Что мы можем сказать о потенциальном ядерном конфликте между Индией и Пакистаном, если считаем, что следует «уважать» религиозные представления обеих сторон? Сторонники религиозного плюрализма молчат о религии и могут только критиковать неудачную дипломатию, тогда как на самом деле в основе этого конфликта лежит иррациональная привязанность к мифам. В процессе разделения Индии и Пакистана более миллиона человек погибли в результате вспышки религиозной вражды. Затем эти страны провели три официальные войны, на их границе никогда не останавливается кровопролитие, а теперь они намерены истребить одна другую с помощью ядерного оружия из-за спора о «фактах», которые столь же причудливы, как и сведения об именах оленей, на которых разъезжает Санта-Клаус. Причем люди просто готовы отдать свою жизнь за верность утверждениям, у которых нет доказательств. Поверхностному наблюдателю может показаться, что это конфликт из-за территории, однако претензии обеих сторон на Кашмир – это прямое следствие их религиозных убеждений. На самом деле Индия и Пакистан стали двумя отдельными странами лишь по той причине, что веру ислама невозможно примирить с верой индуизма. С точки зрения мусульман, некоторые благочестивые индуисты неизбежно оскорбляют Аллаха каждое утро. «Территория», за которую сражаются две эти страны, на самом деле находится за пределами нашего мира. Когда же мы, наконец, поймем, что сделали слишком большую уступку вере на поле политического дискурса и теперь не можем даже обсуждать (не говоря уже о том, чтобы искоренять) самую главную причину насилия в истории человечества?

Это не средневековая хроника и не легенда Средиземья. Это происходит в нашем мире. Причем эти жестокости связаны не с экономикой, не с политикой и не с расовыми конфликтами. Это столкновение индуистов с мусульманами Индии зимой 2002 года. Этих людей отличало друг от друга лишь одно: их представления о Боге. Около тысячи людей погибло за один месяц подобных погромов – это примерно половина от числа погибших в палестино-израильском конфликте за десятилетие. Но это еще малое количество жертв по сравнению с возможным. Похоже, ядерная война между Индией и Пакистаном практически неизбежна, и это объясняется представлениями большинства индийцев и пакистанцев о загробной жизни. Арундати Рой сказала, что беспокойство Запада относительно этого конфликта просто отражает империализм белых, которые считают, что «черным нельзя давать в руки бомбу»[10]. Это явное преувеличение. Можно спорить о том, кому именно можно «давать в руки» ядерную бомбу, но нельзя закрывать глаза на то, какую разрушительную роль в этом конфликте играет религия – это было бы и неразумно, и нечестно. Мы можем надеяться лишь на то, что силы секуляризма и разума в течение какого-то срока не дадут ракетам покинуть стартовые шахты, а за это время можно будет что-то сделать с более глубокими причинами этого конфликта.

Я не хочу сказать, что учение ислама выделяется на фоне остальных религий склонностью к насилию, однако всем очевидно, что на данном этапе истории ислам представляет особую опасность для всех нас, как мусульман, так и немусульман. Несомненно, многие мусульмане обладают трезвым разумом и терпимо относятся к чужим взглядам. Однако, как мы увидим, эти добродетели нашей эпохи, вероятнее всего, породила вовсе не вера. В главе 4 я намерен показать, что человек, послушный учению ислама – то есть тот, кто действительно в него верит, – представляет проблему для всех нас. Становится очевидным, что опасные тенденции мусульманской веры присущи отнюдь не только исламским «экстремистам». Реакция мусульманского мира на события 11 сентября 2001 года недвусмысленно показала, что значительное количество людей в XXI в. верит в мученичество. В ответ мы объявили войну с «терроризмом». Это все равно, что объявлять войну с «убийством», это путаница в категориях, которая скрывает от нас истинные причины проблемы. Терроризм не источник насилия, но просто одна из форм его проявления. Если бы Осама бен Ладен стоял во главе государства и направил ракеты на Всемирный торговый центр, трагедия 11 сентября была бы военным действием. И в этом случае мы, несомненно, не стали бы в ответ объявлять войну с «войной».

Чтобы понять, что проблема кроется не в «терроризме», но в самом исламе, нам достаточно задать себе один только вопрос: почему исламские террористы так поступают? Почему такой человек, как Осама бен Ладен, у которого явно нет ни психологических нарушений, ни серьезных поводов для мести – он не беден, получил достаточно хорошее образование, не страдал бредом, не был жертвой агрессии со стороны Запада, – засел в пещере, где он разрабатывал планы убийства множества людей, мужчин, женщин и детей, которых он никогда не видел? Ответ на этот вопрос достаточно очевиден – сам бен Ладен только и делал, что снова и снова повторял этот ответ. Дело в том, что люди, подобные бен Ладену, действительно верят в то, что провозглашают. Они буквально верят словам Корана. Почему девятнадцать образованных мужчин, представителей среднего класса, отказались от возможности продолжать жить, ради того чтобы убить тысячи наших ближних? Потому что они верили, что после смерти сразу попадут в рай. Редко мы найдем где-либо подобное объяснение человеческих поступков, отличающееся полнотой и дающее ответы на все вопросы. Почему же мы медлим принять это объяснение?

Как мы уже видели, большинство американцев разделяют с Осамой бен Ладеном, с девятнадцатью смертниками и со многими мусульманами ряд определенных представлений. Мы также думаем, что некоторые фантастические утверждения следует принимать без доказательств. И такие героические акты веры не просто допустимы, но и ценны – и даже необходимы. Эта проблема куда важнее и куда глубже, чем проблема распространения возбудителя сибирской язвы по почте. Мы сделали уступку религии, согласившись, что вера оправдана без доказательств ее истинности, и в результате потеряли способность открыто указать на самый распространенный источник конфликтов в нашем мире (и уж тем более лишили себя способности что-либо с этим делать).

Важно понять, в каком смысле исламские «экстремисты» несут в себе экстремизм. Это экстремизм веры. Это экстремистская верность буквальному пониманию Корана и Хадисов (текстов, содержащих высказывания и деяния Пророка), которая порождает экстремистскую позицию, так что они считают современность и светскую культуру чем-то несовместимым с нравственным и духовным здоровьем. Исламские экстремисты уверены в том, что западная культура отводит их жен и детей от Бога. Они также считают наше неверие настолько серьезным грехом, что оно заслуживает смерти в тех случаях, когда становится препятствием на пути распространения ислама. Эта всепоглощающая страсть не сводится к «ненависти» в обычном смысле слова. Большинство исламских экстремистов никогда не были в Америке и даже не встречались ни с одним американцем. И у них меньше поводов обижаться на западный империализм, чем у многих других народов мира[11]. Прежде всего, они как бы боятся заразиться от чужих. Кроме того, как многие отмечают, им свойственно чувство «униженности» – их унижает то, что исламская цивилизация отстает от безбожных людей, склонных ко греху, которые овладевают всем, к чему они ни прикоснутся. Это чувство также порождено верой. Это не просто возмущение бедных, которых лишили жизненно необходимых вещей. Это ярость избранного народа, который покоряют варвары. Осаме бен Ладену ничего не нужно? Чего, собственно, он желал? Он никогда не призывал к справедливому распределению богатства на земном шаре. И даже его призыв к созданию палестинского государства был придуман после и отражал не только его солидарность с палестинцами, но и его антисемитизм (надо ли говорить, что и эта солидарность, и антисемитизм – также порождение его веры?). Похоже, его куда сильнее беспокоило присутствие неверных (американских войск и евреев) на святой земле мусульман и воображаемые территориальные притязания сионистов. Все эти претензии основаны только на богословских взглядах. Всем было бы куда проще, если бы Осама бен Ладен просто испытывал к нам ненависть.