Кружась, они задевают столик. Падает ваза с цветами, Джордж наклоняется, чтобы поднять ее.

Потом… Все потом… Идем!

Затемнение

Та же гостиная. Обстановка не изменилась, только на столе стоит граммофон с большой трубой. В комнате Джордж, Сьюзен, Фред и Давид. Подавленная горем Сьюзен забилась в кресло. Фред держит ее за руку. Джордж наливает в стакан воду, протягивает Сьюзен таблетку.

Джордж. Выпей.

Сьюзен. Господи, зачем?

Джордж. Выпей.

Сьюзен дрожащей рукой берет таблетку, пьет. За окнами шум подъезжающего автомобиля. В комнату входит Марта, радостно возбужденная, с покупками в руках.

Марта. Здравствуйте, Фред. Сьюзен, добрый день! Так рада видеть вас всех. Джордж, почему ты не предупредил?

Джордж. Я не знал.

Марта (выкладывая покупки). Я сварю кофе. Будем пить с яблочным тортом. А где Мери, Дэвид? По-моему, вы просто прячете ее. Передайте, что я соскучилась. Пусть с девочками приезжает. Да, Джордж, кредитная карточка «америкен экспресс» просто чудо. Никто не требует денег. Куда ни зайдешь, оказываешься в окружении целой свиты. Что только не предлагают. Отказаться невозможно. Я даже поводок для болонки купила. Понятия не имею, зачем, если нет болонки. (Смеется.) А сегодня в магазине Мейси знаете что предложили? Авторучку для самообороны. Слышали? Оказывается, не ручка вовсе, просто форма такая – револьвер, заряженный слезоточивым газом. Спрашиваю: «От кого мне обороняться?» – «От мужчин, разумеется». – «Меня могут с кем-то спутать?» – «О, то, ради чего они нападут, ни с чем спутать нельзя». – «Что же это?» – спрашиваю. «Вы молоды и так обворожительны». Я, естественно, сделала оскорбленное лицо, демонстративно удалилась. Села в машину, чувствую – никакой обиды. Они солгали, конечно, но, оказывается, не всякая ложь бывает для женщины неприятной. Как вы считаете, Сьюзен? (Только сейчас замечает выражение лица Сьюзен.) Простите, я не обратила внимания…

Сьюзен. Нет, нет, ничего. Так даже лучше.

Марта. Что с вами?… Фред!

Фред, пожимая плечами, молчит.

Джордж, ты можешь объяснить?

Сьюзен. Так, мелочи в общем. Ваш муж вынес мне смертный приговор.

Марта. Я полагаю, это шутка. Если так, Джордж, прости, но ведь это даже ниже уровня магазина Мейси.

Сьюзен. Это не шутка, к сожалению.

Марта. Не понимаю… Ничего не понимаю… Джордж!

Дэвид. Ваш муж установил теперь другой диагноз…

Марта. Это не позвоночник?

Дэвид. Позвоночник, конечно. К сожалению, не то, о чем думали. Это не разрушенный хрящ. Опухоль. Костная опухоль. Она растет из позвоночника, сдавливает нервные корешки. Отсюда опоясывающие боли.

Марта. Но она ведь доброкачественная, правда?

Дэвид. Увы!

Сьюзен. Увы!

Марта. Это вам Джордж сказал? Джордж?… Но ведь он ошибиться мог.

Джордж. Я мог. Но аппаратура Дэвида безотказна.

Марта. Но если даже так… Есть хирурги. Они прооперируют, удалят.

Джордж. Это опухоль позвоночника. Она неудалима, к сожалению.

Дэвид. Невыполнима технически.

Джордж. А подбор донора для Сьюзен практически невозможен. Мы пробовали.

Марта. Замолчи!

Дэвид. Марта!

Марта. И вы замолчите. Все. Это невыносимо слушать. Вы как в анатомическом театре… Если вам так нравится мучить ее, выберите другое место.

Сьюзен. Вы неправы, Марта, неправы. Это нелегко слышать, зато это правда… Я должна знать правду. Чтобы знать, как быть дальше.

Дэвид. И мы все должны помочь ей. Ты слышишь, Фред? Все. И ты тоже. И не сиди, как будто тебя стукнули по голове пустой бутылкой. Это еще не сегодня случится. И не завтра.

Фред (пытается улыбнуться). Конечно… Это еще так не скоро.

Сьюзен. Когда же?

Марта. Сьюзен, милая, я уверена, все изменится.

Сьюзен. Я хочу знать, сколько мне осталось.

Джордж. Если как следует облучиться, я думаю, года полтора.

Сьюзен. Полтора года? Восемнадцать месяцев… В месяце четыре недели. Фред, сколько недель я буду жить?

Фред. Семьдесят две.

Дэвид. Семьдесят пять. В месяце больше чем четыре недели.

Сьюзен. Семьдесят пять… И каждый день с этими жуткими болями. А потом станет еще хуже. Нет, нет, я не хочу.

Фред. Успокойся, Сьюзен… Не надо. Ведь есть же уколы какие-то.

Сьюзен. Я не хочу. Не хочу быть наркоманкой.

Джордж. Можно обойтись без наркотиков. Один укол в спину. Спирт, новокаин. Несколько месяцев ты не будешь ощущать никакой боли.

Фред. Один укол? Так просто?

Джордж. Не совсем обычный укол. Надо делать в клинике.

Фред. Бывают осложнения?

Джордж. Редко.

Сьюзен. Значит, бывают.

Джордж. Врачи Редстауна прекрасно проводят эту анестезию.

Сьюзен. Нет, нет, я не хочу в Редстаун. Я с ума там сойду. Только вы, Джордж. Вы единственный врач, которому я верю.

Джордж. Разве я возражаю, Сьюзен? Если вы так хотите…

Марта (Джорджу). Может быть, ты не очень хорошо умеешь это делать?

Фред. Джордж не умеет? Да он сто очков вперед даст этим живодерам из Редстауна. Знаете, что у меня было с ногой? Двенадцать кусков. Крупные только. Не считая всякой мелочи. А сейчас? (Пытается закатать штанину.) Черт! (Расстегивает ремень.)

Сьюзен (Фреду). Ты с ума сошел.

Фред (расстегивает брюки). Я могу шесть раз присесть на одной этой ноге.

Сьюзен. Что ты делаешь?

Фред (слегка смутившись). А что?… Я просто хотел показать.

Сьюзен. Нет, он невозможен. (Вдруг улыбнулась.) Ребенок. Бог не дал мне детей – муж вполне заменяет. (Грустно.) Как он будет без меня? Вы не оставите его,

Джордж?

Дэвид. Сдадим в приют для дефективных детей.

Сьюзен. Боже мой, как мало в жизни абсолютных истин! С возрастом все меньше становится. И среди них есть одна, ради которой стоит жить! Знаете, что это за истина? Вы, вы, Джордж. И вы, Дэвид. И Марта теперь. Все вы. Друзья наши. Я бы не смогла жить ни одного дня, если бы не было вас.

Джордж. Это не совсем так, Сьюзен. Разве вам так мало дано, ради чего стоит жить? Фред, например. И потом, мы так и не услышали ваш концерт для виолончели.

Фред. Да, да, концерт. Ты обязательно должна закончить его. Вы даже не догадываетесь, что это будет за

музыка.

Сьюзен. Ты ведь не очень разбираешься в музыке.

Фред. Пойму. Твою пойму. Знаешь, Джордж, это просто случайность, что я не попал к тебе раньше. Музыканты чуть не переломали мне ноги, когда я забрал ее из

оркестра.

Дэвид. И правильно бы сделали. Сьюзен была талантливой виолончелисткой.

Фред. Разумеется, талантливой. (Оправдываясь.) Но если бы она осталась в оркестре, когда бы ей было сочинять концерт? Разве не так, Сьюзен? Ведь у тебя теперь есть все условия.

Сьюзен (улыбнулась, с любовью посмотрела на мужа). Ты просто невозможен, Фред. (Встает.) Простите, нам пора. Еще столько дел. (Неловко повернулась, почувствовав боль.) Когда я смогу сделать этот укол, Джордж?

Джордж. Через три дня. Потерпишь?

Сьюзен. Постараюсь. Пойдем, Фред. До свидания.

Все прощаются. Джордж уходит проводить Сьюзен и Фреда.

Марта. Я сначала подумала – глупая шутка. Невероятно.

Дэвид. Опухоль может возникнуть у каждого из нас.

Марта. Это, наверное, глупый вопрос, но я просто неспособна сейчас стать умней… Если бы ваша жена… Если бы у нее…

Дэвид. Был рак?

Марта. Да. (С раздражением.) Неужели все нужно так напрямик?

Дэвид. Почему же нет?

Марта. Значит, вы бы сказали ей?

Дэвид. Я – нет. Врач обязан. Таков обычай, врачебный закон, если хотите.

Марта. Но ведь это же антигуманный закон.

Дэвид. Я думаю, вы неправы, Марта. Гуманизм слишком расплывчатое понятие. Каждый может по-своему трактовать его. Ну, а что касается наших законов, к счастью, их сформулировали не гуманисты, а деловые люди. Кое-кому они, вероятно, не нравятся. Но объективно они служат прогрессу. Это очевидно.