— Я наблюдала за коттеджем, — сообщила пришедшая женщина. — Там не было признаков жизни. Я зашла в дом — ее там нет.

— Странно, — сказала Агнес. — Куда она могла уйти?

— Она, вероятно, ищет близнецов.

Пуул решил не отвлекаться от важных дел ради такого пустяка, как выяснение местонахождения Джейн.

— Забудь о ней. Она вполне безобидна и не доставит нам неприятностей.

— Верно, — согласилась Агнес, — но я бы предпочла не упускать ее из виду... Тристан, что вы сделали с мальчиком? Загипнотизировали его?

— Нет, он оказался плохим объектом.

Пуул пожал плечами.

— Иногда попадаются такие дети. Их враждебность не ослаблена чувством вины, как у взрослых, и создает мощный барьер, препятствующий контролю над сознанием... Не беспокойся из-за мальчика. Я разберусь с ним позже. В настоящий момент он заперт в комнате и не способен причинить нам неприятности.

— А если миссис Шоу вздумает обыскать западное крыло? Если мальчик не спит и ждет помощи, они легко установят контакт друг с другом, и беды не миновать! Разрешите мне организовать дежурство в западном крыле, Тристан, чтобы присмотреть за миссис Шоу.

— Поступай, как считаешь нужным, — произнес Пуул и снова занялся установкой перевернутого креста за черным алтарем.

VII

В семь часов вечера они спустились в погреб за вином.

Джейн спряталась за коробкой в углу просторного помещения. Вскоре она поняла, что женщины, носившие вино, действовали по одной схеме: они поднимали наверх одновременно четыре бутылки и исчезали на пару минут. После их третьего ухода Джейн взлетела вверх по ступеням, выскочила через открытую дверь погреба и успела спрятаться в посудомоечной, прежде чем две женщины вернулись за остатками вина.

Когда они спустились вниз, Джейн выбежала из комнаты и спряталась в сарае. Она казалась себе грязной, липкой, и едва сдерживала слезы. Через несколько минут она взяла себя в руки, посмотрела на часы и попыталась решить, что ей следует сделать. Уже был вечер. До захода солнца оставалась пара часов; возможно, Бенедикт уже побывал у главного констебля и организовал облаву. Джейн испытывала желание вернуться в коттедж к близнецам, она была уверена, что они ждут ее там, но она вспомнила о Николе. Вдруг Бенедикт по какой-то причине потерпел неудачу? Эван, несомненно, по-прежнему лежал в больнице без сознания, так что в случае провала миссии Бенедикта только она, Джейн, могла с наступлением темноты помочь Николе.

Она снова взглянула на часы. Она могла сбегать в коттедж к близнецам, но времени оставалось мало; она должна была выбрать потайное место в развалинах замка до всеобщего сбора перед началом церемонии. Она успокоила себя тем, что близнецы достаточно разумны; обнаружив отсутствие в коттедже ее и Бенедикта, они отправятся в главный дом, и Уолтер присмотрит за ними.

Выбравшись из сарая, Джейн поспешила вверх по склону холма к часовне.

VIII

Тимоти смотрел на округу через окно спальни Пуула, где он был заперт. Солнце садилось, праздник на лужайке, похоже, затихал, среди его участников нарастало непонятное мальчику напряжение. Он помнил вечеринки, которые устраивали мать и отчим; там веселье постепенно становилось более шумным. Странная вечеринка, подумал Тимоти, глядя на людей. Все они были в черном. На молодых девушках были вечерние платья, на женщинах постарше — более простые наряды, на мужчинах — темные костюмы. Чтобы убить время, Тимоти пересчитал участников праздника — их оказалось пятьдесят два плюс двенадцать членов общества. Женщины численно превосходили мужчин.

Тимоти увидел, как члены общества отделились от гостей и зашли в дом через стеклянные двери. Мальчик отметил отсутствие Пуула. Он думал о местонахождении своего врага, когда на веранде появилась Агнес; она вышла на лужайку, чтобы сделать объявление.

Все разговоры мгновенно стихли. Гости разбились на четыре группы по тринадцать человек и замерли в ожидании, глядя в сторону дома. Тимоти вывернул свою шею, чтобы увидеть, на кого они уставились, но ему не удалось это сделать. Он уже собрался открыть окно и высунуться наружу, когда члены общества начали парами выходить из дома к своим друзьям, стоявшим на лужайке.

Последним вышел Пуул.

Он был в длинной красной мантии и митре с алыми рогами и вовсе не напоминал того Пуула, которого знал Тимоти. Он казался человеком из того времени, когда люди жили в постоянном страхе перед небесами и адом, а мир терзали войны, чума, голод. Рядом с Пуулом шагала Никола — стройная, очень красивая в развевающемся черном платье. Она счастливо улыбалась. За Николой шла Люси — ангел в алом с большими невинными глазами и струящимися по спине светлыми волосами.

— Люси! — крикнул Тимоти и забарабанил кулаками по стеклу. Никто его не услышал. Собравшись с силами, он открыл окно и высунулся наружу.

— Люси! — снова закричал мальчик.

Никто не отреагировал. Он кричал снова и снова; казалось, будто звуконепроницаемый барьер отделяет его от людей на лужайке. Ни один из них не посмотрел в сторону Тимоти. Когда все они исчезли за кустами роз, Тимоти опустился на диван, стоявший у окна, и подумал о том, нельзя ли спрыгнуть вниз.

До земли было слишком далеко. Он посмотрел вниз, поежился и отпрянул от окна. Однако он заметил, что карниз был широким, а окно запертой гардеробной — приоткрытым на дюйм.

Может быть, из этой комнаты есть выход в коридор, подумал Тимоти.

Через десять секунд он уже сидел на карнизе, ноги его свешивались вниз. Широкий карниз переходил в узкий парапет.

Тимоти вздрогнул, плотно закрыл глаза и начал двигаться боком к окну гардеробной. Благополучно добравшись до него, Тимоти столкнулся с необходимостью поднять раму, чтобы через образовавшуюся щель проникнуть в комнату. Он долго выбирал позицию, которая позволила бы ему толкать раму, не теряя равновесия. Она не желала двигаться. Тимоти уже потерял надежду, когда рама неожиданно устремилась вверх. Он перелез через подоконник и обнаружил, что двери, ведущей в коридор, нет. У Тимоти опустилось сердце.

От разочарования мальчик заплакал; он позволил себе по-детски топнуть ногой. Потом он устыдился своего малодушия, вытер слезы тыльной стороной ладони и начал изучать новое окружение.

Прежде всего он обратил внимание на картонную коробку, лежавшую на столе возле запертой двери.

В ней он обнаружил пластилин. В раннем детстве Тимоти любил возиться с этим материалом. Он лепил из него машинки, а Люси — куклы. Иногда она наступала на его автомобили, а он мстил сестре, превращая кукол в калек.

Неужели мистер Пуул лепит из пластилина? — удивился Тимоти.

Он снова заглянул в коробку и достал оттуда небольшой предмет, завернутый в салфетку. Развернув ее, он увидел искусно вылепленную двадцатисантиметровую куклу с рыжими волосами и набедренной повязкой из куска носового платка; на груди фигурки было нацарапано «Эван Колвин»; в голове у нее торчала острая щепка.

Тимоти замер. Он начал вспоминать истории, переходящие от одного поколения мальчишек к следующему. Чтобы одолеть в драке более сильного противника, нужно украсть из школьной кладовки свечу, растопить ее, вылепить фигурку врага, воткнуть иголку в область живота, три раза произнести «ненавижу тебя», помолиться о победе и после наступления темноты закопать фигурку в саду возле дома. Обидчик потеряет силу и проиграет схватку. Тимоти никогда не проводил подобного эксперимента, но его одноклассники утверждали, что он приводит к успеху. Лучший друг Тимоти не сомневался в этом.

Мальчик посмотрел на маленькую рыжеволосую куклу, большим и указательным пальцем вытащил щепку, положил ее на стол и снова завернул фигурку в салфетку.

IX

Спрятавшись среди развалин часовни, Джейн с нарастающим страхом наблюдала за тем, как группы готовятся к церемонии. Увидев Люси за спиной Николы, она едва не упала в обморок. Мир покачнулся перед ее глазами, она испытала желание закричать. Однако Джейн все же не потеряла сознание и не закричала. Она понимала, что, если сорвет шабаш, полиция не сможет поймать этих людей с поличным во время непристойных действий, и план Эвана сорвется.