— Мне кажется, я...

— ... она их всех забрала с собой...

— Не может быть.

— ... туда вниз, в яму.

— Не может быть, нет... Ее жетон, ты его видел. Как ее звали?

— Я не понимаю, зачем...

— Говори! — колдун буквально впился в него взглядом.

— Корабб, — ответил Ронин. — Ее звали Корабб.

Глаза колдуна вдруг смягчились — у Ронина невольно возникла ассоциация с мечом, убранным в ножны.

Боррос отвернулся:

— Мороз бы их всех побрал! Что же они творят?!

— Я вообще ничего не понимаю, — тряхнул головой Ронин.

— Да, — прошептал колдун. — В это я верю охотно.

— Сначала, я думаю, никто не верил, что я смогу построить эту машину, — спокойно рассказывал Боррос. — В конце концов, Мастаад находился при мне неотлучно и докладывал им о каждом моем шаге. Поначалу я не обращал на него внимания. Просто старался ни к чему его не подпускать, потому что такой у меня стиль работы. Да и вообще я не люблю, когда кто-то лезет в мои дела. Но он был как-то уж слишком нетерпелив, слишком настойчив, и тогда у меня зародились первые подозрения. И потом, эти слухи... ну ты понимаешь... о том, что служба безопасности «пасет» всех колдунов. — Боррос поднял руки. — Откуда ты знаешь, чему можно верить, чему нельзя. Мало ли что говорят... Я как-то не придавал этому значения. Однако, как только я убедился, что я смогу сделать эту машину, я начал подозревать всех и вся. Однажды я застал его за чтением моих записей, и все мои опасения подтвердились. Я его выгнал взашей, а записи сжег. Он, конечно, не смог их прочесть, но он и так знал достаточно, чтобы сообщить им, что мне по силам построить такую машину. И они, ясное дело, не заставили себя ждать.

— Но ты говоришь, что машина, которую ты изобрел, может определять направление ветра и температуру воздуха на поверхности. Почему...

— Почему они так испугались? Потому что она докажет, что Наверху есть жизнь. Что там живут люди. А им это не нужно. — Колдун вздохнул. — Старый порядок укоренился во власти. Есть, конечно, противостояние группировок, но это так... мелочь. Если будет война, неважно, кто победит. Как бы там ни было, все равно саардины останутся у власти. Старые схемы, они не меняются. Война принесет разрушения. Будет много смертей. Но потом все войдет в свою колею. Все стабилизируется. И все будет по-прежнему.

Он взглянул на Ронина.

— Ты представляешь, что будет с Фригольдом, если люди узнают, что на поверхности можно жить? Что там тоже есть люди. Все сразу рванутся Наверх. Фригольд рухнет. Власти саардинов придет конец. А покуда мы заперты здесь, у нас просто нет выбора.

— Но здесь мы умрем. Мы уже умираем медленно, но верно, — возмутился Ронин. — И власти должны это понимать.

Боррос кивнул.

— Да, они понимают. Но ты сам говоришь, что это медленная смерть. Вот и они полагают, что век, может быть, два мы еще протянем. А потом... — Он пожал плечами. — Они живут настоящим.

Колдун провел руками по одеялу.

— Я видел, что там, на поверхности, — сказал Ронин.

— Да?

— Есть такая машина — Линзы. Она показывает поверхность планеты. Там все покрыто снегом и льдом. Все.

Колдун усмехнулся:

— Прямо над нами — да. Слежавшийся лед. Пласт глубиной в километр, я думаю, хотя точно это не определишь. Но я узнал, что наш Фригольд расположен вот здесь, — растопырив пальцы обеих рук, он описал в воздухе сферу и указал на самый ее верх, — то есть если представить планету как шар, мы находимся примерно в этой точке. Близко к полюсу. Полюса расположены сверху и снизу шара. Здесь всегда все покрыто льдом. Тысячу лет назад снега и льда было меньше, сейчас они покрывают большую площадь. Но отнюдь не всю планету. Ты понимаешь? У центра планеты теплее, земля там коричневая, а в ясном небе сияет солнце. Оно согревает людей и землю.

— Откуда ты знаешь?

Боррос пожал плечами:

— Все равно это все бесполезно. Знания бессмысленны. Потому что уже очень скоро мы все... и Фригольд, и те люди, которые живут на поверхности... все будет уничтожено.

— Ты говорил об этом, когда...

— Да, ты при этом присутствовал, и ты видел, в каком я был состоянии. Тогда я был еще более восприимчив к излучениям.

— Это было... я как будто чувствовал чье-то присутствие.

Колдун кивнул:

— Вполне вероятно. В последнее время они как-то особенно активизировались.

— Но что это было?

— Я пока не могу объяснить. Сам еще толком не знаю.

— Но это реально?

— О да. Только, мне кажется, очень далеко отсюда.

— И что теперь?..

— Теперь нам нужно принять решение. Нам обоим. Я должен выбраться на поверхность, к людям, которые Наверху. Я даже не знаю, можно ли остановить эту... силу. Но я все равно должен хотя бы попытаться. И ты тоже, мне кажется.

Ронину не понравился самонадеянный тон колдуна. Боррос вообще был ему несимпатичен. Почему-то Ронин ему не доверял, хотя и знал, что колдун прав. И это ужасно его раздражало.

Колдун улыбнулся — ледяной, неприятной улыбкой, в которой сквозила какая-то фатальная неизбежность.

— Да, вижу, я в тебе не ошибся. Хорошо. Стало быть, решено. И вот еще что: прежде чем мы попытаемся отсюда выбраться, тебе надо спуститься вниз...

Улыбка растаяла, как кусок льда в огне.

— Ниже девяносто девятого уровня.

... — У меня нет чернил, — сказал Боррос, уколов палец иглой. — Я постараюсь тебе объяснить как можно подробнее, но, боюсь, что мои познания ограничены.

Колдун надавил на палец, и из крошечной ранки показалась кровь.

— Но это все-таки лучше, чем ничего.

Он начал что-то чертить на куске ткани.

— Но ведь девяносто девятый — это последний уровень, — выпалил Ронин. — Под ним — только каменное основание Фригольда.

— Еще одна ложь, — назидательно проговорил Боррос. — В чем, в чем, а в обмане они преуспели. Там, внизу, под Фригольдом, — остатки цивилизации... цивилизации наших предков. Я это знаю точно. Потому что Корабб была там. Корабб — моя жена. Мне сказали, что она погибла. Она работала на одном из этих громадных преобразователей энергии. Сказали, что она попала в машину и ее изрезало на куски, так что спасти ее не удалось. Это случилось шесть циклов назад, и все это время я верил... — Он покачал головой. — Я не знаю, во что я верил.

— Так что же случилось?

— Я никогда этого не узнаю. Я могу только предположить. За десять циклов до того, как мне сообщили о ее гибели, она мне сказала, что нашла что-то вроде прохода под Фригольд на девяносто девятом уровне Я, естественно, загорелся. Еще бы! Я как представил себе, какие тайны и знания могли там скрываться! Не могли же они сжечь все до последнего — ведь кое-какие книги и карты остались даже у нас, наверху. А уж машины... Впрочем, я отвлекаюсь. Я, естественно, понимал, что мне самому никогда не добраться до этого уровня, и я попросил ее предпринять небольшую вылазку. В общем, она побывала под Фригольдом, и я убедился, что был прав. Ее, наверное, поймали, когда она отправилась Вниз во второй раз, и захотели узнать, что она там обнаружила. Фрейдал, должно быть, заинтересовался... ты видел, насколько силен был его интерес. Потом ее, может быть, и отпустили.

Боррос замолчал. Ронин следил за тем, как он выводит какие-то линии на кусочке ткани.

— Я не знаю, что нам угрожает. Но ответ — там, Внизу. Ты должен найти его и принести сюда. Только тогда мы с тобой сможем уйти Наверх, — продолжил колдун. — Тебе нужно найти один свиток с надписью, сделанной особыми знаками. Я здесь рисую тебе эти знаки, чтобы ты не перепутал их с другими. На свитке будет заголовок. Смотри — вот он! Это все, что мне известно. Кто знает, может быть, там мы найдем описание этой таинственной силы, которая нам угрожает... и как от нее защититься. — Боррос пожал плечами. — Это наша единственная надежда.

Он передал Ронину лоскут ткани, затвердевший от высыхающей на нем крови.

— И еще одно, Ронин. Постарайся вернуться до того, как они растерзают меня на куски.