Через двадцать дней путешественники наконец достигли дикой кроны.

Разер раньше никогда не понимал, что на самом деле значит для него листва. Она окружала его всю жизнь. Теперь же он жадно глотал ее.

— А вам она тоже нравится, — заметил он. — Карлот, Бус, почему вы не обоснуетесь на каком-нибудь дереве?

— О, в Сгустке листвы тоже хватает, — откликнулась Карлот. — Всякой. Разер, я жду не дождусь, чтобы показать его тебе!

Ночевали они в листве. Разер спал как мертвый. Проснулся он рано, чувствуя себя просто замечательно.

Карлот лежала неподалеку от своего отца. Она медленно потянулась во сне, бессознательно как бы сопротивляясь силе прилива.

Разер нежно взял ее за руку.

— Эй, привет!

Глаза ее открылись.

— О, Разер. Я должна тебе кое-что сказать.

— Давай.

— Когда мы купались, отец заметил, что ты был возбужден.

— Возбужден? А, возбужден… Ты очень красивая, — несколько смущаясь, произнес юноша.

— Мы не можем делать детей.

— Не можем? Да у гигантов из джунглей и граждан Лондон-Дерева никогда с этим не возникало никаких проблем. Я карлик, но…

Карлот рассмеялась:

— Это отец говорит. Он хочет, чтобы я вышла замуж за лесоруба. Думаю, он мечтает, чтобы моим мужем стал Рафф Белми с «Дровосека», впрочем, это даже не важно, главное, чтобы я вышла за лесоруба. Мне следовало сказать тебе об этом раньше… Ну, прежде чем ты начал думать обо мне.

— Думать… Что ж, теперь уже слишком поздно.

— Я не обидела тебя?

— Ничего. Ложись, можешь еще немного поспать.

На самом деле Разер испытал почти облегчение. При виде обнаженной Карлот у него плыла голова и кровь кипела в жилах — он чувствовал себя крайне неловко. А Бус не хочет, чтобы его дочь любила какого-то карлика-дикаря. Должен ли он обижаться? Но почему-то его это совсем не задевало.

После завтрака Разер взял в руки мачете. Серженты, казалось, как и обитатели Дерева Граждан, верили в неистощимую силу карлика. Перед следующим периодом сна он закончил работу. Они изрядно обгоняли график. Джеффер должен спустится за ними на ГРУМе только дней через шесть-семь.

Жучки походили на облако угольной пыли. Они достигли кольца обнаженной древесины и растеклись вдоль медовой дорожки на север и на юг. Облако сгустилось и потемнело, насекомые теперь роились лишь в нескольких са’метрах от коры.

— Карлот, а тебе нравится на дереве? — спросил Разер.

Она, не отводя взгляда от жучков, кивнула.

— Бус, я долгое время наблюдал за вами. Вам действительно здесь нравится, — обратился он к лесорубу.

— Да, я люблю деревья.

— Но тогда как вы можете их убивать?

Бус пожал плечами:

— Ну, деревьев много…

ГРУМ подобрал их на ветви и, наполовину забив кабину листвой, вернулся в док. Разер предчувствовал, что не скоро им еще придется поесть вдоволь листвы или выспаться под постоянным приливом.

Немного позже Разер стал свидетелем небольшого спора, который разразился, когда Клэйв хотел вновь запустить двигатель.

— Нет никакого смысла, — втолковывал ему Джеффер. — Нам еще пригодится горючее, чтобы противостоять ветру. Сейчас мы нормально идем.

Джеффера поддержал Бус:

— Мы еще глубже упадем внутрь, когда отделится крона. Надо оставить немного топлива на потом!

Заметил ли кто-нибудь из них быстрый взгляд Клэйва в сторону кормы? Клэйву понадобилось меньше вздоха, чтобы прочитать выражение лиц остальной команды, но Разер все-таки успел ухватить этот взгляд.

Не так давно, далеко-далеко, на Дереве Граждан, Гэввинг обращался к своему старшему сыну: «Теперь ты гражданин. Наблюдай за Клэйвом во время собрания. Он ведет туда, куда мы хотим идти. Он всегда так поступал. И ты не должен поступать, как он захочет, только потому, что он так сказал…».

Двигатель так и не включили.

Дерево медленно плыло на запад и внутрь. Спустя несколько дней его дрейф на запад замедлился. Дни стали короче, а Вой заметно приблизился. Маленьким детям запрещали смотреть прямо на Вой, но Разер научился это делать. Наблюдая за ним самым краешком глаза, он заметил, что темно-лиловая, окруженная белым сиянием точка стала еще более яркой, приблизилась к ним и в то же самое время уменьшилась. Небо уже не так искажало ее свечение.

Теперь они спали лишь через шесть дней, потом перерыв между периодами сна и бодрствования увеличился до семи дней. Время водоворотом кружилось вокруг них, в конце концов они перестали обращать на него внимание. Само путешествие стало для них более важным, нежели его цель. Вся команда, за исключением Джеффера, теперь расположилась на коре. Они считали ГРУМ слишком странным и чужеродным.

Вскоре путники завидели стручковую рощу.

В роще оказалось сорок похожих друг на друга растений. Из волокнистой чаши, устремленной на запад, произрастал длинный, мягкий лист, трепетавший под порывами ветра. Толстая лоза, на сотни метров поднимающаяся из семенной коробочки, заканчивалась выростам, чем-то напоминающим воротничок. Внутри каждого такого воротничка хранился коричневый сгусток, похожий по форме на яйцо.

— Это и есть реактивные стручки, — внезапно поняла Дебби. — Мы когда-то летали на них в Штатах Картера.

Бус указал Разеру на одно из самых крупных растений. Карлот и Дебби последовали за ним, держась поодаль. Разер, Серебряный Человек, облетел вокруг стручка, осторожно приближаясь к незнакомому растению: волокнистое коричневое яйцо было размером с Общинные в хижине его отца.

Здесь хватало силы прилива, чтобы лоза туго натягивалась. Вокруг стебля по спирали росли стручки поменьше, некоторые величиной со взрослого мужчину, другие — не больше кулака. Они вытесняют друг друга, догадался Разер: когда созревший стручок уносит ветром, его место занимает следующий.

Довольный своей сообразительностью, Разер обвил ногами стебель, покрепче зацепился и взмахнул мачете.