— Изволь сесть на место. Твое неожиданное уважение к логике еще может пригодиться.

Заседание продолжалось. Толлер не сводил глаз с Леддравора, который развалился на троне и время от времени демонстративно зевал. Значит, он считает, что войны с Хамтефом — Страной Долгих Дней — не избежать? Очень интересно.

Старые, сомнительной точности карты показывали, что Хамтеф, расположенный в широтах, где не бывает малой ночи, по размерам не меньше Колкорронской империи и столь же населен. По словам немногочисленных путешественников, которые сумели вернуться домой из такой дали, бракки там видимо-невидимо. Кроме того, хамтеф-цы якобы считают смертным грехом прерывать жизненный цикл дерева. Они извлекают ограниченное количество кристаллов, просверливая отверстия в камерах сгорания, а древесину получают только из поваленных ветром или рухнувших от старости деревьев.

Эта баснословная сокровищница и в прошлом привлекала интерес колкорронских правителей, но они никогда не предпринимали решительных действий. Хамтеф находился очень далеко, его жители имели репутацию свирепых бойцов. Всегда считалось, что цена, которую так или иначе придется заплатить при попытке завоевать Хамтеф, окажется слишком высокой.

Кроме того, война с Хамтефом вызвала бы глубокие перемены в Колкорроне. Однако король Прад не вечен, и скоро он, возможно, уступит трон Леддравору, а когда это случится, от старых порядков не останется и камня на камне.

— Кажется, не все понимают, в каком положении мы очутились, — произнес король. — Где магистр Гло? Сейчас магистр расскажет, как идет работа над созданием искусственных пикона и халвелла.

Магистр поднялся с места, неожиданно покачнулся, схватился рукой за бок и рухнул на скамью. «О, Небеса», — с отчаянием подумал Толлер. Магистр, как частенько водилось за ним в последнее время, был просто пьян.

— Боюсь, я слегка нездоров. Если не возражаете, от моего имени выступит старший математик Лейн Маракайн.

Лейн, поднялся, поклонился королю и принцам. Толлер с тревогой отметил про себя, что брат неестественно бледен и дрожит от волнения.

— Что ты нам скажешь, Маракайн? — дружелюбно спросил король.

— Подождите минутку, ваше величество. Сейчас мои помощники развернут схемы и… — Конец фразы Лейн произнес так тихо, что никто его не услышал.

— Громче! — раздраженно бросил принц Чаккел.

— Где твои манеры? — спросил Леддравор, поворачиваясь к нему. — Разве так обращаются к молоденькой застенчивой девушке?

По залу прокатился смешок. Толлер понимал, что брат не сможет и не захочет ответить на вызов Леддравора, а оскорбление, безусловно, было вызовом. Сознавал и то, что по этикету вмешиваться в ссору не положено, иначе сам окажешься в оскорбителях.

— Довольно, Леддравор. — Король стукнул по подлокотникам трона. — Я хочу услышать, что он может сказать. Продолжай, Маракайн.

— Ваше величество, я… — Лейн никак не мог успокоиться.

— Я не требую от тебя подробного отчета. Просто скажи, через сколько лет мы начнем выпускать пикон и халвелл. Пяти лет хватит?

— Нет, ваше величество. — Голос Лейна внезапно сделался тверже и громче. — Даже если мы вдесятеро увеличим расходы на исследования, никто не может поручиться, что успех придет к нам в ближайшие годы. Лично я сомневаюсь, что мы вообще способны чего-то здесь добиться. Есть лишь один выход — полностью запретить на двадцать — тридцать лет вырубку бракки. В этом случае…

— С меня довольно! — воскликнул Леддравор. — Я сказал «девушка»? Я ошибся — это дряхлая старуха! Ваше величество, — прибавил принц, повернувшись к отцу, — позвольте мне раз и навсегда избавить вас от этих так называемых ученых.

— Ты забываешься, — сурово произнес король.

— Эхо зал заседаний королевского совета, а не армейская казарма, и вести себя здесь следует соответствующим образом.

В помещении установилась мертвая тишина, которую нарушил голос Толлера.

— Судя по сравнениям, к которым прибегает принц Леддравор, он привык воевать исключительно с женщинами, — сказал он, обращаясь к стоявшему рядом Сиссту. Тот побледнел и отодвинулся, показывая всем своим видом, что оказался поблизости от младшего Маракайна совершенно случайно. Принц обернулся и оглядел Толлера с ног до головы.

— Кто ты? — спросил наконец Леддравор.

— Меня зовут Толлер Маракайн, принц.

Леддравор улыбнулся, и Толлеру почему-то стало страшно.

— Что ж, Толлер Маракайн, — сказал Леддравор, — счастье, что в доме моего отца не носят личного оружия.

— Счастье? — переспросил Толлер, не обращая внимания на голос рассудка, который настойчиво убеждал остановиться. — Для кого?

Леддравор по-прежнему улыбался, но теперь это была улыбка, способная повергнуть в трепет даже отчаянного храбреца. Он шагнул вперед.

— Ваше величество! — воскликнул магистр Гло. Умоляю, ради блага нашего любимого Колкоррона, выслушайте меня. Я хочу предложить то, что связано с самим существованием нашей великой нации.

— Подожди, Гло. Леддравор, сейчас же вернись на место!

Леддравор помедлил, отвернулся от Толлера, медленно направился к трону. Опустившись, он тут же вполголоса сказал что-то королю и задумчиво поглядел на Толлера.

Король сделал знак церемонимейстеру, и по залу вновь прокатился гулкий звук.

— Магистр Гло! — голос короля Прада звучал теперь угрожающе спокойно. — Приношу извинения за неучтивость по отношению к людям, которые тебя сопровождают. Но прежде чем получишь слово, ответь на такой вопрос: сможешь ли ты изложить все коротко и сжато?

— Конечно!

— В таком случае, излагай.

Гло поклонился и начал:

— Ваше величество, у ученого есть много обязанностей и за многое он несет ответственность… Он должен не только постигать прошлое и настоящее, но и проникать в будущее… И чем оно загадочнее, тем…

— Дальше, Гло, дальше!

— Хорошо, ваше величество. Исследования привели меня к выводу, что трудности с получением бракки и энергетических кристаллов, угрожающие благополучию Колкоррона, в ближайшее время не преодолеть. Проблем множество, каждый день приносит все новые, и встречать их нужно во всеоружии. Если мы хотим сохранить за собой первенство среди народов, населяющих Мир, нам следует забыть о стычках с соседями и устремиться в небо! Над нами целая планета — Верхний Мир, который, точно спелый плод, ждет чтобы его сорвали. Нашим ученым вполне по силам сконструировать такой воздушный корабль… — Конец фразы потонул в хохоте: смеялись все, за исключением помощников Гло и какого-то человека в одежде священника. Толлер узнал прелата Балаунтара.

— Заставь старого дурака сесть, — злобно прошипел Харгет, стискивая плечо Лейна.

— Каким образом? — Лейн страдальчески сморщился.

— Сделай что-нибудь, а то он всех нас выставит полными идиотами!

— Давно доказано, что Мир и Верхний Мир имеют общую атмосферу, — разглагольствовал Гло. — Архивы Зеленой Горы содержат подробные чертежи воздушных кораблей, способных подняться…

— Именем Церкви повелеваю тебе прекратить кощунственные речи! — вскричал прелат.

Судя по всему, в отличие от многих клириков, которые верили только на словах, он являлся истинным приверженцем учения о переселении душ. Это учение утверждало, что душа человека после смерти отправляется в Верхний Мир, откуда со временем возвращается в тело очередного новорожденного; иными словами, существует бесконечная цепь смертей и рождений души.

Гло лишь отмахнулся.

— Основная трудность заключается в том, как преодолеть полосу невесомости. Эту проблему можно решить, оборудовав каждый корабль реактивными трубками, которые…

Гло вдруг замолчал: Балаунтар, от которого никто не ожидал такой прыти, в два шага преодолел разделявшее их расстояние и зажал магистру рот. Толлер вскочил, схватил прелата за руки и оттащил от Гло. Балаунтар беспомощно трепыхался, не в силах вырваться из железной хватки. Толлер приподнял священника над полом и отнес на скамью.

Все снова засмеялись, но смех мгновенно стих, едва король поднялся со своего места.