— Быстро работает, сука.

— Подожди, слушай дальше. Фукуда постоянно следила за мной, за каждым моим шагом. Понятно, связей в городе у нее было гораздо больше, чем у меня, и, кроме того, она отличалась завидным упорством. А на мне она сразу зациклилась. Когда Деке предупредил меня о грозящей опасности, было поздно. Эта чертова Фукуда уже практически вцепилась мне в горло, и избавиться от нее не было никакой возможности.

— Давай, рассказывай скорее, — торопил Рассел. И Тори подробно рассказала ему, как произошла ее встреча с Фукудой в тоннеле метро, как ревнивая японка ранила ее и, зная, что Тори не могла двигаться, оставила лежать на рельсах, а из-за поворота уже показался поезд.

— Странно, что Фукуда не прикончила тебя сразу. Глупо с ее стороны.

— Ясное дело, это было ее ошибкой. Хитазура оттащил меня с путей раньше, чем подошел поезд.

— Да, не повезло Фукуде.

Тори весело рассмеялась шутке Рассела, хотя и понимала, что Фукуда — смертельный враг, и веселиться ей нечего.

— Но почему ты не рассказала мне все это раньше, в Центре, когда отчитывалась о проделанной работе? — удивился Рассел.

— И правильно сделала, что не рассказала. Ты меня бы и слушать не стал. Ничьи взгляды, кроме твоих собственных, тебя не волновали.

— Тори, ты не права.

— Но ты был именно таким, это правда.

— Пойми, ты работала не на захудалую лавочку, а на серьезную организацию, и обязана была подчиняться дисциплине. При чем здесь мои взгляды?

Разумеется, Рассел был прав, но Тори была готова скорее провалиться сквозь землю, чем признать его правоту.

— Хитазура, — послышался в наушниках голос Большого Эзу.

— Вижу-вижу, вон показался его автофургон, — ответила Фукуда в мини-микрофон, прикрепленный к наушникам.

— Ты где?

— У Киндзи-то.

Несмотря на то что Большой Эзу находился от нее в нескольких милях, Фукуда слышала его голос так, как будто босс был рядом, и подивилась достижениям современной радиотехники.

— Отлично. У меня все готово. Ты сообщай о передвижении фургона.

— Есть. — Не переставая следить за фургоном, Фукуда спряталась за стеклянной дверью Киндзи-то. — Уж я постараюсь.

— Хитазура не один. У него есть помощник.

— Судя по вашему тону, этого помощника я знаю.

— Это Тори Нан.

В наушниках Большого Эзу послышалось тихое, но угрожающее восклицание.

— В таком случае, — заявила Фукуда, — пусть Кои немного подождет. Я хочу использовать свой шанс.

— Последний шанс.

— Последний шанс, согласна, но не для меня. Для Тори.

— Приехали, — сообщил Хитазура.

— Куда? — не понял Рассел.

Фургон остановился, и Хитазура, быстро вытолкнув гостей из комнаты, поспешил к выходу в задней части фургона. Тори и Рассел быстро последовали за ним, и через пару секунд все трое стояли на улице, перед массивным строением в форме пирамиды, эдаким художественным нагромождением деталей из блестящего хрома, стали, покрытого ржавчиной железа и огромных окон из зеленого стекла, доминировавших надо всем остальным, В ночной темноте здание казалось большим волшебным зеркалом, в котором в причудливых очертаниях отражался город, его небоскребы и неоновые огни, улицы, полные машин.

— Это музей Камбата, — сказал Хитазура, но все называют его Киндзи-то, то есть «пирамида». Хитазура пошел к входу в музей.

— С тех пор, как ты была здесь последний раз, — обратился Хитазура к Тори, — в Киндзи-то появилось много новых экспонатов. Например, потрясающая коллекция древнего оружия... Так, — Хитазура взглянул на табличку у входа. — Сегодня понедельник, музей закрыт для посещения.

— Это здесь видели Фукуду последний раз? — спросил Рассел.

— Она и сейчас здесь, — ответил Хитазура.

— Если она здесь, — сказала Тори, — то неспроста. Хитазура кивнул.

— Ты абсолютно права, Тори.

— Догадывается ли Фукуда о цели нашего визита? — снова спросил Рассел.

Тори вопросительно посмотрела на Хитазуру, но тот равнодушно пожал плечами. Тогда она спросила:

— Догадывается Фукуда или нет, не имеет значения. Мы должны войти в музей и схватить ее.

Пока они поднимались по гранитным, отделанным сталью ступеням, Рассел, шедший следом за Тори, взял ее за плечо и повернул лицом к себе.

— Ты ошибаешься, Тори. Это имеет значение. Если Фукуда знает, что мы приближаемся к ее логову, она будет готова к встрече с нами. Поэтому нам следует изменить нашу тактику.

— Пусть так. Что ты предлагаешь?

— Во-первых, нас мало. Почему не привести больше людей?

— Исключено, — покачала головой Тори. — Мы не можем привлекать к себе внимание. Чем больше будет людей, тем скорее вмешается токийская полиция. Придется обойтись малыми силами.

Рассел подумал над доводами Тори, а потом тихо сказал, так, чтобы слышала только она:

— Мне не по вкусу вендетты. Со всех точек зрения они противопоказаны для здоровья.

Тори коротко кивнула.

— И мне они тоже не нравятся. — На мгновение выражение ее лица смягчилось, и она спросила:

— У тебя когда-нибудь чесалось сильно какое-нибудь место, которое ты не мог достать? А представь, что ты вдруг добрался до этого зудящего места, а кто-то уговаривает тебя не чесать его? Понимаешь, что я имею в виду? Со мной происходит сейчас нечто подобное.

— Ладно. По крайней мере, я могу присматривать за тобой.

Все трое поднялись по лестнице и остановились у входной двери. Дверь была закрыта, но не заперта. Рассел быстро осмотрел замок, но не нашел следов повреждения. Никто замка не вскрывал. Как же Фукуда проникла внутрь? При помощи своего ключа? Или она большой спец по замкам? Перед тем как войти в музей, Рассел проверил свое оружие: кольт 32-го калибра, легкий нож и металлическая цепь с деревянными ручками на концах. Проверка ничего ему не дала: Рассел все равно чувствовал себя неуютно. После всего, что он услышал о Фукуде, его воображение рисовало необыкновенную женщину, неуловимую и страшную. Он ощущал в воздухе запах страха, исходящий от Хитазуры и Тори, и от этого ему стало еще хуже. Противно и тревожно.

Тори шла впереди, уводя своих спутников все дальше в глубь музея, и думала о Сун Цзу. «Если у вас нет возможности самому выбрать поле боя, — писал он, — постарайтесь выбрать для военных действий время». Тори боялась, что сейчас она лишена обеих возможностей, если только Фукуда знает о том, что она здесь.

Вскоре они оказались в громадном зале, где располагалась основная экспозиция музея. Совершенно невероятных размеров зеленые оконные стекла тянулись вверх этажа на три; снизу казалось, что это не окна, а древние военные знамена, развешанные по стенам средневекового замка.

Тори, Рассел и Хитазура проходили мимо великолепных образцов оружейного искусства Японии Х — XIX веков и ощущали на себе особую атмосферу старины. Вдруг Тори остановилась и прислушалась: она уловила слабый звук, похожий на шелест ветра в ветвях деревьев. Звук постепенно становился громче, пока не превратился в гортанный, глухой рык, который можно сравнить разве что с рычанием льва, готового наброситься на свою жертву и безжалостно растерзать ее.

— Что это такое, Господи? — прошептал Рассел. Коротко остриженные волосы у него на затылке зашевелились.

— Она где-то здесь, недалеко, — глухо произнес Хитазура.

— Е-ибуки, — объяснила Тори. — В карате существует два способа дыхания. Е-ибуки — один из них, используемый в атаке.

— На курсах в Виргинии ничего подобного нам не рассказывали, — с обидой в голосе произнес Рассел.

— Естественно, откуда им такое знать? — заявила Тори, напряженно вглядываясь в пространство перед собой. — Участие в «боевых действиях» приносит-таки некоторую пользу, правда?

Сквозь зеленые стекла проникал неясный, рассеянный свет. Неровными полосами растекался он по помещению, создавая неприятную, зловещую атмосферу; выхватывал из темноты то старинную железную кирасу, то разукрашенный древним орнаментом кавара панцирь, сделанный из находящих друг на друга слоев кожи и по твердости не уступающий металлу. Каждый вид оружия имел свою ленту или повязку, с помощью которых в средние века различали ранги военных.