У Греффрата — одного из коллег Кессельринга по люфтваффе — эпопея налетов на Москву вызывает далеко не такие радужные воспоминания. «На эти удары, — пишет он, — в проведении которых не было почти никакой

[195]

необходимости, немецкое командование бесполезно израсходовало довольно значительные силы своей авиации»[22].

Еще более определенно высказывается на этот счет другой историк — Георг Фойхтер. «Как и во время воздушной битвы за Англию, — вспоминает он, — оказалось, что главное командование немецких военно-воздушных сил совершенно не умеет «стратегически» мыслить, не говоря уже о способности планировать и проводить стратегические операции. Немногочисленные воздушные налеты на Москву были настолько плохо подготовлены и проведены, что не достигли никакого практического результата. Их можно было бы оценить лишь как «пропаганду», но они не достигли и этой цели»[23].

Нам удалось установить, что летный состав немецких частей, участвовавших в налетах на Москву, к началу нападения Германии на Советский Союз почти полностью состоял из офицеров. Многие из командиров воздушных кораблей были в звании полковника. Почти каждый член экипажа имел награды, в том числе и Железные кресты, полученные за бомбардировку мирных городов Западной Европы.

Это были фашисты образца 1941 года, опьяненные успехами, уверенные в своей силе и быстрой победе над нашей страной. Попадая в плен, они держались высокомерно, отказывались отвечать на вопросы.

Но уже через два-три месяца картина изменилась. В протоколах допросов экипажей сбитых самолетов стали появляться весьма характерные признания. Вражеские летчики показывали, что их авиация несет большие потери от огня нашей зенитной артиллерии, многие самолеты из числа возвратившихся на свои аэродромы бывают настолько повреждены осколками снарядов, что требуют серьезного ремонта и даже оказываются вовсе непригодными к дальнейшим полетам.

Нужно сказать, что верховное командование немецко-фашистских войск очень быстро убедилось в силе противовоздушной обороны Москвы. Специальная комиссия германского генерального штаба ВВС, посланная в

[196]

1941 году вслед за своими наступавшими войсками для изучения организации ПВО в нашей стране, отмечала ошибочность представления о том, что в Советском Союзе ПВО слабая.

Известно, что по Версальскому договору Германии было запрещено иметь военную авиацию. И потому до 1933 года ее военно-воздушные силы практически равнялись нулю. Но когда к власти пришли фашисты, с молчаливого согласия западных участников бывшей Антанты Гитлер бесцеремонно растоптал мирный договор. В Германии началось, восстановление военной, и в том числе авиационной промышленности, быстрыми темпами стали готовиться военные авиационные кадры.

Немецко-фашистские ВВС создавались не на голом месте. Германия не без помощи международного капитала сумела сохранить свои авиастроительные заводы и достаточно многочисленные кадры летного и технического состава. По существу, не прекращалась в стране и деятельность авиационных конструкторских бюро, которые под видом разработки проектов для гражданского воздушного флота создавали модели современных по тому времени бомбардировщиков и истребителей.

Уже к 1939 году среднемесячный выпуск самолетов в Германии достиг внушительной цифры — 700 машин. В тот же период Франция производила 40—50 самолетов, США — до 300, а Англия — до 400.

Весьма интересны цифры, характеризующие состав самолетного парка фашистской Германии по боевому предназначению. В соответствии со своими взглядами на роль ВВС в осуществлении планов «молниеносной» войны немецкие военные специалисты считали необходимым всемерно развивать бомбардировочную авиацию. К 1938 году она составляла до 75 процентов всех военно-воздушных сил Германии, в то время как удельный вес истребителей не превышал 22 процентов. В этом проявились свойственные гитлеровской военной доктрине агрессивность, стремление вести только наступательные действия, пренебрежение к обороне.

Впрочем, в первом периоде второй мировой войны, в операциях против Польши, Бельгии, Франции, немецко-фашистскому командованию удалось использовать ВВС в соответствии со своими взглядами на их предназначение. Осуществляя внезапное вторжение на территорию про-

[197]

тивника, при тройном и даже большем превосходстве в авиации, немцы обрушивали бомбовые удары на аэродромы, железнодорожные узлы, позиции ПВО, парализуя сопротивление обороняющихся. При необходимости бомбардировщики переключались на непосредственную поддержку сухопутных войск на поле боя. В этих случаях они нуждались в помощи истребителей, и количество их вполне обеспечивало выполнение боевых задач.

Но так было, когда вермахт вел борьбу против государств, с которыми Германия имела общие сухопутные границы, против стран, не обладавших достаточно мощной противовоздушной обороной. Но уже и в этот период гитлеровцы могли понять, что стойкая противовоздушная оборона способна значительно снизить действенность усилий их бомбардировочной авиации. Пришлось пересматривать свои первоначальные концепции.

В результате оценки боевого опыта ведения воздушной войны против Англии командование германских ВВС окончательно убедилось, что без истребительного прикрытия действия бомбардировочной авиации по тыловым объектам в условиях сильного противодействия ПВО противника не могут быть достаточно эффективными. Их расчеты на то, что плотный строй бомбардировщиков способен самостоятельно вести оборону против истребителей, не выдержали испытания боевой практикой. Поэтому уже к моменту нападения на нашу страну удельный вес бомбардировщиков в военно-воздушных силах Германии снизился до 57,8 процента. Истребители в тот период составляли 31,2 процента всех боевых самолетов, разведчики — 11 процентов.

В ходе войны немцы были вынуждены существенно изменить и конструкцию своих самолетов. Им пришлось увеличить бронезащиту бомбардировщиков, усилить их вооружение. На самолетах Ю-88 и Хе-111 появились 20-мм пушки в дополнение к пулеметам, которыми они были вооружены вначале.

Нужно сказать, что, создавая свои бомбардировщики, немецкие конструкторы в первую очередь предназначали их для авиационной поддержки сухопутных сил. И хотя они сконструировали такие типы самолетов, как Хе-177, ФВ-200 «Курьер» и другие, способные решать стратегические задачи, их серийный выпуск так и не был организован. Видимо, считалось, что для ведения «молниенос-

[198]

ной» войны против нашей страны они не потребуются, а для ударов по Англии предполагалось использовать новое оружие — ракеты Фау-1 и Фау-2.

В групповых налетах на Москву чаще всего участвовали средние бомбардировщики Хе-111, До-215, Ю-88, пикирующие бомбардировщики Ю-87 и многоцелевые самолеты Ме-110. Эти машины были созданы перед началом второй мировой войны, модернизировались в процессе производства и к моменту нападения фашистской Германии на нашу страну по своим летно-техническим данным оставались на уровне лучших бомбардировщиков западных государств. Они имели максимальные скорости от 400 до 465 километров в час, потолки полета от 8 до 11 тыс. метров и, следовательно, могли летать на пределе досягаемости прицельного огня наших зенитных орудий старых выпусков. На их вооружении находилось по одной пушке (у До-215 — две) и 4—7 пулеметов, тогда как у наших истребителей старых типов пушек на борту не было, а число пулеметов не превышало четырех. Нужно, правда, отметить, что бомбовая нагрузка перечисленных бомбардировщиков была сравнительно небольшой — от 700 до 1400 килограммов. Это соответствовало их основному боевому предназначению.

К началу налетов фашистской авиации на пашу столицу Московская противовоздушная оборона располагала в общей сложности 585 боевыми самолетами: 245 экипажей имели истребители И-16 и И-153, 340 летчиков получили к тому времени машины новых типов — Як-1, МиГ-3, ЛаГГ-3, но далеко не все успели освоить их, особенно для полетов ночью. Тем не менее и на самолетах старых типов наши летчики настигали врага, успешно преодолевали мощную огневую защиту бомбардировщиков и уничтожали их.