— По-моему, второй ключ всегда должен находиться в доступном месте, — сказал Эван, — на случай пожара.

— Очень разумно! — воскликнула Агнес. — Я об этом не подумала. Я поговорю с мистером Пуулом, когда он вернется; уверена, он найдет приемлемый компромисс.

— Спасибо, — резко произнес Эван и повернулся.

— Вам что-то нужно взять из комнаты мистера Пуула, доктор Колвин?

— Это не срочно. В шкафу гардеробной остались мои вещи, проникнуть туда можно только через спальню.

— Понимаю. Вы не смотрели на чердаке? Я знаю, сейчас в этом шкафу находятся только вещи мистера Пуула; вероятно, ваши вещи перенесены в другое место.

— В таком случае я загляну на чердак. Спасибо, мисс Миллер.

Но он не стал обыскивать чердак. Вместо этого, сев в машину, отправился любоваться знакомыми пейзажами полуострова Говер и обдумывать предстоящий разговор с Пуулом. Он съездил к церкви, стоявшей на берегу моря в Оксвиче, потом отправился дальше по извилистой сельской дороге к Порт-Айнону. От Порт-Айнона он поехал к Россили, посидел некоторое время на скалах. Рядом с ним мирно паслись овцы, волны накатывались на безлюдный пляж, тянувшийся до песчаных дюн Лангенита. В седьмом часу Эван вернулся в Колвин; Пуул и Никола еще не приехали из Лондона.

Эвану пришлось взять себя в руки. Он почувствовал, что в его душе закипает ярость, что он теряет выдержку еще до встречи с Пуулом. Почему Никола разрешила Пуулу подвезти ее? Почему Пуулу удалось уговорить Николу поехать в Колвин, если он, Эван, не сумел это сделать? Пуул... Кто он такой?

Терпение Эвана истощалось; сейчас он был способен на безрассудство. Заглянув в сарай, стоявший возле теплиц, он нашел кусок проволоки и положил его в карман вместе с отверткой. Убедившись в том, что его никто не видит, вернулся в западное крыло и снова проверил каждую комнату.

Там никого не было. Члены общества либо помогали готовить ужин, либо сидели в гостиной на первом этаже. Наверху находился один Эван. Собравшись с духом, он согнул из проволоки крючок и осторожно ввел его в замочную скважину комнаты Пуула.

Но замок был старым, ржавым, неподатливым. Отбросив проволоку, Эван сунул в щель свои водительские права. Снова потерпев неудачу, взял отвертку и начал отворачивать крышку замка.

Прошло несколько секунд. Шорохи заставляли его постоянно оборачиваться, но они доносились из гостиной, коридор оставался безлюдным. Сняв крышку, он увидел механизм замка. С помощью отвертки Эван отодвинул засов и вошел в комнату.

Ему бросился в глаза царивший там порядок. Каждая вещь находилась на своем месте; не было видно ни мелочей, ни одежды, ни фотографий в рамках. Единственная в комнате картина с изображением черной пентаграммы на кроваво-красном фоне висела над кроватью. Одна из пяти вершин пентаграммы была обращена вниз, две другие — вверх. Потрясенный Эван вспомнил о рисунке Гвайнет. Возможно, подумал он, Пуул приводил ее в эту комнату. Возможно, он даже...

Самообладание едва не покинуло Эвана; с большим трудом он взял себя в руки. Возможно, Гвайнет сама нарисовала эту картину и подарила ее Пуулу в знак благодарности. Тогда не было ничего удивительного в том, что Пуул повесил ее на стену.

Спальня была просторной, но мебель стояла так, что центр комнаты оставался свободным. У одной стены находилась узкая односпальная кровать, у противоположной — большой шкаф. Стол со стулом стоял возле окна. Серый, в черную крапинку ковер закрывал пол. Эвану показалось, что мебель здесь раздвинута, точно для танцев. Недоумевая, он прошел в гардеробную, открыл дверь встроенного шкафа, тянувшегося вдоль стены, но обнаружил там всего лишь десять костюмов, серых и черных, и целую коллекцию черных мужских туфель. Он уже собирался покинуть гардеробную, когда увидел на полу спальни, в том месте, где ковер не доходил до стены, темное пятно. Оно показалось ему высохшей кровью. Эван приподнял ковер и увидел на дощатой поверхности выведенные мелом пентаграммы и окружность. Скатав часть ковра, он ощутил странный неприятный запах непонятного происхождения. Спустя мгновение он уложил ковер на прежнее место и вернулся в гардеробную проверить, нет ли кровавых пятен на одном из костюмов. Он не нашел никаких следов на одежде. Эван уже хотел отойти от шкафа, но вдруг заметил ящик.

Шкаф был глубоким, ящик лежал у самой стены, и Эван не удивился тому, что при первом осмотре он не заметил его. Он попытался вытащить ящик на свет и поразился его тяжести. Взявшись за ручку, он повернул ящик на бок, услышал звон и глухой стук, словно внутри него один предмет ударился о другой. Его пальцы безрезультатно ощупали запоры. Ящик был замкнут; ключ, очевидно, находился у Пуула.

Эван отступил на шаг назад и задумчиво осмотрел находку. Запертый черный деревянный ящик. Детские рисунки на полу, прикрытые абсолютно новым ковром. Пятно — возможно, след крови, возможно, другого вещества, — частично выступавшее из-под того же нового ковра. Странный запах непонятного происхождения. Назойливые пентаграммы.

У мистера Пуула, подумал Эван, несомненно, странный вкус по части оформления интерьера.

Он все еще размышлял о вкусах Пуула, когда секундой позже за его спиной совершенно неожиданно раздалось тихое покашливание; кто-то прочистил горло.

— Я могу вам помочь, доктор Колвин? — спросил стоявший у двери Тристан Пуул.

Глава шестая

I

Пуул был в темном костюме, белой рубашке и неярком галстуке. Он выглядел, как бизнесмен, привыкший к ежедневным совещаниям в могущественной корпорации. Лишь едва заметные складки на брюках напоминали о том, что Пуул провел несколько часов за рулем автомобиля.

— Я могу помочь вам? — вежливо повторил он. Его темные глаза смотрели настороженно, лицо ничего не выражало. — Вы что-то искали?

— Да, — сдержанно, невозмутимо произнес Эван. — В этом шкафу лежали мои бумаги, они куда-то пропали.

— Они сейчас на чердаке, в помещении, где стоит пианино. Коробки с вашими бумагами лежат рядом со сломанной швейной машинкой.

— Спасибо, — сказал Эван.

— Пустяки. Похоже, они вам очень нужны, коль вы решились разобрать замок и вторгнуться в мою комнату.

— Мне очень жаль, — с подчеркнутой вежливостью сказал Эван. — Я сейчас же соберу замок.

— Большое спасибо. Да, кстати, могу я, как друг мисс Миллер, исключительно из любопытства, спросить, почему вы сочли ее лгуньей?

— Извините? — сказал Эван.

— Мисс Миллер сказала вам, что бумаги находятся на чердаке.

— Она не уточнила, в каком именно месте. Я не смог найти их там и решил, что она ошиблась. Пожалуйста, извините меня.

Он прошел мимо Пуула через спальню и занялся замком.

— Уверен, вы не знали о том, — донесся из-за его спины голос Пуула, — что условия аренды не позволяют вам заходить в оба крыла дома, в настоящее время принадлежащие обществу.

— Домовладелец может заходить в помещения для производства ремонта, — сказал Эван, умело вворачивая винты.

— Но не взламывать двери и нарушать неприкосновенность жилища.

Эван молча продолжал собирать замок.

— Может быть, вы хотите посмотреть договор, — сказал Пуул.

— С радостью это сделаю, — Эван ввернул последний винт. — По правде говоря, именно об этом я и хотел поговорить с вами.

— Да? — Пуул выдвинул ящик стола, стоявшего возле окна. Когда он повернулся, Эван увидел в его руках документ.

— Пожалуйста, ознакомьтесь с договором аренды, — он протянул бумагу Эвану.

Молодой человек выпрямился, проверил, как работает задвижка, и убрал отвертку в карман. Взяв документ, он бросил на него взгляд.

— У моего отца есть копия?

— Я уверен, его адвокат дал ему экземпляр.

— Его адвокат?

— Договор составлял его юрист. Отец не сказал вам об этом?

— Понятно.

Эван уставился на договор, не в силах уловить смысл слов, отпечатанных мелких шрифтом, и решил сохранять невозмутимость.