Мужчины представились. Кинроссу так и не удалось объяснить Мэри, где она оказалась.

— Корабль? Моряки? Чушь какая! — воскликнула она. — Если вы сами не знаете, где находитесь, не надо сбивать с толку других! Нам просто надо пойти вперед, пока мы не наткнемся на дорогу или не увидим дым костра. Вы и сами это прекрасно знаете.

— Хорошо, будем считать, что мы заблудились, — согласился Кинросс. — Мы где-то в Австралии, так?

— Да, в Куинсленде, где-то за южной излучиной Герберт-ривер. Я ехала на лошади и, наверно, заснула. Черт меня побери, если я знаю, где моя лошадь!

Кинросс и Гарсия переглянулись.

— Прости, Мэри, — сказал мексиканец, — я должен поговорить со своим другом. Тебе этот разговор, возможно, покажется странным. — Его глаза возбужденно блестели.

— Как же это получается? — спросил он у Кинросса. — По этой истории с солдатами в Тибести ворота должны находиться где-то в Индийском океане. Может, в мире существует несколько подобных дыр?

— Меня это тоже беспокоит. Насколько я всегда понимал — хотя никогда полностью в это и не верил — оба мира существуют порознь. Они соприкасаются лишь в том месте, где находятся ворота…

— И если они открыты на суше…

— Я знаю, о чем ты думаешь. Но мы должны дать шанс Кербеку и Сильве. Да и двум остальным тоже. Кинросс повернулся к девушке.

— Мэри, — спросил он. — Ты хорошо запомнила место, где ты пришла в себя в этой впадине? Ты его отметила?

— Нет. Зачем это мне? Будь я проклята, если вернусь туда еще раз. Отведите меня в свой лагерь или туда, где вы моете золото. Надеюсь, там найдется кто-нибудь в здравом уме.

Мексиканец внезапно расхохотался.

— Я вспомнил, что мой прадед в Мексике — Барт Гарсия — тоже был старателем и искал золото. Тогда это тоже был новый мир, и ему приходилось нелегко. Веди нас, Кинросс.

— Все дороги ведут к Крюгеру, — сказал Кинросс.

— Все, кроме одной, — поправил Гарсия, оглядываясь на огромную впадину, залитую теперь солнечным светом.

Обратный путь оказался гораздо легче. Кинросс удивленно вскрикнул, когда увидел мелькнувшую среди кустов птицу.

— Я еще раньше услышал щебетание, но подумал, что мне послышалось, — сказал Гарсия.

До них донеслась птичья трель. Но птицы — как до этого деревья и кусты — все время находились в боковом поле зрения. Можно было лишь краем глаза увидеть, как мелькают их разноцветные крылья.

— Тебя не беспокоит, что ты не можешь разглядеть их? — спросил у девушки Кинросс.

— Я их прекрасно вижу, — ответила она. — Вы такие странные люди…

— Тук-тук-тук-тук! — раздалось из кустов, и Кинросс вздрогнул от неожиданности.

— Вон он! — указала девушка. — Это дятел. Видите?

Как Кинросс ни присматривался, он так ничего и не увидел.

— Да вон же он сидит на ветке, смотрите же! — настойчиво повторила Мэри.

Первым увидел птицу Гарсия. А потом и Кинроссу показалось, что он увидел темно-зеленого дятла с длинным хвостом, острым клювом и хохолком на голове. Именно так, по словам Мэри, и выглядел дятел.

Тук-тук-тук! Кинросс снова вздрогнул и почувствовал себя довольно глупо.

По дороге Кинросс попросил девушку рассказать о себе. Она жила на небольшом скотоводческом ранчо на юг от Кернеса вместе с отцом и тремя братьями. Двадцать четыре года, незамужем. Она проучилась год в Брисбене, и ей не нравились города. Братья разводят скот. Тут первоклассные места для пастбищ. Как это получилось, что они не отмечены на карте?

— Посмотри на солнце, Кинросс, — сказал Гарсия. — Мы идем на запад. Как приятно, что снова можно так говорить.

Солнце уже садилось, когда они достигли того места, откуда открывался вид на долину.

— Долина Крюгера, — ответил Кинросс на вопрос девушки, как она называется.

Ведущие к пещере три склона были покрыты буйной растительностью, позолоченной лучами заходящего солнца.

— Ничего подобного в Кост-Реджерсе нет, — прошептала девушка. — Уж я-то знаю.

Когда они стали спускаться по западному склону, Кинросса поразило, что деревья обрели индивидуальность, теперь их можно было разглядеть и потрогать. Неровная поверхность зеленела травой, кое-где встречались яркие цветы. Над головой летали птицы самых необычных расцветок, и на этот раз Кинросс их отчетливо видел. Они с Гарсией восторженно рассматривали неровности земли, которых до этого не было: бугорки, трещины, пригорки, холмики.

— Что-то случилось, Гарсия, — сказал Кинросс, — здесь, за барьером реальности, земля начинает становиться такой, как и в настоящем мире.

— Да, она кажется мне вполне настоящей, — согласился мексиканец. — Может, нам даже удастся развести вечером костер.

— Да. И мы можем срубить деревья. Ведь Мэри понадобится шалаш.

— И костер тоже, — добавила девушка.

— Надо постараться убить пару птиц, — сказал мексиканец. — Мне так хочется снова попробовать мяса.

— Вы не посмеете этого сделать! — возмущенно воскликнула девушка. — Я не позволю вам трогать птиц!

— Мы не будем ловить этих красивых птиц, — поспешил успокоить ее Гарсия. — Кстати, как они называются?

— Это малиновки, — объяснила Мэри. — Слышите, как они весело распевают?

Когда они уже стали приближаться к долине, Кинросс хотел предупредить девушку, что она увидит возле ручья что-то неожиданное. Но она внезапно перебила его:

— Видите? — спросила она, указывая влево.

Кинросс и Гарсия посмотрели в ту сторону, но ничего не увидели.

— Что ты там заметила? — спросил у девушки Кинросс.

— Целый выводок пигмеев, — озабоченно прошептала Мэри. — Они стоят на коленях в кустах.

— Теперь, кажется, и я их увидел, — сказал мексиканец. — Это похуже, чем птицы.

— А я ничего не вижу, — сказал Кинросс. — Одни деревья да кусты.

— А ты смотри краем глаза. И прищурься.

Кинросс так и сделал. Внезапно он их увидел: несколько десятков черных карликов с красными глазами. Голые, с короткими туловищами и длинными, узловатыми конечностями, они рассматривали его без всякого интереса. Кинросса охватил страх.

— Боже мой! — прошептал он.

— Самые настоящие демоны, — пробормотал Гарсия. — Какого дьявола они тут делают?

— Это аборигены, — пояснила Мэри. — Раньше они убивали белых своими стрелами, даже в Кост-Реджерсе, но сейчас их от этого отучили. Мы должны пройти мимо и сделать вид, что не замечаем их. Они полагают, что находятся в своем колдовском мире.

— Они так похожи на карликов! — воскликнул Кинросс. — Неужели в Куинсленде водятся пигмеи?

— Как видишь, — прошептала девушка. — Они прячутся от нас в одном из своих священных мест, охраняемых духами. Пошли! Притворимся, что мы их не видим.

— Попробуем, — пробормотал Кинросс.

Они добрались до долины без всяких приключений. Внезапно Гарсия принялся озабоченно глядеть по сторонам.

— Кинросс, кто-то постоянно следит за нами. Вон там, из кустов.

— Опять пигмеи? — спросил Кинросс, чувствуя, как его снова охватывает страх.

— Нет. Правда, я не могу их толком рассмотреть, но они гораздо выше и серого цвета.

— Я вижу, — внезапно воскликнула Мэри. — Это женщины племени бинги. Того самого племени, что и люди, которые встретились нам раньше. Они похожи на духов, когда вымазывают свои тела древесным пеплом.

— А что им от нас нужно? — спросил Кинросс, наблюдая краем глаза за едва уловимым передвижением теней.

— Они хотят выследить, где находится наш лагерь, чтобы потом украсть там что-нибудь или клянчить еду.

Когда они подошли к ручью, серые тени исчезли. Пока они стояли на берегу, нерешительно глядя по сторонам, наверху холма, с которого они только что спустились, раздались громкие крики. Присмотревшись, Кинросс увидел Кербека, окруженного пигмеями.

— Господи! — воскликнул он. — Кербек сражается с демонами!

— И побеждает, — заметил мексиканец. — Посмотри, они убегают.

— Ему не следовало этого делать, — обеспокоенно нахмурилась девушка. — Ночью они спустятся вниз и заколют его. А, может, и всех нас. — Она вздрогнула.