При этом он обратил внимание, что вице-премьер был задушен не раньше чем за час до того, как они его обнаружили. Возможно, сразу после своего телефонного звонка. Прибыли полицейские эксперты, врачи, следователи, здание оцепили, всех находившихся в доме допросили, даже полицейских, которые дежурили на улице. Но никто ничего не мог объяснить. – Вукославлевич закончил и озадаченно взглянул на Дронго. Затем, немного подумав, добавил: – Мы провели самое тщательное расследование, которое только могли провести. Пригласили даже специалистов из Интерпола. Осмотрели каждый сантиметр площади, даже сделали два повторных вскрытия тела. Продумали самые невероятные версии: что неизвестный убийца мог попасть с вертолета, но в таком случае шум вертолета должны были слышать находившиеся во дворе охранники, что неизвестный убийца каким-то образом поднялся по отвесной скале и затем сумел влезть на третий этаж – но никаких следов не было, к тому же там очень приличное освещение, и убийца не смог бы пройти незамеченным. Апартаменты убитого, комнаты Петковича и премьера соединены общим балконом с небольшими перилами. Возможно, неизвестный убийца смог пролезть через балкон. Но в коридоре третьего этажа находился охранник Николич, а внизу дежурил Недич, они не могли не заметить чужого. А на третьем этаже, кроме самого погибшего, больше никого не было. Это тоже установлено абсолютно точно. И самое главное, что в коридоре тоже работала камера наблюдения, которая фиксировала все возможные передвижения посторонних людей. Она была как раз направлена на лестницу на место, где постоянно сидел Николич. Все записи просматривались нашими лучшими экспертами неоднократно.

– И ничего не обнаружили?

– Ближе к восьми охранник Николич поднялся и прошел в туалет, находившийся в конце коридора. Затем вернулся. Теоретически он имел возможность каким-то образом проскользнуть в апартаменты премьера, перелезть на балкон к Петковичу и уже оттуда к Баштичу, задушить вице-премьера и снова вернуться. Мы провели три следственных эксперимента. Для того чтобы перелезть через все эти балконы и задушить Баштича, ему нужно было не меньше трех или четырех минут. И это учитывая, что с балкона премьера куда-либо пролезть практически невозможно, там натянута дополнительная сетка. Мы предположили, что ему, может, удалось каким-то невероятным образом это сделать, но и тогда у него не было столько времени. Он вернулся примерно через две минуты, это четко зафиксировано на нашей пленке, а потом практически все время сидел на стуле, никуда не отлучаясь. И когда во второй раз поднялся, то вошел в апартаменты и почти сразу выбежал. Буквально через несколько секунд.

– И вы его арестовали?

– У нас нет другого подозреваемого, а он в любом случае виноват, так как не имел права отлучаться. Ведь он был охранником вице-премьера, а того задушили, пока он сидел у его дверей. Значит, он – либо убийца, либо пособник убийства. Но каким образом произошло это загадочное убийство? Кто мог задушить господина Баштича, если это сделал не Николич? Наши эксперты и следователи терялись в догадках. Мы еще раз допросили всех присутствующих, но ничего не смогли установить.

– Такой классический детективный случай, – вмешался Самойлов, – когда убийство происходит в закрытой комнате, и убийца исчезает неизвестно куда. Непонятная загадка, повторявшаяся в двадцать первом веке. Я думал, что подобные убийства остались в девятнадцатом, а сегодня политиков убивают с помощью киллеров, стреляющих из снайперской винтовки. Во всяком случае, не душат как цыплят.

Гостям явно не понравились его слова. Оба переглянулись, но не стали их комментировать.

– Господин Дронго, мы прибыли к вам не просто как туристы, – произнес Обрадович, говоривший с сильным акцентом. – Господин прокурор не сказал вам, что мы проверяли Николича на детекторе? Я правильно произнес это слово?

– Дело в том, что Николич категорически отрицает свою вину и не хочет признаваться, – подтвердил Вукославлевич. – Учитывая исключительную важность происшедшего, мы приняли решение проверить его на так называемом «детекторе лжи». Пригласили лучших немецких специалистов и дважды проверяли его. Оба раза детектор показал, что он не врет, когда говорит о своей полной непричастности к этому преступлению. Конечно, показания детектора не могут считаться свидетельскими показаниями, но некоторое сомнение эти результаты у нас породили. Наш известный врач-психолог предложил свои услуги. Он ввел Николича в состояние гипноза и попытался его допросить. Охранник упрямо утверждал, что ничего не видел и не слышал. Врач убежден, что Николич не мог лгать под гипнозом. Это просто невозможно. Мы пошли даже на такой варварский метод, как введение ему специального раствора, так называемой «сыворотки правды». И опять Николич утверждал, что он невиновен. Последним нашим шансом был местный священник, который знает Николича с детства. Мы пригласили его для беседы с подозреваемым. Священник говорил с ним около двух часов и вышел из камеры, твердо заявив, что охранник ни в чем не виновен. Николич поклялся на Библии, что не совершал этого преступления и не знает, как оно произошло. Мы можем не доверять ему самому, не доверять результатам проверки и даже предположить, что ему удалось каким-то образом лгать под гипнозом. Но мы ввели ему такую дозу лекарства, что лгать он просто не мог. Это абсолютно невозможно. И тогда получается, что убийца неизвестным образом проник в апартаменты Баштича, задушил вице-премьера и затем растворился в воздухе. Но в жизни так не бывает. Я лично в дьявола не верю, для этого слишком долго работаю в прокуратуре. И генерал Обрадович тоже не верит в нечистую силу. Но никаких других объяснений нет. А нам бы хотелось получить хоть какие-то версии.

– И у вас нет ни одной? – не выдержав, вмешался Шаповалов.

– Есть, – ответил прокурор, снял очки, протер стекла, снова надел их, – но это очень нехорошая версия. Тогда остается предположить, что это убийство связано с политической деятельностью господина Баштича и в его устранении были заинтересованы наши спецслужбы. Только в том случае, если пленку сумели заменить, а некоторые охранники были в сговоре, все выглядит достаточно правдоподобно. Иначе говоря – это политическое убийство, когда сотрудники охраны и офицеры полиции смогли договориться или их элементарно купили, чтобы они не заметили возможного убийцу. Но предположить, что сразу полтора десятка наших лучших офицеров и сотрудников оказались замешаны в этой непонятной истории, значит не доверять нашим спецслужбам. На это мы тоже не можем пойти.

– Среди офицеров полиции, которые там дежурили, двоих я знаю лично и могу за них поручиться, – вмешался Обрадович.

– Вот поэтому мы к вам и приехали, – закончил Вукославлевич. – Нам нужна ваша помощь в этом расследовании, господин эксперт. Мы знаем, что вы тоже не верите в различные потусторонние силы или в мистику. Баштича убил конкретный убийца, и наша задача – его обнаружить.

– Больше ничего не хотите мне сообщить? – спросил Дронго.

Обрадович посмотрел на прокурора, ожидая, что тот заговорит, но Вукославлевич молчал. Тогда заговорил он сам:

– Вы читали материалы об убийстве Баштича?

– Читал. И обратил внимание, что среди тех, кто был в этот день в особняке, вы не назвали еще одного человека, которого тоже допрашивали. Это сын господина Баштича – Зоран.

Обрадович снова посмотрел на прокурора, но тот по-прежнему упрямо молчал. Очевидно, эта щекотливая тема была настолько закрытой, что он вообще не хотел говорить о ней в присутствии российских руководителей спецслужб. Подобные частности они могли бы обсудить с экспертом и без участия российских генералов. Дронго же был неумолим.

– Значит, Зоран там был? – повторил он.

– Да, – ответил Обрадович, – он там тоже был. – И снова взглянул на прокурора.

Тот кивнул и заговорил:

– Зоран Баштич был последним, кто видел живого вице-премьера в тот злополучный вечер. Сразу после совещания господин Баштич поднялся к себе, и к нему зашел его сын. Вернее, даже не так. Вместе с господином вице-премьером в его апартаменты поднялась его помощник госпожа Милованович. Затем она вышла и спустилась вниз. Только после этого туда поднялся сын господина Баштича Зоран. Пробыл он в апартаментах отца недолго, несколько минут, затем вышел и спустился вниз. Охранники обратили внимание на его плохое настроение. Но у Зорана есть алиби: примерно через час после его ухода господин Баштич позвонил своему заместителю Петковичу и разговаривал с ним. Однако на допросе Петкович подтвердил, что голос звонившего показался ему несколько необычным. Должен вам сказать, что голоса отца и сына очень похожи. Это тоже правда. – Вукославлевич кинул взгляд на генерала Обрадовича, словно спрашивая, все ли он сказал.