Ударил по клавише «Возврат каретки» и разинул рот от удивления.

КОМАНДНЫЙ КОД: СФЕРА

КОД ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ: МАЛЬЧИК

ОТВЕТ: ИДЕНТИФИЦИРОВАНЫ

— Господи Иисусе!

Он увидел имена двух оперативников, которых посылал по душу Марианны Мэрок. Тех самых, которые загубили операцию.

Идентифицированы? Его пальцы бегали по клавишам, пока компьютер не выдал ему то, что искал Дэвид Оу

— Отпечатки пальцев! — пробормотал он. — Они наследили в квартире Мэрока! Ну и гад же этот Дэвид Оу!

Он развернулся в кресле, схватил телефонную трубку, решив поначалу воспользоваться обычной закодированной линией Куорри, потом бросил трубку и переключился на одну из своих персональных линий. Застраховав себя от подслушивания, набрал заокеанский номер.

— Да? — произнес голос с напевной китайской интонацией.

Тайванец поднял трубку после первого же звонка, будто ожидая, что ему позвонят.

— От тебя требуются услуги специфического характера, — сказал Химера.

— Понял, — ответил Тайванец. — На чей адрес доставить посылку?

— Дэвида Оу.

На противоположной стороне земного шара трубка спокойно опустилась на рычаг. Другого ответа Химере и не требовалось.

Блисс так тянуло к нему, что дух захватывало. Она слышала шум воды в ванной. В своем воображении она рисовала его обнаженное тело, на которое каскадом хлещет вода из сеточки душа. Хлещет и растекается по его телу. Она бы хотела быть этой водою.

Наблюдая за огоньками, взбирающимися по склону пика Виктории, она в своем воображении продолжила эту игру. Опять представила себе контуры его тела. Рельефные мышцы и затененные места между ними. После того, как они потеряли друг друга, она видела только его фотографии. Но ее память хранила его мальчишеское тело, прижавшееся к ее телу. Тепло, исходившее от него в ту ночь на Чеунг Чоу. Она помнила его и скучала по нему все это время.

Но даже тогда, будучи еще девочкой, она выполняла важную работу. И даже с Джейком она была по велению йуань-хуань,хотя целей этого она не могла знать. Только потом узнала, когда подросла. Цунь Три Клятвы объяснил ей все в двух словах. А тогда он просто сказал ей, что она должна отправиться с Джейком на праздник Та Чиу.

Фо Саан.

Он, по-видимому, тоже входил в это безграничное йуань-хуань.Потому, думала она тогда, их тайное общество и называется так. Круг, кольцо. А кольца ведь не имеет конца.

Фо Саан и с ней занимался. Конечно, отдельно от Джейка и по другой программе. Но выучил ее хорошо.

Блисс любила Джейка с той ночи, что они провели на острове Чеунг Чоу. Подрастая, она стала думать, что это было просто детское увлечение. Наверно, потому, что она не была санкционирована йуань-хуанем.Контакты с Джейком на том этапе были запрещены.

Но он был всегда в ее сердце, и, когда Цунь Три Клятвы впервые показал ей его фотографию, она просто растаяла, почувствовав раз и навсегда, что принадлежит ему и душой и телом. Но к тому моменту Джейк уже был женат.

Сейчас, сидя на кушетке с обивкой, на которой были изображены джунгли, она чувствовала, что ее всю трясет: так ее влекло к нему. Она покосилась на все еще чадящие сандаловые палочки. Даже и после своей смерти Марианна продолжает стоять между ними.

Она желала его до безумия. Жизнь без него теперь представлялась ей пустым сном. Но нельзя забывать о Марианне. Или, точнее, о том, что он сам не забыл еще Марианну. Молитвы Блисс не были пустой формальностью. Она понимала, что, хотя тело Марианны и гниет где-то в Японии, но ее дух живет вечно. Он сейчас пока еще не покинул Джейка, и с этим фактом Блисс не могла не считаться.

Вода шумела, как дождь. Джейк стоит под душем, его бронзовая кожа светится сквозь потоки воды, под этой бронзой играют мышцы.

Свет огоньков в гавани поплыл перед ее глазами. Блисс заплакала так горько, как не плакала уже много лет. Желание бушевало в ее теле с яростью тигрицы. Она попыталась сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но рыдания не прекращались. Ее сознание затуманилось, и она, вскочив, бросилась на шум воды. К Джейку.

Сквозь полупрозрачную дверь душевой Джейк увидел метнувшуюся тень. Первая его мысль была об осколке фу.Даже не смыв мыла, он распахнул дверь и ступил на кафельный пол.

Кран с горячей водой был открыт почти до упора, и в тесной ванной комнате лохматые клочья пара шевелились, как живые.

В дверях кто-то стоял. Падающий сзади свет превратил фигуру в роскошный силуэт, как на фотографии в журнале мод. По очертанию плеч и бедер он сразу узнал Блисс.

Джейк осознавал, что он голый, но не стал закрываться руками, понимая, что от этого будет чувствовать себя еще более глупо. Кровь прилила ему к лицу, и он понимал, что это не от горячей воды.

— Что ты здесь слоняешься, как призрак?

— А я и есть призрак, — ответила она. — И слоняться мне положено по штату.

Его появление из душевой наполнило ее чуть ли не суеверным страхом. От него шел пар, как от какого-то мифического существа, вроде дракона. Он казался преисполненным богатырских сил.

Джейк вышел полностью из душевой. На ней было все то же черно-белое шелковое платье с глубоким вырезом на спине, в котором она его встретила в аэропорту. Только сейчас ее ноги были босы и губы дрожали.

— Ты мне не ответила.

— Я думала, что ответила.

Она говорила с трудом. От волнения она ничего более не могла произнести.

— Что ты здесь делаешь?

— Я только хотела посмотреть, как ты здесь...

— И ты взяла и вошла. Так просто! В голосе его появились стальные нотки.

— Да.

— Черт побери! Да я же голый! — взорвался он. — Это же черт знает...

— Не надо так. — На ее глазах опять навернулись слезы. — Пожалуйста, не кричи на меня. Ее голос срывался.

— Блисс, это нечестно... — Он не знал, что сказать. — В самом деле, это...

Пошатываясь, она сделала шаг, другой... Она была так близко, что он видел мокрые следы слез на ее щеках.

— Блисс.

— Джейк. — ее голос был как шорох тростника. — Ты мне разрываешь сердце, Джейк.

Никто никогда не говорил ему таких слов. Никто не произносил его имени так, как она. Будто лаская.

— Прости, Марианна...

И эти ее слова, и шорох ее шелковых одежд прозвучали почти одновременно. Оба звука слились неразличимо один от другого. Платье Блисс легло на пол вокруг ее лодыжек.

Джейк уставился на нее, не в силах отвести глаза. Ее красота ошеломила его. Ее по-кошачьи грациозное тело, смуглое и прекрасно развитое, ошеломило его. Оно было одновременно по-женски развитым, и по-девичьи хрупким. Плечи юной спортсменки и бедра зрелой женщины, широкие и чувственные Лодыжки и запястья у нее были тонкие, но мышцы рук и ног так и вздрагивали, налитые силой.

Она закинула руки за голову, словно дразня его, и ее полные груди задорно трепетали перед ним своими продолговатыми сосками.

— Я тебе нравлюсь? — прошелестел ее голос. Сделав над собой страшное усилие, он с трудом выдохнул:

— Блисс!

— Даже если только чуть-чуть, все равно скажи что нравлюсь.

— Ты не имеешь права так поступать.

— Любовь дала мне это право. Я слишком долго ждала. — Ее глаза вспыхивали оранжевыми искрами, которые можно видеть ночью в джунглях сквозь листву.

Голос ее срывался от желания. — Я люблю тебя с того самого дня, когда, помнишь, мы лазили с тобой на шест во время праздника Умиротворения Духов. С тех пор ты всегда со мной. Даже когда я была с другими мужчинами, я была с тобой. Твои руки ласкали меня, твоя плоть проникала в меня.

— Блисс, — опять прошептал он ее имя, думая, как ошибся он насчет нее в аэропорту. То не сестра пришла встречать старшего брата, а женщина, собравшаяся открыть свое сердце будущему возлюбленному.

Она двинулась к нему: будто поплыла над кафельным полом. Как завороженный он наблюдал за игрой мышц под ее гладкой, словно излучающей свет кожей. Это была поступь пантеры, мощная и полная необыкновенной чувственности. Движение ног начиналось от бедра и развивалось в направлении к стопе. Чем ближе она подходила к нему, тем отчетливее было ощущение, что она несет к нему силу, почерпнутую ею из глубин земли, по которой она идет. Эта переполнявшая ее стихийная сила так удивила его в ней еще в аэропорту, — смесь невинности и чувственности.