Так и получилось.

Я был уверен, что он не справится, но недооценил его способности.

Свет зажегся как раз в тот момент, когда он взлетел в воздух, и я смог наконец его рассмотреть — черный кот с простертыми передними лапами. Потом он пропал из виду, видимо, где-то приземлился.

Бросившись вперед, я увидел, что моему противнику удалось перепрыгнуть на соседнее с выставочным залом строящееся здание, он уже убегал по балке.

Я не остановился.

В прошлое свое посещение этой крыши я выбрал более легкий путь, но сейчас у меня не было времени, и я не мог себе позволить подобную роскошь. Я думаю, благодарить за это решение следует мой нахальный спинной мозг. Или винить.

Я автоматически оценил расстояние, максимально сконцентрировался и, оттолкнувшись в оптимальной точке, прыгнул — мне даже удалось перелететь через невысокий поребрик у края крыши.

Я с такой силой оттолкнулся от него, что отдача отозвалась в зубе мудрости. Левой рукой я ухватился за вертикальную балку, возле которой приземлился. Подтянувшись на руках, я забрался на балку и выпрямился, стараясь разглядеть своего противника.

Он направлялся к. той части платформы, где строители хранили свои вещи в бочках, накрытых парусиной. Я стремительно бросился ему наперерез вдоль балок.

Он заметил мое приближение и, взобравшись на кучу мусора, перескочил на ящик, с которого сумел перебраться на следующий этаж. Я ухватился за горизонтальную перекладину, раскачался, закинул ноги, нашел упор для левой ноги, перехватился руками и оказался наверху.

Поднимаясь на ноги, я заметил, что мой враг исчез у края платформы, выходящей на следующий этаж. Мне пришлось повторить свои действия.

Оказавшись на следующем этаже, я понял, что не вижу черного кота. Оставалось только сделать вывод, что он продолжал подниматься все выше и выше. Я последовал за ним.

Через три этажа я опять заметил его. Он остановился, чтобы посмотреть вниз. Свет, идущий снизу, снова попал ему в глаза.

Резкое движение!

Я уцепился за стропила одной рукой, а другую поднял вверх, чтобы защитить голову. Однако моя предосторожность оказалась излишней.

Грохот, скрежет и звон: целое ведро болтов или гаек, сброшенное сверху, пролетело мимо меня — звонкое эхо прокатилось по этажам.

Холодный ветер начал терзать мою одежду, когда я снова полез вверх. Бросив взгляд вниз, я разглядел на освещенной крыше соседнего дома несколько фигур с поднятыми головами. Вероятно, это были мои союзники, но помочь они ничем не могли.

К тому времени, когда я добрался до места, откуда свалилось ведро с железками, объект моего преследования находился двумя этажами выше. Теперь я все прекрасно видел, потому что на этих платформах почти ничего не лежало, мы попали в царство жестких прямых линий и холодных четких углов, таких же классических и лаконичных, как теоремы Эвклида.

По мере того, как я поднимался все выше, ветер становился сильнее, теперь его порывы сменились постоянным, ровным давлением. Кончиками пальцев, а потом и всем телом я начал ощущать, как ритмично раскачиваются строительные леса.

Я упорно продолжал карабкаться вверх. Нас разделяло два этажа. Потом остался один.

Он стоял этажом выше и смотрел вниз. Дальше забираться было некуда. Он ждал.

— Может быть, хватит? — крикнул я. — Или будем играть до конца?

Ответа не последовало. Он просто неподвижно стоял и наблюдал за мной.

Я провел рукой по балке, которая находилась рядом со мной и поднималась вверх.

Мой противник стал меньше. Он присел, сжался, напрягся. Словно собирался прыгнуть…

Проклятие! Поднимаясь на последний уровень, я в течение нескольких секунд буду полностью в его власти — руки у меня будут заняты, когда я начну подтягиваться.

Однако моему врагу придется рискнуть, если он решится прыгнуть на меня — а вдруг я сумею схватить его одной рукой и сбросить вниз.

— Я думаю, ты блефуешь, — сказал я. — Сейчас я к тебе поднимусь.

Я посильнее ухватился за горизонтальную перекладину.

И в этот момент мне в голову пришла неожиданная мысль — такие у меня появлялись нечасто: «что если ты упадешь?»

Я заколебался, настолько необычной показалась мне эта идея. Конечно, я знал, что это может произойти. Более того, несколько раз так и было, разными результатами. Однако такого рода раз мышления — это табу.

А если посмотреть вниз? Интересно, что ты почувствуешь, когда упадешь? У тебя не возникло щекочущего ощущения в запястьях, ладонях, нога? щиколотках?

Конечно. Но ведь…

Головокружение окатывало меня с ног до голов) снова и снова. До сих пор я ничего подобного не испытывал.

Впрочем, я быстро понял, кто был источником моего состояния. Мой мохнатый маленький «друг посылал мне это ощущение, пытаясь — и небезуспешно — возбудить у меня высотобоязнь.

Я с силой ударил кулаком по перекладине прикусил губу. Я был напуган. Я, Фред Кассиди, боялся высоты!

Падение, падение… Совсем не как листок или клочок бумаги на ветру, а головокружительное падение тяжелого тела… Помешают, может быт только прутья нашей клетки… Кровавый отпечаток здесь, там… Только эта мысль будет доступна тебе на пути вниз… Ты будешь похож на своих не столь далеких предков, которые с ужасом цеплялись за деревья и все равно падали…

Именно тогда я его и увидел. В этот момент он дал мне то, что я искал, стараясь не поддаться на его уловки: предмет, на котором я мог бы сосредоточить все свое внимание. Мой враг позволил ceбе свысока рассуждать о человеческой расе. Сиб вызвал у меня раздражение, когда мы с ним встретились в квартире Мерими, потому что высказывали похожие мысли. Это было как раз то, что надо.

И тогда я позволил себе как следует разозлиться.

— Ну хорошо, — сказал я. — Те же самые предки просто обожали поднимать в воздух типов, вроде тебя, держа их за лапы, чтобы проверить, всегда ли вы удачно приземляетесь. Это очень старая игра. Правда, в нее уже давно как следует никто не играл. Я намереваюсь ее возродить — в память о моих прародителях. Смотри на веселого антропоида, опасайся его кривых неловких пальцев!

Я ухватился за перекладину.

Мой враг сделал вид, что собирается напасть, но передумал и бросился назад.

А я подтянулся и выпрямился.

Я наблюдал за тем, как он удирал от меня и вскоре оказался на противоположной стороне стальной площадки. Я двинулся по одному краю площадки, он — по другому. Я остановился. И он остановился. Мы не сводили глаз друг с друга.

— Отлично, — проговорил я, доставая сигарету и прикуривая. — Ты тянешь время. И проигрываешь

— тебе должно быть это известно. Ребята внизу не сидят сложа руки. Они вызвали подмогу. Все пути вниз будут очень скоро перекрыты. Могу побиться об заклад, что через несколько минут к нам сюда пожалует вертолет. Я всегда считал, что лучше сдаться, чем оказывать сопротивление при аресте. Я являюсь официальным представителем Государственного Департамента моей страны и Организации Объединенных Наций. Выбирай, что тебе больше нравится. Я…

Хорошо, промелькнуло у меня в голове. Я сдамся тебе как представителю Государственного Департамента.

Ровным шагом он стал приближаться ко мне. И внезапно рванулся вперед, на меня, заполнив мое сознание смутными образами. Облеченные в слова, они звучали бы примерно так:

Я выбросил руку вперед в тот момент, когда он прыгнул, и, поскольку у меня не было никакого другого оружия, сунул ему в морду сигарету.

Он извернулся и попытался ударить по ней лапой еще до того, как взлетел в воздух. А я отшатнулся и одновременно присел, подняв руки вверх, чтобы сохранить равновесие и прикрыть лицо и голову.

Он ударил меня, но не в сердце и даже не сумел вцепиться в глотку. Коснувшись моего левого плеча, он разодрал когтями руку и бок. И упал.

У меня пронеслась мысль: надо восстановить равновесие и попытаться спасти эту тварь. Я развернулся направо, перенес вес на левую ногу, выбросил вперед руку, схватил…