Короткая простая служба успокоила Аманду, и она вспомнила тетушку Софи и как она в детстве приезжала к ней в гости. Тетушка старалась, чтобы Аманда чувствовала у нее себя как дома. Аманда подумала, что, несмотря на все неприятности, она уже успела полюбить мельницу. Душа Аманды была полна благодарности и смирения, но все ее смирение тут же улетучилось, как только она заметила позади церкви высокую фигуру Стивена. Она помчалась домой и крепко заперла за собой входную дверь.

— Теперь, — громко произнесла Аманда торжествующим голосом, отправляя в духовку индейку, — вы еще пожалеете, что велели соорудить эту стену, мистер Спенсер, очень сильно пожалеете.

К часу дня все горелки у плиты были заняты кастрюльками и сковородками, а из духовки доносилось шипение. Вся кухня была полна изумительных запахов. Чтобы они получше проникали сквозь отверстие в стене, Аманда время от времени встряхивала перед ним скатерть. Глупо, конечно, думала она, готовить индейку весом в четырнадцать фунтов для одной себя, но она знала, что у нее еще есть время поиграть в недотрогу. Если Стивен сделает шаг ей навстречу, она конечно же смягчится. Не успела Аманда подумать об этом, как из отверстия в стене раздался голос Стивена:

— Эй! Ты там готовишь рождественский ужин для меня?

— Разумеется, нет, я готовлю для себя, — отрезала Аманда, возмущенная такой неуклюжей попыткой помириться после вчерашней ссоры.

— А кто же будет готовить для меня? — грубо спросил Стивен.

— Не имею ни малейшего понятия. Тебе лучше пойти на вечеринку к своей подружке.

— Она мне вовсе не подружка и никогда ею не была, я тебе уже говорил об этом.

— А мне-то какое дело? Тогда найди себе другую.

— Я уже нашел, но она не хочет со мной общаться.

— А ее трудно за это винить. У некоторых мужчин очень своеобразные методы ухаживания — они то ласковы, то вдруг становятся грубыми и отвергают все предложения и нежные чувства.

— Неужели я отвергал? — В голосе Стивена послышалось огорчение, но Аманда открыла дверцу духовки, чтобы проверить, как жарится индейка, и выпустить вкусный запах наружу, а потом громко захлопнула се.

— Да, ты отверг мои чувства, и теперь у меня к тебе ничего не осталось, я имею в виду — никаких нежных чувств. Я не люблю, когда обо мне судят, даже не выслушав.

— Но ты могла же объяснить мне все вчера.

— Могла бы. Но мне не хотелось лишний раз тешить твое мужское самолюбие, особенно когда я поняла, что ты уже для себя все решил.

— Значит, ты оставляешь меня без рождественского ужина? — В голосе Стивена послышалась насмешка, и это ей не понравилось. Неужели он думает, что может обращаться с ней, как с капризным ребенком, как это делал Чарльз?

— Да, оставляю, — ответила Аманда и увидела, что сквозь отверстие в стене на нее смотрит глаз, в котором она прочитала живейший интерес.

— А я и не думал, Аманда, что ты окажешься такой жадной и скупой. Неужели ты не поделишься со мной своей едой, ведь у тебя ее так много?! — с упреком спросил Стивен.

— А я и не думала, что ты сможешь дотронуться до того, что было куплено на деньги Чарльза, после того, что вы друг другу наговорили, — отпарировала Аманда.

— Ну, все! — неожиданно заявил Стивен, и в его голосе она снова уловила привычные жесткие нотки. — Мне порядком надоел этот разговор. Я сейчас приду.

Пока он бешено колотил в дверь и кричал ей в прорезь для писем, Аманда осторожно ставила две тарелки на полку, чтобы они нагрелись, но ее руки слегка дрожали. Вся эта комедия порядком утомила ее, и ей хотелось сдаться и стать наконец уступчивой и женственной, какой, если верить книгам и словам Мариголд, и должна быть женщина. Ей так захотелось прижаться к груди Стивена и, разрыдавшись, почувствовать облегчение в его объятиях. Через пару минут она пойдет и откроет ему. Но стук вдруг резко оборвался, и когда Аманда открыла дверь, там уже никого не было. «Вовремя… вовремя… я никогда ничего не делаю вовремя», — мрачно подумала она и отправилась рыдать на кухню, тоскуя о мужских объятиях.

Но она не успела еще всласть наплакаться, как вдруг звуки ударов за стеной привлекли ее внимание. Она тревожно посмотрела на стену, которую выложил мистер Баджен, и увидела, что она сотрясается. От нее отлетали куски цемента, и вдруг упал один кирпич, а за ним другой. Аманда догадалась, что кто-то бьет по стене большим молотком.

— Стив! Что ты делаешь? — закричала она.

— Ломаю эту стену! — прокричал он ей в ответ. — Если ты не пускаешь меня через входную дверь, я войду через стену.

— Но тогда Совет не даст тебе ссуду.

— Черт с ним, с Советом, и черт с ней, со ссудой! Почему ты хочешь отделить меня от остальной половины моего дома?

— Но это же моя половина! О, не надо так сильно! Подожди минутку, я отопру входную дверь.

— А, так быстрее! — ответил он с какой-то пугающей решимостью и начал петь: — «Джошуа победил в битве при Иерихоне… Иерихоне… Иерихоне…» Встань-ка подальше, чтобы осколок кирпича не попал тебе в глаз… «…и зазвенели трубы…» Лучше подумай, Аманда, как ты объяснишь мне, почему ты не открывала дверь… «Никого не было равного Джошуа в битве при Иерихоне…»

Аманда стояла и смотрела, как по всей кухне летают обломки кирпичей. Один из них попал в кастрюльку с брюссельской капустой, и она в облаке пара упала с плиты. Аманду охватил страшный, примитивный восторг. В какой ужас пришел бы Чарльз и как была бы шокирована бедная Мариголд, если бы они увидели этот разгром! Но Аманда торжествовала, что вызвала такой безрассудный и довольно бессмысленный поступок.

«Наверное, — с удивлением и разочарованием подумала Аманда, — во мне есть все-таки что-то от столь презираемых мною «маленьких женщин». Кто бы мог подумать!»

Она принялась ходить по кухне, подбирая куски кирпича и убирая подальше посуду, и неожиданно вспомнила слова мистера Баджена: «Цемент сейчас плохо держит, не то что раньше… да и кирпичи совсем другие…» Дорогой мистер Баджен, подумала она с нежностью, он оставил дырку в стене, чтобы запахи проникали на кухню Стивена, и он выложил такую слабую стену, что даже она поняла, как легко оказалось ее разрушить.

— «…Иерихона, Иерихона…» — Голос Стивена звучал уже совсем рядом, и неожиданно его голова появилась в проеме стены. Вид его показался Аман-де немного угрожающим, особенно когда он поднял тяжелый молоток над головой, чтобы нанести удар по кирпичу. Однако в ясных, спокойных глазах Стивена она уловила какое-то дьявольское удовлетворение, какое бывает в глазах маленького мальчика, который вдруг беспричинно разрушает свои постройки. Она прижалась к стене, пытаясь увернуться от летящих осколков, а Стивен обрушил удар молотка на кирпичи, отчего во все стороны полетели тучи пыли.

— «…И все стены рухнули!» — допел он последний куплет и переступил через развалины. — Ну, — сказал Стивен, решительно приближаясь к Аманде, — если ты еще раз вздумаешь морочить мне голову, девушка, ты очень пожалеешь.

Неожиданно она почувствовала себя слабой и беспомощной. Аманда хотела ответить ему, но не нашла слов. Она просто стояла, вжавшись в стену, и молча смотрела на него. Тогда Стивен засомневался, правильно ли он сделал, разбив стену, и бросил молоток на пол. Аманда увидела, как на его испачканном лице появилось вдруг неуверенное выражение.

— Ну? — спросил он, все еще сомневаясь.

— Что — ну? — ответила она слегка дрожащим голосом. — Ты превратил работу бедного мистера Баджена в груду обломков.

— Это ты велела ему оставить отверстие в стене?

— Кажется.

— Что значит кажется? Либо ты ему велела, либо нет. Я смотрю, что ты не просто дерзкая девчонка, Аманда.

Она нервно запустила пальцы в свои волосы, подумав, что очень скоро ей придется убирать все эти развалины.

— Я… я не думаю, что это была очень прочная стена. Ты так легко ее разрушил, — сказала Аманда, стараясь выиграть время, и Стивен неожиданно улыбнулся.

— Да, она была совсем хлипкой. Мистер Баджен четко выполнил мои инструкции, — ответил он, и ее зеленые глаза расширились от изумления.