, если так будет только хуже? Прикончим его, и дело с концом.

Кое-кто из мужчин, стоявших рядом, закивал, и в глазах у них загорелись недобрые огоньки. Гарет, однако, хмуро глянул на сына:

– Нет. Этого мы не сделаем.

– Почему?

– Я же сказал – нет.

Взгляды их скрестились. Толпа притихла, не желая вмешиваться в спор, который явно начался не сейчас. Мэрик тоже помалкивал. Кем-кем, а дураком он точно не был.

– Ладно. – Логейн наконец сдался, выразительно закатил глаза. – Тогда давай сниматься с места. Не стоит мешкать.

Гарет обдумал его слова.

– Нет, – покачал он головой. – Подождем разведчиков. У нас еще есть время. – Он обратился к одному из стоявших рядом мужчин – тому, что выглядел покрепче других: – Йорин, отведи пока что Хирэма – или как его там – к сестре Эйлис. Присматривай за ним.

Тот кивнул, а Гарет, повысив голос, заговорил с толпой, которая жадно наблюдала за происходящим:

– Слушайте все! Может выйти так, что нам очень скоро придется трогаться в путь! Я хочу, чтобы все вы были к этому готовы!

Было ясно, что решение принято. Толпа начала редеть, но люди, расходясь, возбужденно перешептывались и переглядывались. Они были напуганы.

Логейн одарил мрачным взглядом Мэрика, которого Йорин взял за плечо и повел прочь. Мэрик услышал, как Логейн сказал отцу:

– Бьюсь об заклад, я мог бы вытянуть из него правду. Всю правду.

– Может, и до этого дело дойдет. А пока мы будем считать его тем, кем он кажется, – до смерти перепуганным парнишкой, которому нужна помощь.

Тон Гарета не допускал возражений, а больше Мэрик ничего не услышал – Йорин уже тащил его к хижине, и сопротивляться юноша не стал. Высоко в небе, над верхушками деревьев, стягивались черные тучи, заслоняя послеполуденное солнце. Собирался дождь.

– Ну а по-твоему, кто он такой?

Логейн, который подтягивал тетиву лука, пропустил вопрос Лодыря мимо ушей. Лодырь, один из тех немногочисленных эльфов, которые примкнули к изгоям, занимался в основном тем, что праздно шатался по лагерю и разносил досужие сплетни, а Логейну совсем не хотелось приумножить панику, которая и так охватила лагерь. Для всех было бы гораздо лучше, если бы отец позволил силой вытрясти из этого Хирэма все тайны, которые тот скрывает. А уж то, что парнишке было что скрывать, Логейн просто нутром чуял. Тогда, во время разговора, ему на миг показалось, что Хирэм вот-вот им что-то расскажет, но не тут-то было. И отец еще отпустил его подобру-поздорову!

– Ну же, колись! – не отставал Лодырь, примостившись на коленях рядом с Логейном. – Ты наверняка что-то знаешь! Ты же шел вместе с ним всю ночь, верно?

Одно ухо у эльфа было срезано почти начисто, и потому его голова казалась странно скособоченной. Вдобавок физиономию Лодыря пересекал уродливый шрам, который стягивал лицо в вечной ухмылке. То были «подарочки» от какого-то орлесианского лорда – больше Лодырь на эту тему не говорил ни слова.

Логейн подозревал, что лорд был работорговцем. В большинстве городов эльфы влачили хотя и нищенское, но все же свободное существование. От векового рабства их еще в незапамятные времена избавила пророчица Андрасте, однако в самых глухих уголках империи и по сю пору тайно процветала работорговля. Как-то вечером, когда все крепко выпили, Лодырь едва не поведал о том, что ему довелось пережить, – казалось, горькая, ядовитая злоба вот-вот хлынет из него. Однако он вовремя прикусил язык еще надежнее прежнего и шарахался от собутыльников до тех пор, пока не упился до полного беспамятства.

Кого ни возьми, у каждого своя тайна. Логейн вздохнул, принуждая себя поверить Хирэму на слово, как уже поверил отец. Дело оказалось не из легких.

– Тебе что, заняться нечем? – цыкнул он на Лодыря.

Эльф разочарованно вздохнул и поспешил убраться восвояси. Он по собственному опыту знал, что Логейна лучше не злить, а не то ему и впрямь отыщут какое-нибудь занятие.

И все-таки Лодырь задал хороший вопрос. Если этот Хирэм шпион, то он первейший мастер в своем деле, лучший из всех шпионов, о которых Логейну доводилось слышать. Может, он и впрямь тот, кем кажется с виду, – как сказал отец, до смерти перепуганный парнишка. Гарет вечно дает волю состраданию в ущерб здравому смыслу. Что ж, совершенства в мире нет. А все-таки что-то они с отцом упускают, что-то важное, о чем умолчал Хирэм, и эта мысль не давала Логейну покоя. Подобно большинству изгоев, он за прошедшие годы научился понимать, когда надо удирать, и вот теперь его чутье билось в истерике, вопя об опасности. Тот же безмолвный вопль читался в глазах у всех, стоило только оглянуться по сторонам. Люди ускоряли шаг и вздрагивали при каждом непривычном звуке, доносящемся из леса. Кое-кто уже сворачивал палатки, собирая нехитрые пожитки в ожидании приказа сниматься с места.

Закончив возиться с луком, Логейн старательно обошел издалека хижину сестры Эйлис – не хотелось поддаться искушению. У священницы была своя манера расспрашивать новичков, и Логейн не мог не признать, что зачастую она запросто выуживала нужные сведения там, где он или его отец оказывались бессильны. Многие изгои считали сестру Эйлис своим вождем – почти таким же, как Гарет, и, само собой, отец Логейна уже не первый год всецело полагался на ее мудрые советы. Было время, когда Логейн надеялся, что приязнь, возникшая между Гаретом и Эйлис, перерастет в нечто большее – на благо им обоим. Однако сестра Эйлис не могла отречься от обетов, а отец Логейна сильно изменился с той ночи, когда они бежали с хутора. Немало времени прошло, прежде чем Логейн понял: в ту ночь какая-то часть Гарета умерла безвозвратно. Сестра Эйлис лучше, чем сам Логейн, знала, что нужно его отцу, – и Логейну пришлось довольствоваться этим.

Падрик нес стражу на краю лагеря. Он устроился на обломке скалы, откуда видна была как на ладони вся лежавшая внизу долина. Этот паренек был на пару лет моложе Логейна, но при этом недурно стрелял из лука и отличался редким здравомыслием. С другой стороны, сейчас рядом с Падриком стоял Дэннон, и это не сулило ничего хорошего. Они о чем-то перешептывались, но, когда подошел Логейн, разом смолкли.

– Разведчики, которых послал отец, не появлялись? – спросил Логейн у Падрика, ни единым словом не помянув разговор, который он так некстати прервал.

– Нет пока, – смущенно ответил дозорный. Повернувшись, он обшарил взглядом склон горы, спускавшийся к долине. – Вообще ничего не видать.

– Болтают, будто мы снимаемся, – возвестил Дэннон. Скрестив руки на груди, он угрюмо воззрился на Логейна. – Вроде бы нынче же вечером.

– Глупо это. – Падрик не сводил глаз с долины. – Даже если кто и знает, что этот белобрысый у нас, – что с того? Неужто они за одним человеком потащатся в этакую даль?

– Согласен. – Логейн повернулся и в упор поглядел на Дэннона. – Но если тебе, Дэннон, так не терпится отпраздновать труса – валяй. Тем более что охотников составить тебе компанию предостаточно.

– Ты же сам сказал, что этот мальчишка опасен.

– Я сказал, что мы не знаем, кто он такой. Но очень скоро узнаем. И если отец решит, что из-за этого нам стоит уйти, он так и скажет.