Она даже не метилась. Скорее, позволила инстинкту направить ее руку. Пистолет, вращаясь, пролетел расстояние, разделяющее ее и Волшебника, и ударил в поднятую для удара руку с гунсеном.

Гейбл грязно выругался. Вороненая сталь перебила ему два пальца на здоровой руке и из нее хлестала кровь: по-видимому, острой мушкой, как бритвой, срезало кусок кожи.

Крис тем временем пытался собраться с силами. Ему досталось изрядно. Не только спина и локоть болели, не только дышать было трудно и совсем не было сил пошевельнуться. Ему еще надо было перебороть себя. Что бы он там не думал о Маркусе Гейбле, убить эту скотину было противно его природе. Даже в порядке самообороны. Он был человеком, который превыше всего верил в силу человеческих законов. Это он впитал в себя с молоком матери. Сив — и, пожалуй, его брат Терри, хотя он не хотел в этом даже себе признаться — являл собой наглядный пример того, к чему приводит пренебрежение законом. И Крису очень не хотелось идти этим же гибельным путем. Тем не менее, умирать ему тоже не хотелось.

Краем глаза он видел, что Сутан уже взлетела вверх по лестнице и приближается к ним, а на своем горле он ощущал руки Гейбла, сдавливающие его.

Как и Гейбл несколько минут назад, он начал крутить головой во все стороны, надеясь, что эти резкие движения заставят Волшебника ослабить хватку. Он уже начал задыхаться, чувствуя, что доступ воздуха к легким уже перекрыт. Бесформенная чернота закрыла края поля его зрения, и он уже не видел Сутан и что она делает.

Потом вдруг Гейбл отпустил его шею и с диким ревом дернулся в сторону. Это он обеими руками нанес страшный удар Сутан, которая пыталась выхватить у него из-под бока гунсен,выпавший из его руки.

Удар пришелся прямо в висок, и она, застонав, свалилась на пол. Оскалившись, как череп на пиратском флаге, Гейбл обрушил на упавшую град ударов — по спине и грудной клетке. Прижатый к полу его массивной тушей, Крис слышал, как он крякал при каждом ударе, как мясник, разрубающий тушу.

Это уже было слишком. В соответствии с законом или нет, но этого Крис уже не мог вынести. Он чувствовал, как адреналин со стремительностью фейерверка разливается по телу, и он рванулся вперед изо всей мочи. Из своего опыта велогонщика он знал, что такое состояние не может длиться долго, что у него есть только один короткий момент, чтобы овладеть ситуацией, пока Маркус Гейбл не убил Сутан и не разделался с ним непосредственно после этого.

Он не думал; он действовал. Действовал мгновенно, как и положено действовать по законам любого из боевых искусств. Удар, нанесенный так, невозможно остановить и невозможно отразить.

Крис использовал самую сильную часть своего тела, ноги, захватив ими противника, а затем и отбросив его от себя, с опорой на бедра. Гейбл шмякнулся об пол с громоподобным треском.

Тем не менее, уже отлетая, он смог вытянуть свою здоровую руку и захватить Криса за рубашку, увлекая его за собой с такой стремительностью, что у Криса лязгнули зубы, когда он приземлился. Он чуть не потерял сознания, втягивая в горящие легкие воздух судорожными глотками. И тут он увидел, что Волшебник тянет руку за тем, что Сутан намеревалась утащить, — за гунсеном,и подумал, глядя в окровавленное лицо этого маньяка: «Вот и все. Кончено. Больше у меня нет никаких...»

И тут его выпученные глаза заметили Лес Мечей. В пылу рукопашной схватки, они оба забыли о нем, и талисман лежал на полу на расстоянии протянутой руки, да еще и рукояткой к нему.

Крис потянулся к мечу, а Гейбл, схватив его за волосы, начал оттаскивать. Завизжав от боли, Крис лягнул противника, используя мощные мышцы ног.

Последний шанс, последний отчаянный рывок и...

Рука Гейбла соскользнула с потных волос Криса, и пальцы Криса обхватили эфес Леса Мечей. Он поднял его, и все три клинка, переходя из света во тьму и обратно, развернулись в сторону Гейбла. Хотя волна адреналина уже схлынула, Крис, тем не менее, чувствовал приток свежих сил. Силы вливались не посредством резкой остановки тормозящих процессов, как это обычно бывает при притоке адреналина, приход которого можно уподобить электрическому току. Скорее, это было похоже на изощренную форму гальванизации организма, в процессе которой он как бы погружался в реку темного серебра, а его боль при этом отступала, усталость вымывалась из организма серебряными волнами. Его мужество и его страхи вернулись к нему одновременно.

Ужасный, леденящий хохот опять донесся до его ушей. — Идиот! — крикнул Волшебник. — Эти клинки выточены из нефрита. У них нет нужной остроты. Как оружие талисман абсолютно бесполезен!

Пригнувшись, он двинулся на Криса с расправленным боевым веером в руке, чьи смертоносные заточенные концы вспыхивали ярким огнем, когда на них падал солнечный свет, пробивающийся в промежутки между гардинами на окнах. Его ноздри раздувались, будто он уже чуял запах убийства, он пожирал Криса своим взглядом, взглядом вампира, собирающегося устроить пир на чуть теплом теле, душу из которого он только что выпустил.

Потому Гейбл и пропустил удар ноги Криса, направленный в его левое колено. Он почувствовал опасность, когда было уже поздно. Каблук Криса попал точно в цель, заставив Волшебника перевернуться вокруг собственной оси. Но даже сейчас рефлексы, выработанные в джунглях Вьетнама и Камбоджи, сослужили свою службу. Он почти удержал равновесие, но, к несчастью, поскользнулся в лужице его собственной крови и тяжело плюхнулся лицом вперед.

Прямо на направленные на него клинки Леса Мечей. Гейбл был прав. Нефритовые клинки вытачивались не для убийства. Но убивать они могли, если жертва сама на них напорется. Транг это знал, и он воспользовался нефритовым ножом, частью Леса Мечей, чтобы пригвоздить Терри к спинке церковной скамьи.

Крис в этот момент делал шаг вперед. Его сильные руки крепко держали меч, готовясь или парировать удар или нанести его, по необходимости. Впечатление было такое, что меч сам тянул его вперед, притягиваясь к груди Волшебника, как магнитный железняк притягивается к куску железа с противоположным зарядом. Гейбл напоролся на острия с такой стремительностью, что все три клинка проткнули его массивное тело насквозь.

Крис застонал от тяжести, которую почувствовали его руки, и от неожиданности сделал шаг назад к опасному краю лестницы. Затем, когда рукоятка меча стала горячей и скользкой, он выпустил ее, и Маркус Гейбл рухнул на пол.

Потом Крис подбежал к Сутан, опустился рядом с ней на пол, осторожно перевернул на спину, откинул с лица волосы. Он увидел, что она дышит, и возблагодарил Бога за это. Очень бережно ощупал ее тело в поисках сломанных костей. Несколько раз она застонала, как от боли, а потом ее веки поднялись и глаза прояснились.

— Крис! — простонала она срывающимся от тревоги голосом.

— Все в порядке, — успокоил он ее. — Волшебник умер.

— Я старалась, Крис! Я так старалась! Я так...

— Тссс! — остановил он ее поток слов. — Я знаю. — Он улыбнулся ей, нежно погладил по щеке, чтобы успокоить. — Как ты себя чувствуешь?

Она попыталась сесть, поморщилась, потом сделала еще одну попытку. Она обхватила его руками за плечи. — Я хочу подняться на ноги.

— Сутан...

— На ноги!

Он поднялся, поднимая ее за собой. Сутан тотчас же обвисла на нем, как будто все кости ее вдруг растаяли, прижалась лбом к его груди, и он слышал ее тяжелое дыхание. Затем он почувствовал, что ее руки, обхватывающие его шею, вновь наливаются силой, и она тихонько отпихнула его от себя. Мгновение она стояла, слегка покачиваясь. Потом сделала первые шаги, подойдя к трупу Гейбла. Хотя она и держалась рукой за бок, но цвет уже вернулся к ее щекам и, похоже, она не сильно пострадала.

— Этот сукин сын, — сказала она, касаясь Гейбла носком ботинка, — действительно был своего рода волшебником.

Крис заглянул в мертвое лицо Маркуса Гейбла. Его глаза закатились, но не вверх, а вниз, к земле. А, может, они повернулись внутрь, чтобы в последний раз взглянуть на эту фантастически эгоцентристскую душу, обитающую внутри этого мощного тела, как терпеливый паук с множеством сверкающих глаз обитает в середине сотканной им паутины.