Отсюда и поведение населения, и даже партийцев. К таким неутешительным результатам пришла НДПА к 1985–1986 гг. В Афганистане и в СССР объективно складывалось мнение, что в создавшихся условиях только военными методами решить афганские проблемы нельзя. Подобная же ситуация сложилась сегодня и в Чечне.
Таким образом, чрезмерное количество советников, специалистов, дипломатов, раздутый штат руководящего состава советских коллективов в Афганистане, наличие большого числа членов их семей в стране, где шла настоящая война, привело к тому, что о военных советниках вспоминали лишь тогда, когда нужно было найти «стрелочников», виновных в складывающейся неблагоприятной обстановке в стране. К примеру, геологи неоднократно обвиняли армию и военных советников в отсутствии условий для выполнения плана геолого-разведывательных работ в провинциях.
Общие ошибки советского и афганского руководства привели к возникновению следующих факторов:
1. Слишком надолго растянулся период «становления» афганского руководства за штыками советских войск, что породило его самоуспокоенность, фальшивую самоуверенность, надежды на статус-кво на период необозримого будущего.
2. Сыграла свою роль и теневая экономика. Она заключалась в том, что часть бывших членов руководства КПСС и Советского правительства погрязла в коррупции, воровстве и взяточничестве. Погрязла не только за счет «внутренних ресурсов» страны, но и «подпитывалась» за счет сложившейся в первые годы после Апрельской революции мафии из числа советских граждан — оборотистых дельцов, командированных по протекции в ДРА и насаждавших там (на благодатной почве всегда дававшего и бравшего взятки Востока) культ безудержной погони за наживой, спекуляции и казнокрадства. Этот процесс стал очень характерным для них.
3. Руководство НДПА и ДРА заразилось от нашей партийной верхушки бациллами разложения и загнивания, бюрократизации. Остались неизменными и становились даже все более тщательно отшлифованными речи и заявления о «народном благе», «о благородных целях партии», на фоне которых пышно расцветали нигилизм, очковтирательство, приписки, и т. д., и т. п. — все то, что было характерно для части верхушки нашего общества в этот период. Те, кто не успел нахапать тогда, успешно сделали это в последовавший после афганской эпопеи период «перестройки» под руководством Горбачева и Ельцина.
4. Незнание обстановки на местах, отсутствие объективной информации привило руководству неоднократно осужденную, но очень живучую привычку к победным рапортам (реляциям), опять-таки перенятым у нас. Особенно тяжелый урон она нанесла рядам партии. Погоня за количественным ростом рядов НДПА, предоставление партийцам ряда льгот и преимуществ (назначение на вышестоящие должности, командирование на учебу в СССР и т. д.) распахнули двери для лиц, примазавшихся к партии.
В качестве примера того, как советские люди сами насаждали такую порочную систему в НДПА, можно привести откровенное высказывание бывшего заместителя заведующего отделом административных органов ЦК НДПА, а затем заместителя председателя Совета Министров РА генерал-майора М. Хакима. Запись беседы с ним, состоявшейся в 1982 году, была передана В. Н. Пластуном в Международный отдел ЦК КПСС. Он сказал, что на одном из совещаний руководства НДПА советский посол Табеев Ф. А. предложил сделать «подарок» XXVI съезду КПСС и довести число членов НДПА до 50 тысяч. «Мы, — сказал М. Хаким, — перевыполнили план и довели число членов НДПА до 52 тысяч». Автору приходилось в ходе работы в Афганистане наблюдать, как происходил прием в партию списком…
5. Большинство членов руководства НДПА, которым был присущ страх неминуемой расплаты за содеянное, и все, кто был против политики осуществления национального примирения, в первую очередь, не желали ее реализации. Они понимали, что, несмотря на беспрестанно повторяемые фразы о поддержке народом политики НДПА, о глубоких корнях партии в народе, о партии как руководящей и направляющей силе афганского общества, она таковой не является, и, следовательно, именно народ примет участие в расправах даже над честными партийцами, которые вынужденно станут «ответчиками».
Для таких членов руководства осуществление политики национального примирения и создание коалиционного правительства означало бы одно: потерю хлебного места, материального благополучия, сферы влияния и, как результат, многочисленных сторонников, кормящихся за счет этих «неформальных лидеров».
6. Фракционная борьба между сторонниками «Хальк» и «Парчам», имевшая место в первое время после апрельских событий, постепенно начала затихать, и вместо нее появилась «групповщина», означавшая сплочение вокруг лидера, занимавшего ответственный пост в партии и государстве. Методы привлечения на свою сторону использовались разнообразные: предоставление должностей, повышение в звании или по службе, протекционизм при отправке на учебу в СССР, освобождение сына от службы в армии, материальные льготы, вывод из-под критики или наказания за должностные преступления и т. д.
Отсутствие научного подхода к выработке форм и методов деятельности, к анализу привели к тому, что у многих ответственных должностных лиц появилось стремление доложить вышестоящему руководству именно то, что оно желало бы услышать, а отнюдь не объективную реальность.
Говоря о войне в Афганистане, нельзя хотя бы кратко не сказать и о западных странах и, в первую очередь, о позиции США.
Анализ американской политики показал, что США и другие страны Запада не только поддержали складывающуюся в этом регионе ситуацию нестабильности, но и совместно с Пакистаном, Ираном, Саудовской Аравией и Китаем начали активно создавать антиправительственную оппозицию, претендующую на власть в Афганистане.
Соединенные Штаты Америки применили концепцию конфликтов низкой интенсивности («КНИ»), которая включала в себя три фазы: первую (скрытую) — оказание помощи антиправительственной оппозиции; вторую — организацию «партизанских действий» мелкими подразделениями против государственной власти и третью — организацию широкомасштабной войны.
С такой постановкой вопроса, естественно, не могло согласиться политическое руководство СССР, которое усмотрело в действиях США угрозу национальным интересам в регионе, объявив к этому времени Афганистан страной социалистической ориентации.
Процесс военно-политического урегулирования обстановки в Афганистане принял затяжной и драматический характер. И представление о его быстрой реализации, имевшее место в 1980–1981 гг., оказалось явно ошибочным. Руководство НДПА и афганское правительство не сумели избежать ряда неверных шагов и оценок в области военной политики. Они были вызваны, прежде всего, рецидивами фракционной борьбы и ошибочным, по сути иждивенческим, пониманием роли 40-й армии и советских военных советников и специалистов.
Уроки Афганистана показали ошибочность силового вмешательства «сверхдержав» во внутренние дела других государств. В частности, ввод войск в соседнюю страну стал недостаточно продуманным политическим шагом бывшего руководства страны. В условиях соперничества СССР и США ни одна из сторон не могла одержать решающую победу, ибо опирались они на материальную и военную поддержку этих государств. Ввод войск нанес ущерб отношениям СССР с Западом, с социалистическими странами, с исламским миром, с другими странами «третьего мира». Кроме того, сложившаяся ситуация оказывала отрицательное воздействие на экономику и внутриполитическую ситуацию в Советском Союзе.
Получилось так, что события в Афганистане раскачали весь мир. Изоляция СССР, эмбарго, беспощадная идеологическая война были развернуты против нашей страны. Весь мир в середине 80-х был так или иначе вовлечен в это противостояние, которое определенным образом сыграло свою роль и в дальнейшем развитии обстановки в СССР.
На практике афганская война стала действенным средством для сокрушения и деморализации политических противников Горбачева, Шеварднадзе, Яковлева, Арбатова и их окружения, развала и разрушения силовых институтов страны. Вирус «афганского синдрома» расколол советское общество, парализовал в нем веру в собственную армию, в ее участие в судьбе страны, оттолкнул от СССР всех бывших друзей во всех регионах мира, породил целый ряд различных проблем.
