— Где я? — хрипло спросил он, дохнул в лицо Дарьке пивным перегаром.

— Хорошее дело! — обиженно воскликнула девушка, — совсем ум пропил! Да в гостинице ты, в гостинице «У лысого», тьфу, в «Приюте ветерана», — автоматически поправилась служанка. Вдова всячески боролась с нечестивым прозваньем своего заведения и нещадно штрафовала за оговорки. — У нас тут, между прочим, не притон какой-нибудь, где любой проходимец спать может. У нас клиенты солидные, порядочные, так что чем ты отсюда быстрее исчезнешь, тем будет лучше.

Кемар, а с ногами на кровати лежал именно он, сел, и, морщась, ощупал рукой голову. Под редеющими волосами пальцы наткнулись на затылке на огромную болезненную шишку. Кемар длинно выругался. Его память услужливо обрисовала все унизительные события сегодняшнего дня от появления мерзкого мальчишки до удара по голове, который он получил от папаши маленького ублюдка.

— Прекрати ругаться, — не выдержала Дарька, выслушав очередную порцию матершины, — не то позову хозяйку, и она сдаст тебя городской страже. Сначала дрыхнешь тут с ногами, не заплатив за номер, а теперь ещё и порядочную девушку оскорблять вздумал!

— Да кого ты вообще интересуешь, дура! — Кемар сердито посмотрел на служанку, — лучше заткнись и займись делом. У меня и без тебя голова раскалывается.

— Кто ты такой, чтобы мне приказывать! — задохнулась от возмущения Дарька.

Кемар не удостоил её ответом. Он тяжело поднялся и, проходя мимо ведра, хорошенько пнул его. Ведро полетело в сторону, окатив водой ноги ни в чём не повинной служанки.

— Мерзавец, — сквозь зубы процедила Дарька, опускаясь на колени, чтобы собрать тряпкой воду с полу, — мерзавец и паскудный грубиян. Чтоб тебе пусто было, сволочь жирная! Чтоб мозги твои вывернулись наизнанку!

Отжимая тряпку в ведро, служанка даже и предположить не могла, как скоро осуществится её опрометчивое пожелание.

Кемар прогрохотал по лестнице и очутился на улице. От яркого солнца слезились глаза, и голова, гудевшая от удара, разболелась ещё сильнее.

— Ничего, — утешал себя неудачливый собаковод, — моя месть будет просто ужасной.

Пыхтя и отшвыривая со своей дороги зазевавшихся прохожих, Кемар добрался до городского магистрата. Он проигнорировал вялые попытки дежурившего у входа стражника воспрепятствовать войти в высокую, обитую дорогой привозной древесиной дверь.

За дверью находился кабинет бургомистра, а сам бургомистр находился в данный момент за своим письменным столом и предавался невесёлым размышлениям. Перед ним лежали документы и расписки по строительству городского храма. Деньги, присланные из столицы три года назад, давно закончились, а за рыночной площадью возвышались лишь полтора этажа из серого камня. Вот бургомистр и ломал голову, каким образом он сможет объяснить сей прискорбный факт, если правящий принц-регент Аурон вздумает прислать проверяющего. Особенно затруднительно будет объяснить появление на загородной вилле бургомистра роскошной бани с бассейном, облицованным мрамором, и капитальный ремонт здания магистрата. Как бы не прикидывал бургомистр, никаких утешительных для себя перспектив усмотреть он не мог.

Дверь распахнулась, и в кабинет ввалился краснорожий посетитель.

— Хорошо, что ты оказался на месте, Савостий, — заявил Кемар и уселся на стул перед столом бургомистра.

— Во-первых, здравствуй, Кемар, — сухо сказал бургомистр, не отрывая взгляда от бумаг, содержание которых знал наизусть, — а во-вторых, твой визит несколько не вовремя. Я сильно занят. Не могло бы твоё дело повременить?

Савостий недолюбливал Кемара и порой тяготился знакомством с ним, хотя сам Кемар не упускал случая похвастать дружбой с бургомистром.

— Моё дело особой важности и срочности, — заявил посетитель. — Тут государственной изменой попахивает, эльфийским заговором, нечестивой магией и кое-чем похуже.

— Что уж может быть хуже? — усмехнулся Савостий.

— Покушение. Покушение на жизнь ветерана.

Бургомистр поморщился. Вот опять сейчас начнёт стучать себе кулаком в грудь и говорить о пинтах пролитой крови. Но вместо этого он предложил ощупать громадную шишку, чтобы подтвердить правдивость своих слов. Ощупывать жирный загривок приятеля бургомистр, естественно, не стал.

— Да ты набрался с утра, браток, — презрительно бросил он, отстраняясь от перегнувшегося через стол Кемара, — перегаром от тебя за милю разит. Вот и чудится тебе всякая ерунда. Эльфы! Заговор! В Пригорицах отродясь эльфов не бывало, а объявись они, вряд ли твоя персона их заинтересует.

Бургомистр уже подумывал, не позвать ли секретаря и не проводить ли назойливого посетителя восвояси, но тут взгляд его упал на пергаменты, где рядом с подписью Кемара — главного подрядчика в строительстве городского храма, красовалась и его, Савостия, затейливая закорючка.

— Хорошо, — бургомистр с педантичной аккуратностью собрал документы и отправил их в ящик стола. Изложи своё дело, друг, но умоляю, будь краток и не придавай отдельным деталям значения сверх того, что они заслуживают.

Кемар поморщился. Образованность Савостия, которую тот демонстрировал по поводу и без повода, жутко уязвляла его, заставляя ощущать себя второстепенным и незначительным, равно как и туманные намёки бургомистра на отдалённое и тайное родство с кое-кем из сильных мира сего.

Кемар по-хозяйски налил себе шербету из серебряного кувшина бургомистра, выпил одним глотком, крякнул и приступил к рассказу.

Из этого самого рассказа выходило, ни больше, ни меньше, как эльфийский заговор. Они проникают всюду группами, чтобы сеять панику. Одну такую маленькую, но чрезвычайно опасную группу, Кемару удалось раскрыть и почти полностью обезвредить.

— Эвон как они после смерти нашего императора распустились! — горько покачал головой рассказчик, — он эльфов в кулаке держал. Вот помню в Северную войну…, я с государем нашим императором пять лет на переднем крае.

Савостий отвёл глаза и принялся смотреть в окно на раскалённую полуденным солнцем черепицу соседней крыши. Сейчас по щеке Кемара заструится привычная благоговейная слеза. Бургомистр навёл справки о боевом прошлом приятеля и отлично знал, что передним краем для него был продуктовый склад, откуда бравый вояка не высовывал своего носа. Впрочем, пролитая кровь, о коей Кемар упоминал к месту и не к месту, была из того же самого носа. Во время ограбления склада кто-то крепко приложил Кемара, от чего нос его до сих пор немного набок. Сам-то он, естественно, утверждал, что на него напали эльфы. Однако из документов не выходило ничего, кроме самых обыкновенных мародёров.

— Тут я, натурально, поспешил в эту треклятую гостиницу, — трубный глас посетителя вернул бургомистра к действительности. Выходило, что основную часть повествования он всё-таки пропустил. Скорее бы дослушать финал.

В тот момент, когда Кемар живописал своё лихое вторжение в номер врагов, раздался стук в дверь, и в кабинет вошёл мужчина. Основательно запылённая одежда недвусмысленно указывала, что вошедший провёл в седле не один день. Он снял шляпу, обнажив лысеющую макушку, и спросил:

— Кто здесь бургомистр?

Не успел Савостий даже рот открыть, как Кемар повернулся на жалобно скрипнувшем стуле и заорал:

— Вы что не видите, что господин бургомистр занят? У нас важное дело, тут государственную измену обсуждают, так что не лезьте со своими пустяками. Выйдите и подождите за дверью.

— За дверью? — переспросил незнакомец и расплылся в широкой, совершенно неуместной улыбке, — что вы, там жутко неудобно. Я с дороги, так что, с вашего позволения, тихонечко присяду тут в сторонке и обожду.

И он, ловко пристроив свою шляпу на спинке стула, уселся в отдалении.

У Савостия незнакомец вызвал смутное, какое-то звериное, беспокойство. Дела нисколько не улучшали лучистые карие глаза, смотревшие с доброжелательным любопытством.

— Эльфы мне попались уж больно завалящие, — громогласно сетовал Кемар, хлопая себя по колену, — старший — вообще, инвалид хромоногий, а гонору сколько! Ну, натурально, пришлось поучить их, как всяческой швали надлежит держать себя с соотечественниками и сподвижниками Барса. Ты же знаешь мой коронный удар правой по зубам?