Иван Булава отмахнулся от назойливого комара.

— Паша, да ты первый кусок прожуй! Чего за следующий хватаешься?

— Тебе жалко, что ли? — пробормотал с набитым ртом Ходокири, сидевший за столом справа от Ивана.

— Организм твой жалко, болван! Жуй лучше. Для обмена веществ полезно.

— Все нормально у меня с обменом и с организмом. Отвали.

— Ну, конечно…

Напротив сидели Артем и Мустафа. На столе были разложены свежие овощи — лук, зелень, редис. Ржаной хлеб и печеная картошка, кувшин с родниковой водой, кружки. И разумеется, шампуры с душистым бронзовым мясом.

— Соли маловато. Засоль, сгоняй за солью, — хрюкнул Ходокири, отправляя в рот очередной кусок.

— Ага. Сейчас. Отойду подальше да разбегусь побольше. И помчусь, — кивнул Мустафа и повернулся к Полукрову. — Тёма, расскажи про дело.

— Самое время обстоятельно потолковать, коли все в сборе, — согласился Артем.

— Ага, поговорим мы обстоятельно, как же. — Павел скептически покачал головой и вытер кулаком губы.

— Что такое? — не понял Засоль.

— Да вон, зануда этот, администратор, сюда прется.

— Не иначе на запах прилетела пташка, — кивнул Иван, не прекращая жевать.

Артем и Мустафа, сидевшие спинами к зданию постоялого двора, обернулись. Смешной походкой к ним и вправду приближался тучный администратор «Короля дорог».

— От, блин, — вздохнул Полукров. — Как же не вовремя.

Мустафа поскреб подбородок.

— Надо от него избавиться.

— Давай, горец, взорви его на хрен вместе с ночлежкой, — хмыкнул Ходокири.

— Да иди ты…

Тем временем Артем взял в обе руки по шампуру с мясом.

— Тёма, эй, ты чего! — возмутился Павел. — Хочешь его угостить? Давай лучше просто убьем!

Булава тихо засмеялся.

— Паша, угомонись. В конце концов, это его мангал и его дрова, — напомнил Артем.

— Да, но мы постой оплатили. И скидок нам не было!

— За то, что вы учудили в борделе, скажи ему спасибо, что вообще не выставил.

— Я там просто ел, — невозмутимо возразил Иван.

— А какое отношение имеет бордель к постоялому двору? — недоуменно спросил Ходокири.

— Да такое, что это одна община. Пернешь в одном углу — завоняет повсюду.

— Твою мать, Тёма, ну не за столом же!

— Вечер добрый, гости дорогие, — заискивающим тоном проговорил подоспевший администратор. Он потирал руки. — Как отдыхается? Не желаете ли еще чего?

— Все в порядке, — категорично ответил Артем, встал и протянул хозяину шампуры. — Вот, просим. От нашего стола вашему. Сына угостите заодно — умаялся, небось, за ремонтом.

— О, ну зачем же! — Администратор завалил голову на левое плечо, но к шампурам потянулся. — Вот спасибо вам. Вот царский подарок! Дай бог вам здоровья…

— И тишины, — добавил Ходокири.

— Чего? — Администратор покосился на него и облизнулся на запах мяса.

— Я говорю, что лучшим гарниром к здоровью является покой.

— Ну да, конечно, — согласился хозяин. Было непонятно, уловил он намек или нет, но удалился быстро — ему не терпелось уединиться и взяться за шашлык.

— Зачем ты хамишь, Паша? — нахмурился Артем.

— Я? Хамлю? А что я сказал? Нет, Полукров, ты меня иной раз, ей-богу, сильно удивляешь.

— Все, он отчалил. Давайте о деле, — сказал Мустафа, провожая администратора взглядом.

— Поддерживаю, — кивнул Булава.

— Кто стоит за операцией? — осведомился Засоль. — Щедрое вознаграждение настораживает.

— Знаю главного исполнителя, который и собирает кодлу, — ответил Артем.

— И кто?

— Соловей Юрьич.

— Соловей Юрьич? Так у него целый батальон. На кой черт мы ему понадобились?

— А кто у него на постоянке? Отряд, конечно, знатный. Хорошая подготовка и дисциплина, да и послужной список тоже внушает. Только чему они обучены? Лесные засады, молниеносные атаки в пустошах. А вот в сумеречных зонах они не работают.

Ходокири чуть не поперхнулся и вытаращил на Артема свои раскосые глаза.

— Я что-то не понял. Какая еще сумеречная зона?

— Острогожск.

— Нам придется работать в городе? — вздохнул Мустафа.

— Скорее всего. А рыскунов во всем ареале сейчас не сыскать. Лето. Они подались в большие Чертоги.

Артем был прав. Да это, собственно, знали все. Рыскуны — люди, специализировавшиеся по части больших городов, которые практически все были уничтожены прокатившейся по земле большой войной, — уже несколько лет как потеряли интерес к малым Чертогам. К таковым относились, например, Воронеж и Острогожск. Ценные трофеи здесь удавалось найти все реже, а риск для жизни при этом не уменьшался. Обитавшая в Чертогах нечисть плодилась и развивалась. Однако опасные поиски в сумеречных зонах были хлебом и ремеслом рыскунов, и потому они подавались в другие зоны. Одной из наиболее привлекательных являлась Москва, хотя до нее было почти пять сотен километров. А еще Харьков. Он, конечно, был ближе, но рейды туда осложнялись враждебностью местных по отношению к пришлым конкурентам. И вот, пока на дворе стояло лето, рыскуны с Воронежского резервата пропадали в своих экспедициях. Они старались набрать как можно больше артефактов сгинувшей цивилизации, чтобы выгоднее продать челнокам. А те, в свою очередь, находили возможность сбыть найденное властям корпоративных Оазисов.

— Ну вот. Рыскунов сейчас нет. До зимовки и их возвращения далеко еще. А мы, рейтары, и сами поднаторели в этом деле.

— Я что-то не понял. У нас банальный «наскок». Нет? При чем тут работа в сумеречной зоне? — вмешался Иван.

— Да не банальный это наскок, Ваня, — мотнул головой Полукров. — У нас три пункта на повестке. Первое: найти самолет. Он где-то в районе Острогожска. Может быть, в пределах отчуждения. Второе: кто пускал ракету? Есть маза, что она запущена из самого города, а не из окрестностей. Третье: конвой корпорации. Ну, это уже возня для партизан Соловья Юрьича. Наше дело — город. Ну и с конвоем помочь, ежели что.

— Вот это «ежели что» мне особенно нравится. — Ходокири поводил перед собой пальцем.

— Погоди, Паша. — Мустафа поднял ладонь. — Возникает резонный вопрос: откуда инфа? Она появилась довольно оперативно. Ладно, самолет — кто-то из местных увидел, как тот падал. Может, и видели, как перед этим ракета пошла. Но откуда известно про войсковую операцию? Как узнали, что именно с Оазиса на турецкой территории? Примерный маршрут?

— Дружище, я тоже задавался этим вопросом, — кивнул Артем. — Соловей не настроен отвечать. Намекнул только, что есть у них ценный человек, который очень много знает.

— Не нравится мне все это, — сказал Ходокири.

— Может, откажемся?

Засоль пожал плечами:

— Куш-то неслабый.

Иван произнес:

— Голосуем. Я — за. Долго сидим без дела, скоро покроемся плесенью.

— Я тоже за, — согласился Артем.

— И я, — подхватил Мустафа.

— Здорово, — буркнул Павел. — Четыре последних представителя «волчьей стаи» нашли себе достойное завершение карьеры и жизни.

— Сплюнь, идиот! — рявкнул Булава.

— Так ты против? Можешь отказаться, мы поймем, — предложил Полукров.

— Ага. Братья идут на дело, а я в кусты? Нет уж. Вместе так вместе.

У Мустафы еще остались вопросы.

— Насколько я понял, мы не по нахалке идем, а по-военному?

— Какая тут нахалка! Байки и косухи надобно схоронить. Экипировка для рыска и боя.

— Артемка, а где ты схоронил наше боевое барахло в тот раз? — спросил Павел.

— У Шелкопряда. Нынешние шмотки и рейты у него и оставим.

— Шелкопряд?

— Да. Слыхал про такого?

— Слыхал. Говорят, псих редкостный. Идет по лесу и боится букашку раздавить. Зато запросто вешает детей, которые поджигают муравейники увеличительным стеклом.

Полукров засмеялся.

— Такое, значит, про него слыхал? Что ж, недалеко от истины.

— Да мать же его за ногу, — поморщился вдруг Ходокири. — Опять он!

— Что такое? — Артем обернулся.

К ним снова семенил администратор.

— Видать, шашлык понравился, — предположил Иван.