– Стало быть, он все же соизволил проснуться, – сухо заметил Логейн, не сводя глаз с Мэрика.

– Он немного оправился, – отозвалась священница и подняла с пола таз с водой. – Досталось ему, надо сказать, изрядно. Ты, Логейн, хорошо сделал, что привел его сюда.

Логейн мельком глянул на нее:

– Посмотрим. Он тебе что-нибудь рассказал?

Мэрик поднял руку:

– Эй! Я, кажется, еще здесь!

Сестра Эйлис глянула на Логейна, лукаво изогнув бровь:

– И в самом деле. Почему бы тебе не поговорить с ним?

– Я так и собирался, – бросил Логейн и, повернувшись к Мэрику, добавил: – Отец хочет тебя видеть.

Не дожидаясь ответа, он развернулся на каблуках и широкими шагами вышел из хижины.

Священница жестом указала на одежду, сложенную стопкой в углу, возле столика.

– Сапоги твои стоят под столом. Все прочее мне, увы, пришлось сжечь. Особых нарядов здесь нет, но я уверена, ты подберешь себе что-нибудь.

С этими словами она направилась к двери.

– Сестра Эйлис! – окликнул Мэрик.

Женщина остановилась на пороге, оглянулась, и Мэрик вдруг обнаружил, что не знает, что сказать.

– На твоем месте я бы не заставляла Гарета ждать, – только и сказала она. И ушла.

Мэрик вышел из хижины. При ярком свете дня лагерь куда больше походил на самую обычную деревню, где кипела повседневная жизнь. В ручье стирали на камнях одежду, на нескольких кострах посреди лагеря жарилась крольчатина, женщины, болтая без умолку, латали палатки, и повсюду, путаясь под ногами у старших, шныряли дети. На взгляд Мэрика, они были чересчур тощи и грязны, но такое зрелище не было в диковинку и в других селениях Ферелдена. Орлесианцев трудно было назвать добрыми господами. По всему было видно, что лагерь стоит здесь уже не первый месяц.

Несколько мужчин разбойного вида, одетых по большей части в лохмотья, заметили Мэрика и открыто сверлили его холодными оценивающими взглядами. Превосходный кожаный доспех Логейна явно был в этом лагере исключением.

Оглядевшись по сторонам, юноша без труда заметил самого Логейна: тот стоял неподалеку и разговаривал с каким-то рослым мужчиной. Судя по всему, это и был его отец. Этот человек тоже был облачен в кожаный доспех с заклепками, взгляд у него был такой же суровый и волосы – такие же черные, только поредевшие и на висках подернутые сединой. Пары секунд Мэрику хватило, чтобы понять, кто здесь главный. За всю жизнь он встречал немало таких людей – они были командирами в армии его матери, они видели смысл жизни в порядке и дисциплине. Странно, что такого человека ему довелось повстречать именно здесь.

Логейн наконец-то заметил Мэрика, одиноко торчавшего посреди деловитой суеты лагеря, и качнул головой, указывая на него отцу. Во взгляде его было все то же неприкрытое подозрение, и Мэрик мог только гадать, что же он натворил с минувшей ночи, чтобы заслужить подобную враждебность.

«Это потому, что ты лгал ему, и до сих пор лжешь, – напомнил он себе, – а еще потому, что ты ни на что не годный болван».

Отец и сын шли по лагерю, а Мэрик стоял и внутренне ежился, чувствуя, как его испытующе разглядывают издалека. В эту минуту он, как никогда, мало ощущал себя королем – продрогший, измученный, неуклюжий. Мэрику вдруг ужасно захотелось, чтобы мать примчалась на помощь. Мятежная Королева была бы, как всегда, великолепна – золоченая броня сверкает, светлые волосы и пурпурный плащ развеваются на ветру. Нетрудно было понять, почему ее все так любили. Все эти жалкие бродяжки тотчас бы попадали на колени – все, даже Логейн и его отец. Вот только она больше никогда не примчится, и, сколько ни жди, мечты все равно не сбудутся. Мэрик стиснул зубы и мужественно встретил взгляды двух пар льдисто-голубых глаз.

– Хирэм? – Гарет протянул руку в дружелюбном приветствии.

Мэрик пожал ее и тотчас осознал, насколько силен этот человек. Отец Логейна был далеко не молод, но Мэрик мог побиться об заклад, что Гарет способен завязать его узлом и подбросить вверх, точно ребенок – тряпичную куклу, да еще при этом ничуточки не вспотеть.

– Э-э-э… ну да, – выдавил он. – Добрый день. А ты, наверное, Гарет?

– Точно. – Гарет поскреб подбородок и оглядел Мэрика с ног до головы с таким видом, точно перед ним ярмарочная диковинка. Логейн стоял в шаге позади него, сохраняя на лице подчеркнуто беспристрастное выражение. – Сын говорит, ты у Лотеринга угодил в какую-то заварушку. За тобой гнались солдаты банна Сеорлика.

– Не только его, но… да и они тоже.

Гарет медленно кивнул:

– И сколько же их там было?

– Точно не знаю. Мне показалось, что много.

– И все в лесу? Банн Сеорлик даже не из этих мест. Знаешь, зачем их туда понесло?

– Не знаю, – солгал Мэрик. Ложь повисла в воздухе, а отец и сын в упор смотрели на него, и глаза Логейна сузились еще сильнее. Похоже, Мэрик мог прибавить к списку своих недостатков еще и «отъявленный лгун». Качество, не слишком-то подходящее для короля, хотя мать и твердила упорно, что он обладает всеми королевскими добродетелями. В горле у него вдруг пересохло, но он не собирался отказываться от своих слов. – Они гнались за мной после того, как убили моего друга.

– Друга? – быстро переспросил Гарет. – Или мать?

Ну конечно – сестра Эйлис все ему рассказала. Мысли Мэрика заметались, и он лихорадочно пытался вспомнить, что уже говорил, а о чем пока умолчал. От усилия рана на затылке снова заныла.

– Мать и была мне другом, – неуклюже объяснил он.

– А как же вы с матерью оказались в лесу? Вам туда соваться нужно так же, как банну.

– Мы просто проезжали мимо.

Гарет и его сын обменялись многозначительными взглядами. Мэрик не мог понять, что у них на уме. Мужчина вздохнул и задумчиво почесал подбородок.

– Послушай, Хирэм, – начал он рассудительным тоном, – мы тут в таком положении, что всегда приходится беречься. Если где-то в округе рыскают королевские солдаты, нам надобно знать почему.

Мэрик не проронил ни слова, и лицо Гарета потемнело от гнева. Повернувшись, он обвел широким жестом обитателей лагеря. Кое-кто из них уже подошел поближе, обступая говоривших со всех сторон.

– Видишь этих людей? – ровным голосом спросил Гарет. – Я за них в ответе. Мне нужно их уберечь. Если те солдаты двинутся сюда…

Мэрик нервно огляделся, все яснее сознавая, что внимание неуклонно растущей толпы привлекает именно его особа. Он судорожно сглотнул и пробормотал:

– Хотел бы я сам это знать.

– Не надо было мне его сюда приводить! – взбешенно процедил Логейн.

Гарет, впрочем, вряд ли услышал сына. Он все так же не сводил глаз с Мэрика, и лицо у него было озадаченное.

– Да зачем же им гоняться за тобой? – спросил он, сдвинув густые брови. – Что ты натворил?

– Ничего я не натворил. Ничего!

– Врет он! – вскипел Логейн. И, выхватив из ножен висевший у пояса кинжал, с угрожающим видом шагнул вперед. Толпа зевак, почуяв близкое кровопролитие, отозвалась возбужденным бормотанием. – Отец, дай мне его прикончить! Это все я виноват. Нельзя было его сюда приводить.

Лицо Гарета не изменилось.

– Он не врет.

– Да какая разница? Нам все равно надо от него избавиться, ну так и нечего тянуть!

Логейн бросился на Мэрика, но Гарет, вытянув руку, преградил ему путь. Молодой браконьер замер как вкопанный, изумленно и непонимающе глядя на отца, но Гарет все так же неотрывно смотрел на Мэрика.

Тот было попятился, но несколько мужчин, мрачно нахмурясь, преградили ему путь.

– Послушайте, – медленно проговорил он, – я ведь могу просто уйти. Я не хотел никому из вас причинять вреда.

– Нет, – отрезал Гарет. Тон его не оставлял места для возражений. Вожак изгоев искоса глянул на Логейна. – Ты уверен, что за вами не следили?

Логейн задумался:

– Мы оторвались от слежки где-то на полпути. В этом можно не сомневаться. – Он нахмурился. – Но это не значит, что они не сумеют нас отыскать. Слишком долго мы пробыли здесь. Сколько местных знает уже про наш лагерь?