Обратно возвращались молча. Свернув с кольца на Волоколамское шоссе, Сергей поддал газу, и старушка «Газель», утробно рыча двигателем, понеслась на предельной скорости.

– Ты не забудь меня к моему «малому бизнесу» подвезти, – напомнил Колосов.

Прощаясь, глядя прямо в глаза, он крепко пожал Сергею руку, искренне сказав: «Спасибо тебе».

Серые усталые глаза, изможденное лицо, поникшие плечи, и столько боли за свой народ, за свою страну. «Господи, – взмолился Колосов, – научи нас, что нам делать».

Ли Чен вел свой микроавтобус по Преображенке, напевая веселый мотивчик. Он ездил по этому маршруту уже пять лет и помнил не то что каждый светофор, а каждую выбоину на асфальте. Поэтому он мог позволить себе немного отвлечься от дороги и помечтать. Дела шли в гору. Чен уже смог нанять себе помощника. Машину вот сменил. Ей, правда, уже двадцать лет, зато «Мерседес». И самое главное – он с женой и ребенком живут в комнате одни. Они теперь могут платить за комнату целиком, не входя в долю с семьей двоюродного брата, у которого было четверо детей. «Драконам» он вчера заплатил вперед за следующее полугодие, и их бригадир на радостях пообещал Чену через месяц сделать русский паспорт. Как это здорово. Это даже лучше, чем ехать ранним июльским утром по пустынной московской улице и видеть перед собой встающее красное солнце. Это позволит сэкономить больше тысячи долларов в месяц, которые Чен должен был платить жадным русским полицейским. Если так пойдет дальше, они с женой смогут снять отдельную квартиру, и прощай общежитие в Огородном проезде с его скученностью, толкотней и вечным страхом облавы. Да разве мог Чен еще несколько лет назад, когда он жил в своей родной деревне и от зари и до зари гнул спину на рисовом поле, на котором рождались и умирали многие поколения его предков, представить себе, что он станет успешным бизнесменом, уважаемым человеком, будет жить в большом, богатом европейском городе и у него будет своя отдельная квартира? Конечно, надо сказать спасибо двоюродному брату. Тот был постарше и поопытнее. Уже попробовал устроиться в Шанхае и в Пекине, но вернулся в родную деревню. «Там везде слишком много народу, Чен, – сказал он, – осталась самая грязная и самая дешевая работа. В Китае у нас нет шансов выбиться в люди. Надо ехать в Россию, там мы сможем заняться бизнесом». Они перебрались в Хабаровский край. Но там тоже было слишком много китайцев. Многие начали заниматься сельским хозяйством в России. «Нет, спасибо, – сказал брат, – не за этим мы уезжали из родной деревни». Один мудрый человек посоветовал ехать в Москву, дал адрес своего родственника, сказал, что там они смогут заняться торговлей. Конечно, не так все просто оказалось. Но они сумели зацепиться, буквально зубами выгрызая себе место в жизни. Потом выписали из дома свои семьи. И жизнь закрутилась, завертелась по маршруту: общежитие – Черкизовский рынок – общежитие.

А позавчера, в воскресенье 5 июля, Чен получил новую партию товара. Много товара, хороший товар. Точнее сказать, хорошего в нем было только то, что его было много. Кофточки, маечки, джинсы, курточки. Чен с женой уже все разобрали и разложили по отдельным баулам. А теперь и дел-то осталось всего – перетаскать баулы из машины в здание рынка.

Въезжая на парковку, Чен заметил своего помощника, заранее занявшего место для хозяина. Чен припарковался, они вытащили из микроавтобуса баулы, погрузили их на тележки и повезли в здание рынка. Место у Чена было хорошее, недалеко от главного входа. Длинной, холодной русской зимой, правда, там постоянно гуляли сквозняки, и Чен частенько работал простуженным, но летом зато было хорошо.

Чен с помощником еще не успели до конца распаковать, развесить и разложить товар, как у них появился первый покупатель. Высокий, худой русский в стареньких джинсах и синей футболке с фирменным значком «Adidas». Футболка была разодрана от ворота и почти до пупа, и высокий человек придерживал разорванные края рукой. Он явно торопился, и Чен быстренько, прикинув на глаз размер, предложил ему несколько футболок на выбор (не дай бог упустить первого покупателя, тем более мужчину, торговли не будет). Покупатель тут же примерил их на себя, посмотрелся в зеркало, заботливо подставленное помощником, и выбрал красную с надписью «Manchester United» из новой партии. Расплатился и быстро ушел, унося в руках свою разорванную футболку. День, по всем приметам, начинался хорошо.

Боря Бобцов, 28 лет от роду, работал мастером по вентиляции и кондиционированию в «Гипермолле» на юго-западе. Платили там хорошо, и Боря своим местом дорожил. Поэтому и ездил через всю Москву с северо-востока на юго-запад. До метро ему надо было ехать семь остановок. Автобусы ходят редко, забиты битком. Вот и сегодня: стоит Борис, держится за поручень, а к нему прижало какую-то толстую, коротконогую, совершенно квадратнообразную тетку. Уже почти доехали до метро, когда автобус резко затормозил, все пассажиры синхронно качнулись в сторону движения, а та самая тетка, чтобы не упасть, ухватилась за Борисову футболку и разодрала ее самым бессовестным образом. Хотела, видимо, схватиться за плечо, а получилось – за ворот. И сама же на него и наорала. Что делать? В таком виде ехать нельзя, непристойно, да и менты могут загрести. Возвращаться домой – опоздание на работу гарантировано. «А заскочу-ка я на Черкизовский и куплю что-нибудь дешевенькое, – решил Борис, – ведь здесь только мост перейти. Успею». Купил у китайца майку «Manchester United» с номером семь и фамилией Bobcat на спине. Привлекло то, что надпись созвучна с его собственной фамилией Бобцов. На работу Боря приехал во время, даже 5 минут в запасе оставалось. А сменщик ему сюрприз преподносит.

В корпусе «А» полетел главный нагнетающий вентилятор. Правда, он уже разобрался, что к чему. Обмотки целы, похоже, надо пусковое реле заменить. Сменщик обещал домой не уходить, пока работу не закончат. Боря отметил приход, сунув личную карточку в считывающее электронное устройство, и, не переодеваясь, отправился помогать сменщику. Провозиться пришлось гораздо дольше, чем предполагали. Часа три с перерывами. Несколько раз пускали двигатель, он поработает минут 10–15 и… обрыв цепи. Начинай все сначала. Пока нашли перегрузку, пока устранили… Борин сменщик, человек уже немолодой, после суточного дежурства (да еще эта авария) явно вымотался. Вентилятор запустили окончательно и присели там же, в вентиляционной камере, решили передохнуть полчасика, прежде чем выходить на раскаленную июльским солнцем крышу. Воздушный поток, создаваемый вентилятором, приятно охлаждал их разгоряченные, потные тела и бежал дальше по вентиляционным штрекам, через систему кондиционеров и по воздуховодам прямо в торговые залы. «Гипермолл», привлекающий покупателя сверхнизкими ценами, был, как всегда, переполнен. Невидимые глазу, но оттого не менее опасные, мириады вирусов «куриного гриппа», сдуваемые с мокрой Бориной футболки, неслись мощным потоком воздуха в торговые залы, где бродили сотни набивающих свои тележки покупателей.

Торговля у Чена сегодня шла замечательно. Покупатель шел за покупателем. Причем каждый второй – оптовик. К обеду с Ченом случилось небывалое – он устал. Его руки и ноги налились тяжестью, позвоночник ломило. «Хороший сегодня день, – подумал Чен, присаживаясь передохнуть, – столько сегодня пришлось говорить на этом трудном русском языке, что даже устал». В три часа он забрал выручку и уехал домой, оставив лавку на помощника, чего раньше никогда не делал. «Наверное, старый становлюсь, – думал Чен, крутя баранку, – умудрился простудиться в разгар лета. Вон, насморк какой, не успеваешь нос вытирать. А все проклятый сквозняк». Во рту было сухо. Тело бил озноб. В голове появился туман, как будто Чен накурился гашиша. Кое-как припарковавшись у входа в общежитие, он с трудом добрался до своей комнаты. Жене, открывшей дверь, Чен заплетающимся языком стал объяснять, что день был сегодня хороший, выручка большая, но он, видимо, простудился на этом чертовом сквозняке. Чен, поддерживаемый женой, сделал несколько шагов по комнате и рухнул на постель.