Бернард Годвин был прекрасно осведомлен о жизни Рассела, например, о его отношениях с родителями. Будучи необыкновенно одаренным юношей и имея замечательные способности к логике и математике, Рассел свысока относился и к своему родному брату, считая того глупым человеком, и к родителям, а те, в свою очередь, побаивались своего способного сына и не понимали его.

— Такие люди, как мы, всегда изгои, — объяснял Бернард Расселу, — обывателям не дано понять величие мысли, красоту идеала, глубину философии. Достижения человеческого разума на протяжении веков им совершенно безразличны.

— Да, им и дела нет до такого понятия, как справедливость, ведь так? — подхватил Рассел.

Бернард, дружелюбно рассмеявшись, ласково потрепал своего ученика по шее:

— Именно так.

Воспоминания о том времени нахлынули на Рассела, пока он летел на угнанном самолете, возвращаясь из джунглей в город преступников и убийц. Голос Бернарда как будто наяву звучал в ушах, мягкий и вкрадчивый, очень убедительный голос. Тогда Рассел преклонялся перед своим учителем, его незаурядным умом, обезоруживающим обаянием; Бернард был для него чуть ли не высшим существом... С тех пор много воды утекло, многое изменилось...

Из-за туч выглянуло солнце, горячие лучи проникли в кабину через иллюминаторы, нагрели ее, и люди разомлели в тепле. Тори достала откуда-то большой леденец, разломала его на куски и предложила товарищам. Эстило возился с радио, время от времени что-то тихо говоря в микрофон.

— Ты забыл, Рассел, что именно Крус послал нам вдогонку подростков-сикариос, когда мы ехали из аэропорта? Мерзкие мальчишки собирались убить нас!

— Ну и что? Зато тот же самый Крус снабдил нас вертолетом, чтобы мы могли отправиться в джунгли, и сообщил, где приблизительно находится кокаиновая ферма, — возразил Рассел.

— О, Господи! — произнес Эстило.

— Тогда давай облобызаем его в благодарность за его удивительную щедрость! — взорвалась Тори. — Ты, я вижу, не понимаешь всю ситуацию до конца. Я пообещала Соне свою помощь, и я помогу ей, чего бы мне это ни стоило!

— Ну вот еще! — разозлился Рассел. — Ты уже натворила дел, и, будь я проклят, если позволю тебе совершить очередную ошибку! Зачем ты вообще обещала помочь этой женщине? Она тебя разжалобила? Но мы сейчас не имеем права ни на какие чувства!

— Да пошел ты... Мы и без тебя справимся. Эстило И я...

— Не смей и думать об этом! — Рассел еле сдерживал гнев, — тебя послала на задание организация, и ты обязана подчиняться дисциплине. Советую тебе забыть о Крусе и прекратить упрямиться. Мы возвращаемся в цивилизованный мир, и точка.

— Вы ошибаетесь, сеньор Слейд, Медельин далек от цивилизации, — вмешался в разговор Эстило, и слова его были сущей правдой.

В Медельинском аэропорту их поджидал Крус в сопровождении вооруженных сикариос. Самолет еще не успел сесть, как Крус уже подходил к подвесному трапу и вскоре начал карабкаться вверх. Тори встала со своего места, пошла к входной двери и открыла ее. Все трое ждали, когда появится Крус, и наконец его толстая физиономия показалась в дверном проеме. Вслед за Крусом в кабину самолета поднялись сикариос и принялись тщательно обыскивать самолет. Крус, ничего не говоря, внимательно наблюдал за их действиями.

— Нашли кокаин? — наконец спросил он у одного из своих телохранителей, но тот, отрицательно покачав головой, подошел к хозяину и протянул ему прозрачную упаковку с темными шариками.

— Мы не за кокаином туда летали, — объяснил Рассел, стараясь не смотреть на загадочный цилиндр, который Крус вертел в руках.

— Ага. Тогда, может быть, вы узнали, кто владелец кокаиновой фермы? — зло осклабился Крус.

— Мы этого не узнали, потому что там нас плохо приняли.

— Ага. Значит, пришлись не ко двору. Так. — Крус криво усмехнулся и потряс в воздухе прозрачным цилиндриком. Но, я вижу, вы вернулись не с пустыми руками.

— Вы имеете в виду угнанный нами самолет? — как ни в чем не бывало спросил Рассел.

Крус разразился отвратительным хохотом, затем уставился на упаковку с шариками.

— Я имею в виду это. Чувствую, они вам очень дороги. — Он сделал многозначительную паузу. — То, что стоило вчера копейки, сегодня стоит миллион. Цены растут, да. На информацию в особенности. За время вашего отсутствия я узнал много интересного. Например, о том, что Соня была любовницей Рубена Оролы — того кретина, которому я вышиб мозги год назад. Соня сама бы вам об этом рассказала, но, к сожалению, бедняжка не может присутствовать здесь. Несчастный случай: отправилась на прогулку в опасный район города, и кто-то ее пристрелил. Сколько раз предупреждали глупую женщину, чтобы она не ходила гулять одна.

Наступило гробовое молчание. Крус с грозным видом подошел к Расселу и, глядя ему прямо в глаза, сказал:

— Не знаю, какую игру вы ведете, но ей пришел конец. Даю вам час на то, чтобы убраться из Медельина. Если нет, — он пожал плечами, — я за ваши жизни не ручаюсь.

— Мы с радостью уедем отсюда, — ответил ему Рассел, — но я попрошу вернуть мне этот цилиндрик.

— Ну нет, Я должен получить плату за мой вертолет, не говоря уже о том, что ваше присутствие в городе причинило мне массу хлопот.

— Эта вещь вам совершенно не нужна.

— Может, и так. А самолет нужен, это уж точно. К тому же мне приятно сознавать, что я владею тем, что вам дорого. Скорее всего, я через пару дней выброшу куда-нибудь эту дрянь, но сейчас я ее забираю, и не возражайте, я этого не терплю.

Крус повернулся, чтобы уйти.

— Постойте, — раздался голос Рассела, — я бросаю вам вызов.

Крус остановился и, не оглядываясь, спросил:

— Чего ради я должен принимать ваш вызов? Вы — жалкий гринго...

— А кто помог вам отыскать шпиона Орола среди ваших телохранителей и, возможно, спас вашу жизнь?

Внутренний голос говорил Расселу: «Остановись, куда тебя понесло?» — но Рассел уже не мог и не хотел остановиться. Он решил доказать всем, и себе в том числе, что и он чего-нибудь стоит и не хуже Тори способен выполнять боевые задания. Когда он находился в джунглях, и мимо него со свистом проносились пули, Расселу вдруг пришло в голову, что Бернард послал его на боевое задание, чтобы унизить, поиздеваться над ним. Сам Бернард был опытным бойцом и побывал не в одной опасной переделке, прежде чем стал директором Центра. А Рассел нет. Он никогда не занимался оперативной работой, и сейчас, в сложившихся не в его пользу обстоятельствах, ни за что не хотел доставить Бернарду — и Тори — удовольствие, проявив некомпетентность и неумение вести себя в боевых условиях.

— Кроме того, — продолжал Рассел, — ваши телохранители очень удивятся, если вы не примете мой вызов. Неужели причина в том, что я — американец? Или вы струсили? Или у вас нет ни характера, ни воли?

Крус резко повернулся к собеседнику, лицо его исказилось от ярости:

— Когда я обнаружил, что Соня — шпионка Орола, я застрелил ее. Засунул дуло пистолета ей в рот и нажал на курок. Я смотрел в ее глаза и видел в них смерть. Я видел, как Соня умирала, как жизнь оставляла ее тело. По-вашему, я трус, да? — Стиснув кулаки, Крус подошел к Расселу. — Мне, кстати, очень любопытно знать, почему это вы нашли только одного шпиона — Хорхе. А как же Соня, а?

— С Соней я не говорил, — ответил Рассел. Во рту у него появился противный металлический привкус. — Так вы принимаете мой вызов?

Крус повернулся к сикариос, которые выжидательно смотрели на него, коротко кивнул и, брезгливо передернув плечами, бросил:

— Готовься к смерти, гринго.

Это была странная коррида. Будний день. Безмолвный стадион, пустые трибуны и жаркий, палящий зной.

— Итак, сеньор Слейд, вы бросили мне вызов, и я принял его. — Окруженный сикариос, Крус обращался к Расселу, который стоял на арене. Сам Крус, его телохранители и Тори с Эстило расположились у нижних скамей стадиона. — Я приказал вывести на арену моего лучшего быка. Если вы справитесь с ним, я отдам вам вашу трубочку с шариками. Если же победу одержит бык, то для вас лично ничто уже не будет иметь значения. Мертвым ничего не надо.