Хлоя сдвинула брови и продолжала:

– Он им совершенно не дорожит. Швыряет так, словно это простая галька. И, вы обратили внимание, он готов наплодить сколько угодно камней.

– А нас это почему должно заботить? – спросил лорд Эргли.

Хлоя неуверенно улыбнулась.

– Не знаю, – честно призналась она. – Но вот заботит почему-то. А вы – не знаете?

Верховный судья строго осмотрел свою сигару. Чем-то она ему не угодила.

– Хорошо. У меня есть пара объяснений, – сказал он. – Первое состоит в том, что мы с вами оба непростительно сентиментальны. Мы погрязли в традициях. И вот предмет, к которому мы относимся традиционно, преподносит нам сюрприз. Конечно, это задевает нас за живое. У Джайлса нервы покрепче.

Ему действительно наплевать и на Сулеймана ибн Дауда, и на самого Пророка Мухаммеда. Мне очень не хочется уступать Джайлсу в рациональности, но что поделаешь, это так и есть.

И потому, уверяю вас самым серьезным образом, я его боюсь.

– Это – раз, – кивнула Хлоя. – А еще?

– Еще? – задумчиво повторил лорд Эргли. – А еще, мы с вами правы, всполошившись по столь незначительному, на первый взгляд, поводу. И вы, и я вовремя почувствовали, что за всей этой мешаниной мифов, преданий и верований стоит некая сверхъестественная и грозная сила, которой Джайлсу лучше бы поостеречься.

– И какой из версий придерживаетесь вы? – спросила Хлоя.

– Милая моя девочка, – устало улыбнулся лорд Эргли, – я понятия не имею, как подойти к этой истории. Остается одно: постараться честно решить, во что мы хотим верить.

– Но вы уже решили? – настаивала Хлоя.

– Нет. Я не хочу верить ни в то, ни в другое. Терпеть не могу чувствовать себя дураком, но ханжой быть еще хуже.

Давайте-ка вы первая выберете. Итак, каким вы предпочитаете видеть камень и все то, что за ним?

– Он назвал его Пределом Стремлений, – неуверенно проговорила Хлоя.

– Об этом и речь, – подбодрил ее лорд Эргли. – Вам предстоит решить, как отнестись к этому. Можно считать слова Хаджи романтической легендой, а можно – истиной. Чем же будете считать камень вы?

– Наверное, все-таки Пределом Стремлений, – сказала Хлоя. – Я верю в его силу, он… в нем – все. Я и боюсь его, но – вы только не смейтесь – я люблю его.

Лорд Эргли с минуту задумчиво разглядывал свою секретаршу, а потом спросил:

– Девочка моя, а в Бога-то вы верите?

– Наверное, – ответила Хлоя. – Во всяком случае, когда я смотрю на камень, я знаю, что верю. А так… не знаю.

– Ясно, – кивнул судья. – У меня к вам есть одно честное предложение. Посмотрим, примете ли вы его. Выглядит это нелепо, и все же, когда я сегодня утром посмотрел на этих людей, я понял, что передо мною – выбор: либо с ними, либо против них. Так вот, сообщаю: я против них. Но мне бы очень не хотелось, чтобы ваша вера и дальше носила такой неопределенный характер.

Когда Хлоя подняла глаза на судью, они сияли.

– Если бы я могла поверить, что камень – от Бога! Я чувствую это. Но… Бог? Я думала о Боге, но думать о нем бесполезно, разве что…

– Что? – мягко подтолкнул ее судья, но Хлоя, смутившись, умолкла. Судья вздохнул.

– Ну хорошо. Такая вера и меня устраивает. Тогда делаем следующий шаг. Пора выступать в поход против утилитарности и дьявольских козней. Не сидеть же нам на одной скамейке с Джайлсом! Только вам придется быть особенно осторожной, по-моему, он вас ненавидит.

– Ну и что он может сделать? – Хлоя выглядела по-настоящему удивленной.

– Помните, я рассказывал вам о том, как проник в его сознание? Точно так же и он может проникнуть в ваше. Если, конечно, свойства камня не меняются. Подумайте, прошу вас, как бы вы могли работать с камнем во славу Божию. И еще я прошу вас, держите его при себе и днем и ночью. Он всегда должен быть у вас под рукой, если возникнет необходимость быстро исчезнуть.

– Бежать, вы имеете в виду? Но почему?

– Дитя мое, – печально произнес лорд Эргли, – эти люди не остановятся на полдороге. Либо они оставят камень в покое, предоставив случаю и самому камню решать эту проблему, либо постараются извлечь из него пользу, а польза для них – власть.

Последний вариант – наихудший, но и наиболее реальный. А значит, мы должны постараться сберечь свои камни во что бы то ни стало. Не знаю, возможно ли в принципе воссоединить все камни, но на месте Белсмера я бы начал именно с этого. Один-единственный камень – это огромная сила. Если Белсмер рассуждает так же, то они используют все средства, и законные, и незаконные. К счастью, – грустно добавил он, – толкование закона очень часто зависит от суда. Завтра я поговорю с Хаджи.

– А потом? – спросила Хлоя.

– Там видно будет, – ответил судья. – Закон выше суда, и в конце концов суд подчиняется Закону. Вы лучше подумайте, как нам поусердствовать Богу, в которого мы с вами решили верить. Мне кажется, через камень Он может даровать нам мудрость. Кроме того, нам еще предстоит вызволить из прошлого жертву злодея Джайлса. – Судья помолчал, с отеческой заботой глядя на Хлою. – Если я вам понадоблюсь, появляйтесь в любое время дня и ночи.

Хлоя серьезно посмотрела в глаза судье.

– Хорошо, – сказала она. – Я не забуду. И я действительно верю в Бога.

– Я тоже, – улыбнулся судья, – невзирая на факт существования такого богопротивного субъекта, как Тамалти.

И еще я понимаю, что такая вера для мужчины в конце пятого десятка – это либо кретинизм, либо героизм.

– А для девушки в двадцать пять? – живо спросила Хлоя.

– Либо долг, либо великодушие, – без промедления ответил судья. – А для моего секретаря так безопаснее. Надо же ей понимать и поддерживать своего начальника.

У себя в Эллинге сэр Джайлс в ярости метался по кабинету.

– Почему, дьявол меня побери, я не могу его найти? – завопил он, швыряя на стол один из камней.

Вопрос, пожалуй, следовало признать резонным. Целый день они с профессором экспериментировали и, надо сказать, добились многого. Подобрав более или менее безопасную формулу заклинания, они сначала обследовали сознание экономки сэра Джайлса, потом покопались в голове старой тетушки профессора, заглянули в мысли лорда Белсмера и еще кое-кого. После эксперимента судьи эти попытки прошли вполне успешно. Посетив сознание экономки, сэр Джайлс, к великой досаде, испытал сильное, хотя и бестолково выраженное желание спровадить некую старую, зловредную тварь куда подальше, лучше всего – в Китай. Остальные переживания сводились к беспокойству за судьбу какой-то девчонки по имени Лиззи.

Во всех случаях ощущения были примерно одинаковыми. Перед глазами владельца камня постепенно проступала та же картина, которую видел в этот момент перед собой обследуемый субъект. В сознании экспериментатора будто просыпалось сознание субъекта, но не вытесняя сознания проникающего, а словно демонстрируя себя ему. Камень в руке выполнял роль якоря, лежащего на грунте реального мира, и связь с действительностью ни на миг не прерывалась. При желании вернуться можно было практически мгновенно.

Однако, когда сэр Джайлс, потренировавшись для разминки, приступил к основному эксперименту, что-то не сработало. Он намеревался расквитаться с Верховным судьей за непрошенное вторжение во время пребывания в Бирмингеме, и поначалу все шло, как обычно. Формула, сосредоточение, адрес – мысли Эргли, фокусировка собственной воли… Перед мысленным взором Джайлса начал проступать знакомый кабинет, видимый как бы со стороны камина. В кресле перед ним сидела Хлоя. Сэр Джайлс поймал себя на мысли, что у судьи губа не дура. Конечно, девица не великого ума, манеры тоже оставляют желать лучшего, но – хороша, во всяком случае, судью вполне могла увлечь…

Когда эта мысль повторилась трижды, сэр Джайлс попытался выкинуть ее из сознания, однако – не тут-то было!

Образ Хлои занимал весь диапазон его восприятия, постоянно вызывая одни и те же мысли. Разъяренный сэр Джайлс прервал контакт.

– Попробуйте вы, Пеллишер, – коротко бросил он. – Не может Эргли так сходить с ума по этой девчонке, чтобы не думать больше ни о чем. А получается именно так. Может, камень не правильно работает?