Отныне остаток его жизни будет проходить под тихий шелест помп, стрекот нагнетателей и легкое повизгивание сервоприводов неотлаженных имплантатов.

Зафиксировав пробуждение пациента, КиберМед издал мелодичный гудок, извещая об этом событии хозяина. Люмбери не заставил себя ждать, и вскоре его лисье лицо нависло над Нортисом. За спиной доктора виднелась фигурка Марлин, и Вертинский, опустив веки, дал понять ей, что все в порядке, с запозданием вспомнив, что теперь он лишен этой возможности выражения эмоций. У него не было глаз, равно как и век.

– Добро пожаловать в мир реальности, молодой человек, – обрадовано заявил доктор. – Должен сказать, что вы изрядно меня напугали – два дня в коме, это не шутка. Бедный доктор уже начал подозревать самое худшее.

– Пить… – вытолкнул из себя Нортис и удивленно прислушался к тому, как прозвучало это слово – голос воспринимался чужим, словно принадлежал другому человеку. Более хриплый и жесткий, и Нортис был уверен, что дело не в пересохшем горле. Воздух поднимался по гортани неровными рывками и отдавал привкусом пластика.

– Пить? О! Ну конечно! – засуетился доктор. – Прости, что не догадался сразу – от радости, добрый доктор совсем ум потерял. Вот, ухвати губами трубку. Вот так, осторожненько… не торопись…

Сделав несколько глотков прохладной воды, Нортис почувствовал себя лучше – исчезла наждачная сухость во рту, постившийся целую неделю желудок с довольным урчанием принял порцию воды и накатывающая тошнота отступила.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Люмбери, убирая тубу с водой от губ юноши. – Чувство удушья? Боли в груди?

– Нет, – покачал головой калека. – Я в порядке. Доктор, а что это вы так суетитесь?

– Жизнь пациента всегда важна для меня, – начал было доктор, но, заметив дернувшееся лицо Нортиса, смешался и после неловкой паузы продолжил уже совсем другим тоном. – Пришлось изъять у тебя оба легких. Легочный имплантат вошел в диссонанс с правым легким, и тебе грозила смерть. У меня не было выбора.

– Диссонанс? – переспросил Вертинский, переводя взгляд на свою изменившую форму груди. – Что значит, диссонанс? Ведь это не отторжение искусственного органо-заменителя?

– Скажем так – когда твое настоящее легкое делало вдох, имплантат производил выдох. Сам понимаешь, при таком диссонансе о нормальном дыхании можно забыть. Поэтому я изъял правое легкое и прежний имплантат и заменил их более мощным сдвоенным устройством. Великолепный образчик микро-технологий!

– Модель? – выплюнул Нортис короткий вопрос. Скорее всего, доктор все же не смог удержаться и решил захапать и второе легкое. Попробуй теперь докажи обратное.

– Третья. Артианитовое покрытие, пятимесячный ресурс работы, предусмотрена фильтрация токсичных веществ средней опасности, – заученно оттарабанил Люмбери и выжидательно уставился на Нортиса.

– Это не было предусмотрено нашей сделкой, – решительно произнес Вертинский. – За легкое тебе придется доплатить.

– Согласен, – быстро ответил доктор, блеснув глазами. – Стандартная цена. Вся сумма уже переведена на твой счет. Все как полагается. Добрый доктор всегда выполняет свои обязательства с честью и тщатель…

– Я понял, – прервал Нортис хитроумного доктора. – Помимо денег скинешь мне на браском техническую спецификацию этого имплантата и коды допуска.

– Уже сделано, – кивнул Люмбери. – Вся необходимая информация ждет тебя в сети. Пароль на скачивание я уже отослал тебе письмом.

– Ясно. Помоги мне сесть, – потребовал Вертинский, отцепив от себя оставшиеся датчики и застегнув молнию комбинезона скрывая под ним багровеющий в центре груди широкий рубец. – Пора провести короткое испытание.

Люмбери услужливо подставил плечо, и, ухватившись за него, Нортис начал медленно сгибать туловище, подспудно опасаясь услышать хруст сминаемого пластика и скрежет рассыпающихся шестеренок. Тело достаточно легко повиновалось ему, и вскоре юноша уверенно удерживал себя в вертикальном положении без чьей либо помощи. Имплантаты никак не отреагировали на изменение положения и продолжали исправно поддерживать жизнь хозяина.

– Платформу, – вновь скомандовал юноша и доктор столь же безмолвно повиновался.

Привычно выполняя заученные за долгие годы движения, юноша втащил себя на платформу и закрепил тело эластичными ремнями. Разветвитель с щелчком занял свое место в затылочном гнезде, соединяя калеку и гусеничную платформу в единое целое. Браском защелкнулся на специальном поручне перед лицом юноши и приветственно мигнул экраном, давая сигнал, что опознал пользователя и готов к работе. Мысленной командой Нортис развернул платформу к вмонтированному в стену зеркалу и впервые за долгие восемь дней взглянул на свое отражение.

По большему счету, он увидел в отражении мутного зеркала все того же жалкого калеку, что и неделю назад. Мешковатый комбинезон надежно скрыл выпирающие сквозь кожу угловатые очертания имплантатов, левый рукав все так же безжизненно свисал с плеча. Изменилось только лицо – теперь, он во всем походил на своих любимых антигероев детства из комиксов – иссиня бледное лицо, жидкая щетина и черная нашлепка имплантата с поблескивающими сенсорными линзами. Именно таких мрачных и уродливых личностей, космический капитан Алекс Хиш с присущим ему изяществом уничтожал в каждом финальном выпуске комиксов. Сходство явное, особенно теперь, когда Нортис видел свое отражение в тускло зеленом цвете. Калека не удержался и горько рассмеялся – в детстве он всегда мечтал, что станет столь же красивым и мускулистым, как герои его комиксов. Мечтал, что поступит в школу космических пилотов и будет сидеть в капитанском кресле на мостике управления разведывательного корабля дальнего действия… Недавние слова доктора Люмбери «Добро пожаловать в мир реальности…» сейчас обрели добавочный и глубокий смысл. Вот она настоящая реальность – ты не красивый и мужественный капитан, а всего лишь жалкий искалеченный урод, готовящийся совершить преступление.

– И тебе не уйти от справедливого возмездия за свои деяния, – глухо пробормотал Нортис, по прежнему глядя на свое отражение. Эти слова являлись непременными словами капитана Алекса Хиша, когда тот готовился расправиться с очередным злодеем. – Пусть будет так, капитан Хиш. Я не боюсь возмездия.

– Э-э-э… – недоумевающее протянул Люмбери, оглянувшись на не менее удивленную Марлин. – Все в порядке?

– Да, – коротко ответил Нортис, поведя плечами – доктор не забыл о бонусе и удалил со спины несколько квадратов кожи. Теперь спина отчаянно чесалась и зудела под слоем медицинского геля. – Все в полном порядке. Что еще мне надо знать?

– Все вживленные устройства работают на полную мощность. Теперь тебе не грозит сердечный приступ – сердца-то нету! Ха-ха-ха! – позволил себе доктор более чем неуместную шутку, но тут же опомнился и продолжил уже серьезным тоном. – Я оставил на столике у кровати дюжину пузырьков и блистеров с таблетками – их требуется принимать дважды в сутки через каждые двенадцать часов. В обязательном порядке, если конечно хочешь проснуться на следующее утро.

– Что за лекарства?

– Подавление иммунитета, обезболивающее, концентрированные мульти-витамины и мое ноу-хау – таблетки ЛюмбМеда – скромно замечу, что по праву разработчика, назвал эту милую смесь собственным именем!

– А точнее? Что делает это чудодейственное лекарство? Вставляет мозги? Если так, то обойдусь и без ЛюмбМеда.

– Ни в коем случае! ЛюмбМед необходим – он чистит твою кровь от побочных веществ, выделяемых вживленными имплантатами – весь мусор, что проскакивает через фильтры печеночного и почечных имплантатов. Пить их придется постоянно – иначе неизбежен токсикоз оставшихся органов и как следствие этого – смерть в мучениях.

– Ясно, – кивнул Нортис. – Что-нибудь еще?

– Больше ничего, молодой человек. Осталось лишь вживить в твою милую культяпку протез и соединить с нервными окончаниями. После этого добрый доктор Люмбери наконец-то сможет с чистой совестью отправиться домой и заняться оставшимися без присмотра пациентами. Стоит мне подумать о всех тех, кто сейчас нуждается в моей помощи, то сердце просто на куски разрывается!