Усадив Аленку в мягкое кресло и поставив кассету, он стал смешивать в высоком бокале коктейль, подливая то из одной, то из другой бутылки.

— Вот, попробуй и расслабься. Такого ты еще не пила.

— А что это? — робко полюбопытствовала Аленка.

— Напиток богов и американских миллионеров. Называется «дайкири».

Аленка отхлебнула. Дайкири был явно крепковат для нее, но под взглядом Артема она даже не поморщилась. Аленка давно уже заметила за собой эту особенность: когда Артем смотрел на нее вот так, ласково и чуть-чуть насмешливо, она была готова на все. Не только дайкири, стакан спирта бы выпила, с третьего этажа прыгнула бы. И вовсе не потому, что влюблена. Больше всего на свете Аленка боялась «не соответствовать». В школе боялась показаться дурой — и старательно учила уроки! Ей страстно хотелось научиться танцевать, но она перестала ходить в танцкласс, потому что на первом занятии решила, будто она здесь самая неуклюжая. В компании Артема Аленка ужасно боялась обнаружить свою неопытность. Если бы он презрительно скривил губы и сказал: «Деточка, сначала подрасти немного, а потом приходи», она бы не пережила позора.

Артем пристально смотрел, как она пьет, а когда ее стакан опустел, смешал еще порцию. И снова Аленка не посмела возразить.

Тихо играла музыка, перед глазами все покачивалось и кружилось. Единственной твердой опорой в этом мире были руки Артема, поддерживающие ее. Песня была примерно на середине, и Аленка сильно сомневалась, что сможет продержаться на ногах до ее конца. Они медленно топтались посреди комнаты — это называлось танцем, — а Инна сидела на диване, курила и молча наблюдала за происходящим. Внезапно ноги у Аленки подкосились, и Артем подхватил ее на руки. Аленка обхватила его за шею и закрыла глаза.

— Так, куколка готова. Пойду положу ее на кровать.

Через пять минут Артем вернулся.

— Ну, чего расселась? Ты свободна.

— Что ты с ней сделал?

— Успокойся, не изнасиловал. Пара кубиков снотворного. Проспит до завтрашнего вечера, потом повторим сеанс.

— С ней точно ничего не случится?

— Да не мандражируй ты так — даже диван трясется! Все будет о'кей!

Инна затушила сигарету в пепельнице и тут же взяла следующую. Руки у нее все равно дрожали.

Кира положила трубку и откинулась на спинку стула. Разговоры с Грегом были ей насущно необходимы и в то же время мучительны. Зерна сомнений, посеянные Викторией, потихонечку прорастали в ее душе. Если так будет продолжаться, подумала Кира, они скоро расцветут пышным цветом. Грег так ничего и не сказал о перспективах знакомства Киры со своей матерью и родственниками. Кире показалось даже, будто он старательно уходит от разговора на эту тему. Не говорил он и о сыне, хотя Кира дала ему понять: она хотела бы, чтобы мальчик жил с ними.

В довершение всего, поездка Грега в Москву откладывалась. Послезавтра он вылетает по делам в Гонконг, потом — в Сингапур, и в Москве появится только через месяц. Еще целый месяц без Грега — как это тяжело…

Кира поднялась и поплелась на кухню разогреть ужин. Уже почти десять, а Аленки все еще нет дома. Совсем от рук отбилась! Надо бы сесть и как следует поговорить с ней. Объяснить, что любовь к мужчине и материнская любовь — совершенно разные вещи, что, полюбив Грега, Кира ни в чем не ущемила Аленку… Кира не думала, что из-за ее романа с дочкой возникнут проблемы. Похоже, Аленка решительно не желала ни с кем делить Киру.

Резкая трель телефонного звонка прервала Кирины размышления. «Наверное, Аленка, — подумала Кира и невесело усмехнулась. — Сейчас сообщит, что в знак протеста ночует у бабушки». Медленно сняла телефонную трубку, настраиваясь на оправдания и уговоры, но услышала незнакомый мужской голос:

— Я говорю с Кирой Анатольевной Рябининой?

— Да, это я.

— Ваша дочь Елена находится у нас.

— Аленка? Что с ней?

— Пока ничего. Но всякое может случиться!

— Что? Я не понимаю… Кто вы? Я сейчас за ней приеду! Диктуйте адрес! Ей плохо?

— Пока нет. Приезжать никуда не надо, мы сами ее привезем, если вы выполните наши условия.

— Какие условия? Что с Аленкой?

— Нам нужно десять тысяч баксов. Через три дня. Если мы их получим, ваша дочь вернется к вам живой и невредимой. Если нет — получите ее через неделю безнадежной наркоманкой и всю оставшуюся жизнь будете зарабатывать ей на лекарства. Заявите в милицию, вообще никогда свою дочь не увидите! Понятно, Кира Анатольевна? А чтобы вы поверили, что это не шутка, спуститесь вниз и загляните в свой почтовый ящик. Мы положили туда кое-какие вещи вашей дочери.

— Вы… Кто вы? Почему?!

— Осмыслите услышанное и готовьте деньги. Об условиях передачи договоримся особо. У вас есть три дня, чтобы собрать нужную сумму. До свидания, Кира Анатольевна.

Услышав короткие гудки, Кира машинально положила трубку на рычаг и опустилась на стул у телефона. В зеркале напротив она увидела свое лицо и не узнала — бледное, без кровинки, расширившиеся от ужаса глаза. Аленка… Вдруг она вскочила и выбежала на площадку, забыв о лифте, побежала вниз по ступенькам. В почтовом ящике в обычном конверте она нашла прядь Аленкиных волос и венецианскую цепочку, которую когда-то привезла дочери из Италии. Значит, правда…

Приехавшая через полчаса Женя нашла Киру сжавшейся в комок в углу дивана. Растрепанная, как-то сразу осунувшаяся, Кира походила на больного воробушка, которого маленькая Женя однажды нашла во дворе. Кира не плакала, просто смотрела прямо перед собой огромными черными глазами, и от этого остановившегося взгляда Жене стало страшновато. Она обняла сестру за плечи.

— Кирочка, давай подумаем, что можно сделать. Сколько они хотят?

— Десять тысяч. Послезавтра.

— А в милицию ты заявила?

— Нет.

— Нужно заявить.

— Ты не понимаешь? — Кира яростно обернулась к сестре. — Я не могу рисковать! А если Аленка… Если они с Аленкой…

— Ну успокойся, успокойся. Давай все обсудим. Ты Грегори звонила?

— Нет… — Кира стремительно вскочила. — Боже, Грег! Он… Он все уладит!

Она метнулась к телефону и стала лихорадочно набирать номер. Женя наблюдала за сестрой. После пятой попытки наконец соединилось. Окончательно выдохшись от нервного напряжения, Кира всхлипнула в трубку:

— Грег… — Спазмы от сдерживаемых слез сдавили ей горло.

— Кира, что с тобой? Что случилось, родная? — Голос Грега неожиданно прорвался сквозь помехи и зазвучал так отчетливо, как будто он говорил из соседней комнаты.

— Аленку… Мою дочь похитили, и говорят, что убьют ее или сделают наркоманкой… Грег, дорогой, что мне делать?!