21 ПТРБ разработала и реализовала авторскую конструкцию танкокрана, установив свое самодельное оборудование на шасси легкого танка Т-50. Когда выяснилось, что шасси слишком маломощно, кран переставили на базу от Т-34.
23 ПТРБ использовала два типа кранов: подъемное устройство, сделанное по чертежам 21 ПТРБ, и кран-лебедку с трофейного тягача. Эти системы монтировались на базе танков Т-34.
Не хватало сварочных аппаратов — по всему фронту собирали трофейные. И благодаря «немецкой помощи» количество сварочных постов к 1944 году стало в два раза больше штатных.
К 1 января 1943 года Ленфронтом эксплуатировались танки 23 марок. Такого положения больше не было ни в одном фронтовом объединении! Поэтому ремонт «танкостарины» осуществлялся не только на фронтовых ПТРБ (3 — в 1941, 4 — в 1942, 6 — в 1943–1944 гг.), стационарных ремонтных заводах № 4 и 27, рембазой № 72, но и на уцелевших после эвакуации и бомбежек предприятиях Ленинградского фронта. На основании постановления Военного совета Ленфронта завод ВТУЗ им. Сталина, Вагоноремонтный завод им. Егорова, Завод подъемных сооружений им. Кирова перешли на ремонт танков, а также на изготовление танковых деталей и запчастей.
Был произведен переучет всех танковых деталей на заводе № 174 им. Ворошилова и Кировском заводе, остальные детали поступали с Большой Земли через специальную систему баз и складов. В целях обеспечения запчастей из центра в декабре 1941 года в поселке Сясьстрой был сформирован склад АБТ имущества № 971 и два перевалочных отделения на причалах — «Коса» и «Гостинополье», которые имели задачу отгружать имущество попутными судами через Ладогу; на юго-западном берегу Ладожского озера были созданы два отделения склада № 101 — «Ладожское озеро» и «Марья», которые прибывавший груз отправляли железнодорожным и автомобильным транспортом в Ленинград. Также в поселке Бергардовка в целях удаления фронтовых запасов АБТ имущества от непосредственного воздействия артиллерии и авиации противника параллельно со складом № 101 был организован склад № 1706.
Для обеспечения войсковых частей были созданы отделения в поселке Шувалово, Рыбацком и Ораниенбауме. Доставка имущества в последний производилась водным путем через Каменный остров или Лисий Нос. Обеспечение в разные периоды приданных Ленфронту 8-й и 54-й армий производилось непосредственно со склада № 971 Сясьстроя, который находился на Большой Земле.
Стационарные предприятия и полевые ремонтные мастерские являлись частью сложной системы по ремонту разнообразной боевой техники Ленинградского фронта.
Разветвленная сеть ремонтных мастерских была необходима фронту как воздух, тем более что значительная часть выхода из строя боевой техники была обусловлена человеческим фактором — невнимательностью, ленью, безграмотностью, а порой и откровенной глупостью.
Первые «небоевые сложности» с эксплуатацией матчасти начались осенью 1941 года с понижением температуры воздуха. По далеко не полным данным, количество аварий и катастроф в ноябре 1941 года равнялось количеству аналогичных происшествий всего летнего периода, начиная с июня и по сентябрь включительно.
Наступившие, как всегда для нас, внезапно, заморозки привели к большому количеству размораживаний. Первая пятидневка морозов дала сразу 6 случаев поломок водяных помп моторов В-2К, В-2В, М-17 и М-5; два случая расплавления подшипников и 3 пожара. В основном это стало результатом полной технической неграмотности экипажей танков.
Чрезвычайно характерный случай произошел в 118-м танковом батальоне с машиной № 057–24 (БТ-7) у которой был совершенно разморожен двигатель. Уроженец глухого украинского села механик-водитель Онещенко на вопрос специалистов-ремонтников, как же ему удалось так «убить агрегат», удивленно разведя руками, ответил: «Кто ее знает, чего она замерзла на анихфризе. Вчерась робил на ей, а сегодня поутру дивлюсь, а вона змерзла». На вопрос о том, когда же сей «доблестный» наследник трудовой славы Марьяны Бажан (фильм «Трактористы». — Примеч. авт.) заливал антифриз, он ответил: «Да я не помню, как-то поначалу». Его тут же спросили, не подтекает ли радиатор. Ответ поразил специалистов: «Не… Вин тек сначала помаленьку, а потом перестав». Хохоча сквозь слезы, механика стали спрашивать, доливает ли он воду в радиатор, и в каком количестве. Онещенко, после раздумья, ответил: «Перед заводкой всегда мало, ну и дольешь… Другой раз какую-нибудь литру-два зальешь, и все».
Как говорят одесситы, и не только они, — «картина маслом». В результате доливания воды от антифриза не осталось и следа, а механик-водитель с трехклассным образованием, веря в могущество этой чудесной незамерзающей жидкости, спокойно проспал всю ночь, а когда проснулся, то оказалось, что машина разморожена[68].
Уже через 2–3 месяца с проблемой эксплуатации в зимних условиях кое-как справились. Для этого механикам-водителям были прочитаны лекции об эксплуатации матчасти в холодное время, а ремонтники лично проверили состояние большинства танков Ленинградского фронта.
Самой главной труднопреодолимой «бедой» Красной армии были отцы-командиры: взводного, ротного, батальонного, а иногда полкового и дивизионного звена. В отличие от высшего командования Красной армии они здорово проигрывали немцам аналогичного уровня в компетентности и дисциплине, что, особенно в 1941–1943 годах, вело к большим потерям в различных условиях боевой деятельности. Эти «креативные» ребята иногда и себя-то не могли толком сберечь. Вот примеры.
13 сентября 1943 года командира взвода 51-го танкового батальона 220-й танковой бригады лейтенант Русскин без разрешения командира батальона, не имея на свои действия никаких оснований, вывел танк Т-34–76 в обкатку. Вопреки здравому смыслу товарищ Русскин переехал через Володарский мост, выехал на многолюдное одностороннее шоссе и «во весь опор помчался» по направлению к Ленинграду.
На обратном пути, проезжая на большой скорости мимо контрольно-пропускного пункта (уж не знаю, то ли девушек-регулировщиц они увидели, то ли решили покрасоваться перед боевыми товарищами. — Примеч. авт.), механик-водитель танка старшина Катосов потерял управление своей боевой машиной, сшиб металлический столб и врезался в угол дома № 15.
В результате «таких гонок» на танке Т-34 был погнут правый кривошип ленивца, погнут ствол пулемета ДТ и выведена из строя шаровая установка.
Сам командир взвода лейтенант Русскин и командир танка лейтенант Ивченко, по-молодецки сидевшие во время движения боевой машины на башне, при наезде получили ранения и были отправлены в госпиталь[69]. А танк снова отправился в ремонт…
Ночью с 10 на 11 июля 1944 года тяжелый танк ИС-2 тащил на буксире самоходное орудие СУ-76. Дело было в окрестностях Выборга в трех километрах от переднего края. Дорога, по которой двигался «этот состав», пересекала междуозерная река шириной в 200 метров и глубиной 9 метров. В районе моста через реку оба берега были заболочены и каменисты. Трудно сказать, в каком состоянии находились в этот период наши танкисты, но при проходе через мост буксируемая самоходка в 40 метрах от берега отцепилась от танка и упала в реку. На танке этого даже не заметили. Он промчался еще 60–70 метров и также рухнул с моста, причем башней вниз, затонув на глубине 8 метров. Мигом протрезвевшие экипажи, которые находились в танке и на самоходке, вплавь выбрались на берег и вызвали ремонтные службы 91-й эвакороты. В этот же день на берег водоема прибыла машина ГАЗ-АА с персоналом и необходимым оборудованием, а также 5 тягачей: 2 СТЗ-65 и 3 «Ворошиловца».
С самоходкой СУ-76 наши ремонтники справились быстро, а вот со злополучным буксиром — танком ИС-2 — пришлось повозиться.
Боевую машину решили вытаскивать при помощи полиспастов и тракторов, причем сначала ИС-2 нужно было перевернуть с башни на гусеницы. К месту эвакуации привезли 2 полиспаста: один мощностью в 120 тонн, другой в 50 тонн, а также нужное количество тросов, серег, роликов и другого необходимого специального оборудования.
