Марк выпрямил руку, за которую она держалась, и коснулся ее ладони. Их пальцы переплелись. Его пальцы, огрубевшие и мозолистые, лишний раз напомнили Джульетте, что под роскошным бархатом скрывается человек моря и ветров. Ничего особенного собой не представлявший, но значивший гораздо больше, чем казалось.
Человек, вписавшийся в эту ночь масок.
— Идем, — сказал Марк и потянул ее за руку, — потанцуем.
Джульетта по-настоящему не танцевала уже давно. Сложный танец вроде вольты отличался от круговых движений по прямой линии. Однако она последовала за ним, ноги понесли ее сами.
Они нашли свободное место посреди толпы. Музыка здесь звучала громче, воздух был горячее, насыщен множеством запахов: розы, лилии, бергамот, цветы апельсинового дерева, мускус. Марк снял короткий плащ, усеянный звездами и полумесяцами, обнял Джульетту за талию и стал кружить в такт музыке. К своему удивлению, она обнаружила, что он хороший танцор. Двигался плавно, умело, нежно и уверенно, вел ее аккуратно. Джульетта не понимала, почему ее это удивляет, ведь до сих пор он демонстрировал себя знатоком во всем, за что брался. Побеждал пиратов, говорил о политике при дворе дожа, очаровывал парфюмеров и их служанок. С какой же стати ему не танцевать?
— Вольте! — закричала толпа. Рука Марка крепче обхватила талию Джульетты, высоко подняла ее в воздух и удерживала там. Он закружил ее еще быстрее, пока у нее не закружилась голова, а толпа превратилась в расплывчатое пятно.
Джульетта откинула голову назад и беспомощно смеялась, держась за плечо Марка. Он продолжал кружить ее с такой легкостью, будто держал в руках перышко.
Как только туфли Джульетты коснулись земли, снова раздался крик «вольте!», и она опять оторвалась от земли, взлетев при этом вверх выше прежнего. Марк крепко удерживал ее в таком положении.
Какое пьянящее чувство! С самого детства Джульетта не чувствовала подобной легкости, свободы, пьянящей радости. Да даже в детстве не случалось ничего подобного. Никогда до сегодняшнего вечера. И все от одного танца, во время которого слились воедино звуки музыки, свет и люди. Она ничего не понимала.
Хотя, возможно, не так уж все было непонятно. Музыканты то наращивали, то замедляли темп, и Марк опустил ее на землю. Она держалась за его плечи, чувствовала, как к ней на мгновение прильнуло его тело, крепкое, мускулистое, несколько угловатое. Такой молодой и сильный, горячий и полный жизни, такой прекрасный в ее объятиях. И такой опасный.
Марк пристально глядел на нее через прорези в маске, при свете факелов казалось, что его глаза искрились. Локон волос высвободился из черной ленты, упал ему на лоб, напоминая черный вопросительный знак. Губы Джульетты вдруг пересохли, она коснулась их кончиком языка.
— Вы очень хорошо танцуете, — прошептала она.
— Так же как и вы, мое Солнце, — прошептал он в ответ.
Когда музыка смолкла, люди стали теснить их со всех сторон. Джульетта споткнулась и столкнулась с Марком. Он поймал ее и, крепко держа, прижал к своей груди. Джульетта ощутила его запах, отдававший чистой морской водой, и, хотя стояла на земле, вновь почувствовала головокружение.
— Хотите еще потанцевать? — спросил Марк, касаясь устами ее волос. Джульетта была высокого роста, однако он еще выше, и его подбородок касался ее макушки.
— Пожалуй, я бы не отказалась от вина, — ответила она.
Он взял ее за руку и повел через толпу, ловко лавируя среди спотыкающихся, обнимающихся парочек.
— Мавританский танец! — выкрикнул кто-то, и тут же в воздух полетели кольца колокольчиков, их ловили протянутые руки, в толпе раздался веселый смех. Марк бросил монетку пажу, тот окунул два кубка в жидкость и передал их ему.
Марк вложил один кубок в руку Джульетты и поднял свой в приветствии.
— Durmiendo, en fin, fui bienaventurado, у es justo en la mentira ser dichoso quien siempre en la verdad fue desdichado, — произнес Марк на испанском языке, слова лились из его уст, точно золотистый напиток.
Джульетта пила вино, чувствуя на кончике языка вкус корицы.
— И что это означает?
— Это строки из стихотворения. «Погрузившись в недолгий сон, я испытал блаженство. Справедливо говорят, что тому, кому всегда везет во лжи, никогда не везет с правдой».
— «Не везет с правдой». Мне это нравится.
— Я немного изучал стихи Хуана Боскана[11]. Его размышления о смысле жизни, значении любви и иллюзии, правды и лжи. Его стихи берут за душу.
Значит, Марк не простой моряк. Политик, танцор, поэт. Что же еще таилось в его душе?
— Да, — подтвердила Джульетта, — эти слова берут за душу. Боюсь, я плохо знаю испанских поэтов. Однако люблю итальянцев. Особенно Петрарку.
— Джульетта, должен сказать, у вас хороший вкус. Мне бы хотелось услышать, что вы думаете о том, как Петрарка использовал миф о Дафне и Актеоне. — Лицо Марка вдруг озарилось широкой улыбкой, и он бросил свой кубок пажу, чтобы тот наполнил его еще раз. Он осушил его и снова поставил. — Но не сегодня, моя синьора Солнце! Слишком серьезная тема для бала, не находите? Давайте потанцуем еще раз.
Джульетта рассмеялась и позволила Марку взять себя за руку и увлечь за собой. Вино ударило ей в голову, вдруг захотелось смеяться, дурачиться и веселиться, обрести счастье, предаваясь шалостям. Словом, закружилась голова.
Мавританский танец закончился, восточные колокольчики и эффектные движения уступили место быстрому бранлю[12]. Движения не были размеренными или манерными, напротив, свободными, быстрыми. Джульетта и Марк кружились на одном месте, она прильнула к нему и все время смеялась. Он тоже смеялся гулким радостным смехом, который пьянил сильнее вина. Привлек ее к себе, когда шаги постепенно участились.
За толпой при свете факелов сияла базилика, казавшаяся золотистой, огромной и вечной. Она напоминала о Боге, о том, что не бывает поступков без последствий. Однако, похоже, сейчас взирала на все благосклонно. «Сегодня веселитесь, наслаждайтесь, — как бы говорила она. — А завтра я жду вас здесь. И всегда буду ждать».
Завтра жизнь Джульетты вернется в привычную колею. Сегодня — совсем другое дело. Сегодня — мечта.
Танцуя, они остановились у колонны на террасе дворца. Смех и музыка все еще доносились до них, манили, но на какое-то мгновение они остались одни, притихли, точно загипнотизированные. Разгоряченная и раскрасневшаяся Джульетта вдруг сбросила маску с лица, и та повисла позади нее на лентах, а она коснулась головой холодного камня позади себя. Только так сумела устоять на ногах.
Марк развязал ленты своей маски и также сдвинул ее на макушку. Он смотрел на Джульетту, держа ее за руки, а ей казалось, будто он крепко обнимает ее. Его лицо оставалось наполовину в тени, хранило беспристрастное выражение. Джульетта опасалась, что ее чувства — страх, непокорность, влечение, желание — легко читаются на лице.
Марк осторожно поднес ее руки к своим губам, сначала поцеловал одну, затем другую. Горячие обволакивающие уста задержались на ее пальцах. Затем отстранился, оставляя после себя жар и огонь. Не отпуская Джульетту, прижал ее ладонь к своей щеке. У него была гладкая кожа, она лишь чуть огрубела от появившейся щетины. Непослушный локон коснулся ее руки, соблазняя, как прохладный шелк.
— Кто вы, Джульетта Бассано? — тихо спросил Марк. — Откуда вы? Могу поклясться, вы родились не здесь.
Сердце Джульетты сильно забилось, он нежно поцеловал ее руку в том месте, где бился пульс. Что же происходит под покровом ночи? Она не понимала ни своих чувств, ни себя. Раньше никогда не чувствовала себя так, но здесь не было волшебного зеркала и карт, которые могли бы ей помочь. Она осталась наедине со своим «я», сбитым с толку, охваченным страстью.
— Я приехала сюда из Милана, — едва слышно прошептала она.
— Этого быть не может, синьора Солнце. — Марк тихо рассмеялся, и эхо его голоса отдалось в глубине ее души. — Вы приехали из волшебной страны. Я вижу это по вашим глазам. Таких глаз не бывает у смертной женщины. И я оказался во власти ваших чар без надежд вырваться.
