– Плохо переносите замкнутое пространство? Или это какая-то фобия? Боязнь высоты?

– Да нет. Просто боязнь полетов, – честно ответил он.

– Странно. Мне казалось, что человек с вашей профессией ничего не боится.

– У каждого из нас свои комплексы.

– Да, да. И каждого они мучают по-своему, – философски протянула Джина, встала и вышла в другой салон.

– Я вижу, вы уже познакомились с моей помощницей, – одобрительно кивнул Бинколетто. – Я вам не успел сказать, что она довольно давно знает мою старшую дочь. Лет пять или даже больше. Джина работала в инвестиционном агентстве и была связана с компанией мужа моей старшей дочери. Но в прошлом году она ушла оттуда и несколько месяцев не работала. Была какая-то неприятная история с ее другом… А потом моя дочь решила, что Джина будет идеальным помощником для меня. Мы уже были с ней в Америке и в Австралии. Должен сказать, что она действительно образцовый помощник – все помнит и никогда ничего не забывает. Я даже иногда удивляюсь, что с такими талантами Джина согласилась работать у меня за такую зарплату. Она заслуживает гораздо большего.

– Вы считаете, что она будет работать у вас недолго?

– Убежден. Уйдет сразу после того, как мы вернемся из Африки. Кстати, она мне уже намекала на это. Но пока Джина работает со мной, и меня это вполне устраивает.

– Ваши друзья будут ждать нас в Кейптауне? – сменил тему разговора Дронго.

– Нет. В Кейптауне у меня будет встреча с моим американским другом, а затем мы полетим в Сан-Сити, где нас будут ждать наши русские друзья.

– Они отдыхают в Сан-Сити, – понял Дронго.

– Конечно. Где еще могут отдыхать богатые русские люди? – улыбнулся Бинколетто. – Кстати, Стригун отличный охотник. Я это точно знаю. В прошлом году мы вместе охотились в Сибири. Я тогда поехал туда по их приглашению.

– Между прочим, они не все русские, – пояснил Дронго. – Судя по фамилиям, Стригун, наверное, украинец, а Араксманян – армянин.

– Да, я знаю эти отличия. Господин Вермишев, например, мариец. Оказывается, в России есть такая нация, как марийцы. Но мы в Европе всех привычно называем русскими. До сих пор, хотя в бывшем Советском Союзе было пятнадцать республик. Не говорю уж о нациях, живущих собственно в России. Я даже был свидетелем, как одного литовского офицера, прибывшего по линии НАТО, тоже называли в Риме русским, – улыбнулся Бинколетто. – Хотя с прибалтами европейцы, кажется, уже разобрались. С остальными гораздо сложнее. Например, в Кении проживают различные народы, о которых европейцы не имеют ни малейшего понятия. К группе банту, которая составляет основный косяк кенийцев, относятся народы какуйю, балухья и акамба. А еще там живут народы нанди, кипсигис, маракает, ну и, наконец, масаи. Самые лучшие охотники на земле. Вы думаете, кто-нибудь из европейцев может отличить их друг от друга?

– Полагаю, что нет, – согласился Дронго. – Это вообще интересная проблема. Даже живущие в Москве русские не могут отличить народы Кавказа друг от друга. Для них они все «кавказцы», все на одно лицо, – тогда как там есть азербайджанцы, армяне, грузины, осетины, чеченцы, ингуши, лезгины и множество других народов, представители которых очень сильно отличаются друг от друга. При этом сами кавказцы почти всегда знают, кто и к какому народу принадлежит. Но если поставить перед ними пять представителей Европы, они не отличат шведа от испанца, поляка от грека или англичанина от итальянца. Для неподготовленного человека все азиаты на одно лицо – с узкими глазами и вогнутыми лицами. Все темнокожие тоже на одно лицо, хотя и тех, и других уже в мире гораздо больше, чем так называемых белых людей.

– Нас становится слишком много на этой планете, – согласился Бинколетто, – хотя иногда кажется, что, наоборот, слишком мало. Благодаря мобильным телефонам, Интернету и самолетам мир стал очень небольшим, в любую точку которого можно добраться в течение одних суток… Вы бывали раньше в Южно-Африканской Республике?

– Один раз и очень давно, – признался Дронго. – Насколько я помню, тогда там был еще режим апартеида. Я был в Кейптауне только полтора дня. Типично полицейское государство, когда опасно было выходить из белых кварталов. Говорят, что с тех пор многое изменилось.

– И не всегда в лучшую сторону, – вздохнул Бинколетто, – хотя вы сами все увидите. Страна стала совсем другой… Кстати, там нас встретит господин Фостер, мой давний знакомый, который был женат на родственнице моей супруги.

– Они развелись?

– Еще двадцать лет назад, – кивнул Бинколетто. – Стивен Фостер – один из самых жизнерадостных людей, которых я знаю. Всегда неунывающий, веселый человек. Уже почти тридцать лет живет в Кейптауне. Переехал туда еще в начале восьмидесятых, когда ему предложили работу в филиале их компании. С тех пор дважды успел жениться и дважды развестись.

– Он тоже ездит с вами на охоту?

– Даже если он захочет, то мы его все равно не возьмем.

– Почему?

– На любой рыбалке он не дает нам тихо посидеть, без умолку рассказывая свои анекдоты. А на охоте отвлекает всех охотников. В общем, он явно не годится в нашу компанию.

– А с остальными вы уже охотились?

– В прошлом году. Они пригласили тогда нас в Сибирь на охоту на уссурийского тигра. Можете себе представить? В мире осталось так мало особей этого вида, но они смогли где-то достать лицензию, и мы поехали туда.

– Вы были не один?

– Нет. Со мной был мой хороший знакомый, банкир из Цюриха Поль Бретти. И должен сказать, что ему повезло больше всех, хотя он охотился первый раз в жизни. Именно он двумя точными выстрелами убил тигра. Кстати, он тоже прибудет в Найроби, мы с ним уже договорились.

– В Сибири вы были все вместе?

– Разумеется. Все вшестером.

– Почему вшестером? Ведь их трое? Или переводчик тоже был c вами?

– Конечно, был. Хотя Араксманян неплохо говорит по-французски, Стригун знает английский, а Ишлинский немного понимает оба языка. Ну а наш переводчик знает английский и итальянский, поэтому особых проблем у нас не было.

Самолет сильно качнуло. Дронго поморщился.

– Кажется, нужно выпить еще немного коньяка, – предложил он.

– Может, виски? – предложил Бинколетто.

– Я вообще не пью виски, – признался Дронго. – Пусть лучше принесут коньяку.

– А я возьму виски, – решил Энцо.

Стюардесса почти мгновенно выполнила их пожелание.

– Скоро турбулентность прекратится, – пообещала она.

– Надеюсь, – пробормотал Дронго и, когда она отошла, спросил: – А почему они едут не с женами? Напряженные отношения в семьях?

– Думаю, что нет, – улыбнулся Бинколетто. – Просто обычно они берут с собой своих подруг. Согласитесь, что отправляться в такую поездку с женой не совсем удобно.

– Можно было вообще не брать с собой женщин, – заметил Дронго.

– Экзотика, – пояснил его друг. – Они уже успели посмотреть марокканские города, тунисские развалины и египетские пляжи. Сейчас многие переключились на более экзотичные Южную Африку и Кению. Поэтому они и прилетели сюда.

– Тогда, конечно. А кто станет опекать дам, пока мужчины будут на охоте?

– Джина, конечно. Я уже все ей объяснил. У меня там довольно интересно. Есть черепахи, очень красивые попугаи и несколько лошадей. Я думаю, дамам будет интересно. Кроме того, они могут всегда отправиться в Найроби и походить по магазинам. Там достаточно много весьма интересных магазинчиков с местными сувенирами. Кения сегодня – одна из самых цивилизованных стран в Центральной Африке.

– Там я еще не был, – признался Дронго.

– Тогда вам тем более будет интересно.

– Именно поэтому я и согласился отправиться с вами на эту охоту. Надеюсь, что мы не нанесем особого вреда местной фауне?

– Нет, – улыбнулся Энцо, – я обычно уважаю законы. Мы будем охотиться только там, где нам разрешат, и только имея лицензии на охоту. Иначе я бы не стал никого приглашать.

– Кроме львов, там должны быть и другие хищники.

– Животнй мир в Кении один из самых разнообразных и богатых в Африке, – сообщил Бинколетто, – хотя в прошлом веке его безжалостно истребляли, в том числе и охотники, прибывающие на эти забавы. Кроме львов, там водятся леопарды и гепарды, а также слоны, носороги, буйволы, антилопы, зебры, жирафы, страусы, целые стаи различных видов обезьян. Если бы люди вели себя достаточно разумно, то это был бы настоящий рай не только для охотников, но и для всех любителей природы. Но зверей безжалостно отстреливали.