Дом Алферьевых смотрелся на этой улице середнячком – небольшой, но с виду вполне добротный, облицованный сайдингом и крытый металлочерепицей. Подойдя к забору, я увидела полную женщину, собирающую в корзину упавшие на землю яблоки.

– Тетя Оля! – позвала я ее. – Здравствуйте!

Женщина выпрямилась и сделала несколько шагов в мою сторону. На вид ей было около пятидесяти.

– Вы меня звали? – спросила она, внимательно приглядываясь ко мне. – Что-то я вас не узнаю.

– Да вы меня и не знаете. Меня зовут Таня. Мы вместе с Юлей в институте агробизнеса учились.

– Тебя Юляша к нам прислала? – Алферьева боязливо огляделась по сторонам и, открыв калитку, впустила меня в палисадник. – Ты извини, что я в дом тебя не приглашаю, там мужик мой спит. Садись сюда, поговорим. Рассказывай, где сейчас наша Юляша? Как она живет? У нее все нормально?

Я присела за деревянный стол под раскидистой яблоней и вдруг поняла, что не знаю, как вести себя дальше. Судя по всему, мать беглянки понятия не имела, где ее дочь, поэтому рассчитывала узнать новости о ней от меня. Я испытывала некоторую неловкость, так как мне предстояло обмануть ожидания этой женщины.

– Олька, ты где ходишь? – раздалось откуда-то из недр дома, а затем несколько ближе: – Мы обедать сегодня будем или нет?

Я оглянулась и увидела на крыльце невысокого худощавого мужика в пестрых трусах.

– Тише, тише! Чего орешь? – осадила его тетя Оля. – Не видишь, у нас гости?

– Гости? – мужик явно обрадовался этому обстоятельству. – И кто к нам пожаловал?

– Это Таня, Юлина институтская подружка, – негромко уведомила мужа Алферьева, а затем попросила его: – Петр, ты бы оделся что ли.

– Я мигом, – мужик зашел обратно в дом.

– А мы-то все ждем, когда Юляша нам хоть какую-то весточку пришлет, вот и дождались. Сейчас Петр выйдет, все нам по порядку расскажешь, – женщина снова огляделась по сторонам, опасаясь, как бы нас никто не услышал.

– Мать, раз у нас гости, то на стол собрать надобно, – заметил дядя Петя, выглянув в окно. – А то Таня подумает, что мы скупердяи какие-то, гостей привечать не умеем.

– Да вы не суетитесь, я ненадолго, – возразила я, соображая между тем, что же сказать родителям Юлии.

– Да что уж тут суетиться, все давно готово, – Алферьева отправилась в дом. – Сейчас только разолью борщ по тарелкам, колбаски нарежу…

– Мать, – обратился к жене Петр, выйдя на крыльцо, – заначка-то у тебя есть?

– Какая такая заначка? – развела руками тетя Оля.

– У нас же полбутылки со дня рыбака оставалось, – напомнил ей дядя Петя.

– Какие еще полбутылки! – осадила его жена. – Ты же той водкой на следующий день похмелялся. Забыл, что ли?

– Действительно забыл, – Алферьев одернул мятую клетчатую рубаху. – Тогда давай, мать, денег, я в магазин сгоняю. Все-таки не каждый день к нам гости из города приезжают. Ну, как там наша дочка? Поди, нового мужика нашла?

– Нового! – досадливо всплеснула рукой тетя Оля. – Чем же ей Павел плох был? Одевал, обувал, пылинки с нее сдувал, да и нам тоже помогать не забывал.

– Это точно! Я вот помню, он мне виски на день рождения привозил, – Петр мечтательно уставился в глубину сада.

– Виски! Нашел, что вспомнить! – пристыдила мужа Алферьева. – Павел нам дом отремонтировал и воду провел – вот это поважнее выпивки будет.

– Ладно, кончай свою демагогию разводить, – отмахнулся мужик от своей супруги. – Лучше деньги давай, я в магазин сгоняю.

– Да откуда же я деньги возьму? Ты что, забыл, мы уже вторую неделю в долг живем? Отдавать-то чем будем?

– Отдадим чем-нибудь. Яблоки, например, на трассе продадим, – в отличие от жены, Петр был настроен куда более оптимистично.

Вскоре я поняла, на чем зиждется его оптимизм. Стоило тете Оле зайти в дом, как дядя Петя тут же направился в сад и через пару минут вернулся в палисадник с бутылкой водки в руках.

– Вот, – продемонстрировал он мне свое сокровище, – берег для лучших времен. Они как раз и настали – от дочки весточка наконец-то пришла. Ну, Танюха, давай, рассказывай, как там наша Юляшка поживает?

– Ну, как вам сказать, у нее все нормально, – я пока так и не придумала никакую легенду.

– Нормально, – удовлетворенно повторил Алферьев. – Пойдем в дом, мать, поди, там уже накрыла стол…

– У меня все готово! – крикнула в открытое окно хозяйка.

– Ну вот, а я что говорил? Прошу! – дядя Петя сделал приглашающий жест рукой.

Мы зашли в кухню. Тетя Оля стояла ко входу спиной – резала хлеб. Когда же она обернулась к столу и увидела на нем неизвестно откуда появившуюся бутылку, то запричитала:

– Все-таки нашел выпивку? Да что же это такое? Где ты ее взял, окаянный? У кого одолжил? – запричитала хозяйка.

– А это вот Танечка с собой привезла, – неожиданно перевел на меня стрелки Алферьев.

– Ну, тогда ладно, – подобрела хозяйка и полезла в буфет за рюмками.

Дядя Петя весело подмигнул мне и стал откупоривать бутылку. Я поняла, что его мало волновали подробности из жизни его дочери, главное – появился законный повод, чтобы выпить. Юлина мать, как выяснилось, не была такой уж ярой противницей алкоголя. Узнав, что водка «халявная», она перестала пилить мужа и не без удовольствия опрокинула первую рюмочку.

– Для аппетита, – сказала она, слегка поморщившись, и закусила малосольным огурчиком. – А вы, Таня, чего не пьете?

– Я за рулем.

– Понятно. Ну, как там наша Юляша? – поинтересовалась Алферьева.

– Нормально, она отдыхать в Крым недавно ездила. Там мы с ней и встретились, совершенно случайно. Знаете, я ведь сама из Дольска, вот Юля и попросила меня к вам по пути домой заехать и передать, что у нее все хорошо, – нашлась-таки я.

Я не знала, как на самом деле сейчас обстоят у нее дела, но могла лишь догадываться, что в скором времени ее ждут перемены, причем далеко не в лучшую сторону. Когда я найду Юлию, Грибов без всякого сомнения устроит ей «варфоломеевскую ночь». Впрочем, за свои поступки надо отвечать. Неужели Алферьева-младшая не понимала, что кража и порча чужого имущества не сойдет ей с рук?

– Значит, она на море была, – задумчиво произнесла тетя Оля. – Одна?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Мы общались всего пару минут, не больше. Юля ничего о себе толком не рассказывала, только просила вас навестить, и все.

– Ну вот, не забывает нас дочурка, – дядя Петя потянулся к бутылке.

– Мужика бросила, институт бросила, – укоризненно качала головой Алферьева, – не пишет, не звонит…

– Мать, не причитай! Наша дочь не пропадет, моя порода… За Юляшу! – произнеся этот нехитрый тост, отец залпом выпил полную рюмку.

Тетя Оля чуть пригубила огненной водицы и стала хлебать борщ. Спиртное действовало на супругов по-разному. С каждой выпитой рюмкой Петр становился все веселее и разговорчивее, а Ольга – все мрачнее и молчаливее.

Я уже доедала борщ, когда в моей сумке, висящей на спинке стула, зазвонил телефон.

– Извините, – я достала мобильник и вышла с ним на улицу. – Алло!

– Таня, привет! – крикнул мне в ухо Авельянов. – Я немного посвободнее стал, могу заняться твоим вопросом. Где встретимся? Может, ко мне подъедешь, объяснишь, что к чему?

– Дима, я сейчас за городом нахожусь, в Тарасов вернусь только часа через три, не раньше. Пока говорить не могу, – я оглянулась на открытое окошко. – Перезвоню тебе чуть позже и расскажу, что надо сделать.

– О’кей!

Отключив мобильник, я тихонько подошла к окну и прислушалась.

– Не похоже, чтобы она от Павла была, – сказал Алферьев. – Когда тот мужик два года назад приезжал, он только и знал, что выпытывал у нас, где Юляшка.

– А зачем она водку привезла? Не затем ли, чтобы языки нам развязать? – на удивление трезво рассудила тетя Оля. – Так что следи за своим языком, Петя. Он ведь у тебя, как помело. Помнишь, ты тому мужику про сеструху свою выболтал, которая в Питере живет?

– Ну, проболтался, – не стал отрицать Петр. – И что с того? Я же потом Натахе позвонил и предупредил о том, что по Юляшкину душу туда может человек от Грибова наведаться. А теперь мы и сами не знаем, где наша дочура обосновалась.