У дверей царского кабинета сэр Рой Дженкинс услышал последнее — «в марш!». В марш? От волнения визитер уронил перчатку на пол. Легко, не по-стариковски, наклонился, прислушиваясь. Прожив несколько лет в Санкт-Петербурге, ов хорошо понимал по-русЪки.

Петр приветствовал английского посланника сдержанно и сухо.

Считаю долгом заметить, ваше величество, — произнес

Рой Дженкинс, — мой король был весьма обеспокоен столь

близко стоявшим к Англии бедствием...

Какому еще такому бедствию? — Петр недовольно су

зил глаза.

До ушей моего короля дошло, что ваше величество име

ли намерение заключить с Испанией наступательный союз

против Великобритании. Такими слухами полна Европа...

Я? — весело удивился Петр. — С Испанией? — перегля

нулся с ЯгуЖинским, повел недоумевающе плечами.

Да, ваше величество. Я к вам пожаловал как раз с этим

вопросом. Говорят, вы с Мадридом сносились через голштин-

ского министра Герца, он недавно посетил вас е визитом...

Повисла неловкая тишина. У Петра дернулся на лице мускул,

— Вот как! — Царь засмеялся зло, баском, округляя губы

и резко оборвав смех, глянул угрюмо — перешел на спокой

ный тон. — Герц, верно, был у меня. Но его прожектам я не

внял, ибо не мог поступить несходно с интересами Англии.

Чем зря перекладывать с больной головы на здоровую, —

мрачно продолжил Петр, — лучше взгляните, мистер Джен

кинс, на британских послов в Европе. При всех дворах: цесар

ском, прусском, в Варшаве, особливо в клятвопреступной Пор

те, они всячески стараются во вред России. В озлобе прямо

47

лезут из штанов и шотландских юбок. А почему? Ваши корабли ходят по Балтийскому морю, будто торговые, а на деле — шведам боевые припасы возят?! Это как понимать?

Лицо английского гостя притворно вытянулось — удивление разыграл отменно.

— Ваше величество! Дело, видимо, в том, что в Англии

люди непозволительно свободны... И если некоторые британ

ские капитаны позволяют себе иногда... — Дженкинс высо

ким голосом подчеркнул последнее слово, — то парламент

его величества никак не отвечает за такие действия.

Петр по достоинству оценил увертливость дипломата и незаметно .подмигнул Ягужиискому.

— А не русскими ли товарами вам захотелось торговать по

всему свету? .Россию Ирландии тщитесь уподобить? — Рус

ский царь вырос во весь свой огромный рост перед тщедуш

ным старичком, Широко расставив ноги, смотрел на бледно

го гостя в упор. — Впредь лучше начинайте без хитрости и

сразу выкладывайте дело. Вы. господии посланник, с чем ко

мне пожаловали? Не водки, чай, выпить зашли?

Насупясь, Дженкинс нервно поправил завитки огромного парика. С притворной непринужденностью быстро заговорил:

Ваше величество, разрешите закончить предыдущий раз

говор... Я думаю — и это бесконечно искренне — все интри

ги исходят от Карла. — Дипломат поднял на Петра твердый

взгляд. — Ваше величество! Англия решительно намерена

развеять ваши сомнения! В войне со шведами она и впредь

будет на стороне России! Я зашел вас заверить в этом...

И впредь? Интересно! А какие же услуги вы оказывали

пам до сих пор?

Король Георг... — Дженкинс растянул бескровные губы

в вымученной улыбке. — Король Георг, — снова споткнулся

он, — не мешал вам делать завоевания на Балтийском море,

так. как...

Так как не было возможности помешать тому!

Царь так глянул на непрошеного гостя, что тот невольно опустил глаза. Ягужинский смотрел па Петра с любовью и легкой укоризной — поймал ответный взгляд: а шут с ним, надоело церемониться!

Такое понимание сожаления достойно, — усилием воли

Джонкинс обрел видимое спокойствие. — Однако мы непре

клонны в желании остановить шведское пиратство на морях.

Англия тоже жаждет поставить Швецию па колони, — Голос

англичанина сильно истончал.

Лестно слышать сие! — неожиданно развеселился Петр,

хохотнул, повел глазами па Ягужипского. — Может, на том и

составим письменный трактат?

Дженкинс чувствовал себя неловко, изворотливость сильно изменила ewy. Царь повернулся к дипломату спиной.

Оставшись, один, Петр задумчиво повертел серебряный глобус, стоявший на,угрех китах. Царапнул ногтем от Санкт-Петербурга через Финский залпв. Закурив коротенькую трубочку-носогрейку, присел к столу, потянулся за гусиным пером и замер, вспомнив недавний разговор с Алешей, с сыном.

48

«...России назначены определенные пределы на лице земли, — говорил Алексей. — Всякий раз, когда персы и ассирияне хотели перенести свои границы за Геллеспонт, они терпели поражение... Для древних римлян предельной границей на востоке был Евфрат, на западе — Эльба, за коп они напрасно тщились распространяться... А турки! Они не смогли утвердиться на западе п два раза тщетно осаждали Вену... Не подбивает ли нечистая сила и Россию на то же самое на Балтике?..»

«Сравнил! Сравнил хлябь с Иоанном Великим! — выдохнул Петр. Гнев был где-то глубоко, жег невыносимо, но прорваться не мог. — Совесть ты до дыр износил! Добродетель, без разума пустота есть...»

«Бесы тебя толкают на разорение храмов, на воздаяние' неприятелю мщения, — Алексей повел прозрачной ручкой, сделал книксен. — Но мудрым смирением можно возвернуть куда больше, чем мечом! Не меч, а мудрое смирение надобно России...»

«Умаялся ты от праздности, — сказал тогда Петр отцовски твердо. — Пошлю-ка я тебя в армию, засажу за артикулы. Делом настоящим займешься».

«Не снесу я воинских трудов. Телом слаб».

«Тогда отправляйся в Новгород — лес дубовый готовь для флота. В том и будет твоя польза Отечеству».

«В Новгород не поеду. Наипаче всего желаю чина монашеского».

Очнувшись, Петр принялся быстро писать. Сказал тихо вошедшему Ягужинскому:

— Вот, Павлуша, свези поживей Апраксину. Указ В марш!

6

На окраине Санкт-Петербурга — в черепичных крышах, острых кровлях, утыканная ветряными мельницами с флюгерами, вся в подстриженных деревьях раскинулась Немецкая слобода.

В эту слободу, воровски озираясь в темноте, шел царевич Алексей. Шел осторожно, прислушиваясь, часто спотыкаясь. Подойдя к невидимому домику, тихо стукнул в ставень. Когда мсье Буланже отворил, царевич вошел спешно, почти вбежал.

Никак за вами следят, ваше высочество? — елейно спра