Есть ли выход из этого тупика? Думаю, есть, хотя не уверен, что мы в состоянии до него дойти. Нужна переориентация культуры с проблем творения новых ценностей на проблемы эффективного усвоения старых, давно обретенных, хорошо известных. Актуальнейшая новая задача именно в этом: всем нам стать историками, добиваясь осознания исторических уроков — не из дали веков, а в пределах жизненного цикла одного поколения. Речь идет не столько об объемах, сколько о новом качестве усвоения. Речь идет о новом отборе и новой последовательности того, что должно усваиваться, а также о том, как усвоенное должно работать в человеке и обществе.

Человечеству уже известны все те истины и выводы, все те заблуждения и ошибки, понимание и учет которых были бы вполне достаточными, чтобы обеспечить мировому обществу гораздо большую стабильность и уверенность. Все, что требовалось пережить и узнать для устройства счастья, человечество уже пережило и узнало. Теперь нужно сделать так, чтобы эти переживания и знания работали в полную силу в каждом новом поколении. Если мы эту задачу не решим, если не перестанем бесконечно повторять старые просчеты и ошибки, конец истории неизбежен.

Представьте себе, что настоящее — это прошлое. Посмотрите на сегодняшний день как бы из будущего, глазами историка. Что вы увидите? Сразу же обнаружатся многие глупости, которые нам кажутся важными, серьезными делами или глубокими суждениями. А что же на самом деле имеет значение? Всегда, во все времена имеют огромное значение чувства беспокойства, неуверенности, то, чем они вызваны, и то, как они гасятся. Очень важно понимать, какие общественные структуры нагнетают напряженность. Мы люди, мы поддаемся чувствам, настроениям, и это имеет огромное значение в жизни.

Душа живет в теле, при теле, вместе с телом, неотделимо от тела, но она достаточно суверенна, независима. Очень важно это помнить, знать, иметь в виду. Эта высокая степень суверенности души, духовной работы является тем свойством, тем качеством человека, благодаря которому удается вынести даже самые тяжелые испытания.

Душа — отдельное самостоятельное государство. Непонимание этого погубило социализм, его философию. Но не идеи марксизма околдовали нас, а мы околдовали себя идеями марксизма. Не большевики околдовали Россию, не нацисты околдовали Германию. Околдовывало стремление людей быть околдованными. И все, что происходит теперь с нами, это расплата за предательство души, духа в человеке.

Духовность — это как бы ничто, пшик, улыбка света на человеческом лице, я бы даже сказал, возможность такой улыбки. Словом, какие-то пустяки. Ерундовина. Но после смерти человека мы вспоминаем не то, как он поглощал пищу или воздвигал небоскребы, мы вспоминаем его улыбку, которая продолжает нас согревать, хотя тот, кому она принадлежала, давно ушел в небытие.

Мы привыкли к себе, поэтому не замечаем своей чудесности. Способность видеть, способность воображать, способность ставить перед собой цели и достигать их, все это — нечто совершенно фантастическое! А как компактно человек сколочен: небольшой по объему, а сколько в нем упаковано биохитросплетений. А метаморфозы человеческого духа: злодей вдруг становится святым, святой — злодеем… Раз возможен такой человек, значит, все на этом свете возможно.

Когда слабенькая звездочка класса G замаячила наконец на контрольных экранах, легкий космический крейсер «Тпин» начал торможение, отчего его мультидрайверные двигатели немедленно взвыли. Вой скоро ушел почти за пределы слышимости, но продолжал раздражать. Когда скорость космического корабля упала от совершенно невероятной до всего лишь немыслимой, крейсер вывалился в обычное пространство, восстановив реальную массу и видимость. После того как «Тпин» пересек орбиту угрюмого газового гиганта, все свободные от вахты члены команды прилипли к экранам. Каждая новая солнечная система — волнующее зрелище, а любопытство в полной мере присуще расам, вышедшим в открытый космос. Команда «Тпина» не была исключением, хотя являла собой такую разношерстную компанию, которую — ей-ей! — еще поискать.

Не слишком просторная рубка управления в носовой части полукилометрового корабля оказалась набита битком. Старший связист Фррннкс, нервно подрагивая рудиментарными крылышками, в тысячу первый раз вопрошал командора первого ранга Раппана, какого, собственно, дьявола они здесь ищут.

— Фррннкс, — устало вздохнул Раппан, — я вижу, что вы не удосужились как следует ознакомиться с легендами. В оставшиеся часы я не успею вам в этом помочь. Не лучше ли наклонить ушную мембрану к детектору и прислушаться — не приближается ли дредноут проклятых йоппов!

Фррннкс поморгал глазами в формальной манере, выражающей мягкое возражение с оттенком почтительного нетерпения второй степени.

— Осмелюсь заметить, сэр, мы оторвались от этих нерасторопных йоппов еще пять парсеков назад. Кроме того, сэр, я вполне способен исполнять свои служебные обязанности без дополнительных указаний! Разве я даю вам советы, как командовать кораблем?

— Ну знаете! Это настолько выше уровня вашей компетенции, что…

— Милостивые существа, милостивые существа! Прошу вас! — вмешался профессор.

Капитан и его подчиненный сразу же притихли.

Профессор — его подлинное ученое звание было абсолютно непроизносимо для большинства членов команды — был инициатором всей этой безумной экспедиции. Именно он заново открыл утерянный секрет Экрана над планетой Терра. Профессор был родом из скромного звездного скопления с тремя населенными солнечными системами. То ли из-за отдаленности от центра обитаемых миров, то ли благодаря собственной спокойной созерцательной натуре жители этого звездного скопления почти не принимали участия в перипетиях и катаклизмах непрекращающихся войн между Федерацией и Империей Йопп.

И если уж они снизошли до того, чтобы вмешаться в ход событий, то в этом были виноваты сами йоппы. Точнее, государственная политика Йопп, полностью отвечающая принципу: кто не с нами, тот против нас. Ни в культуре, ни в языке Йопп не существовало понятия «нейтральный». Темперамент Йоппов, разумеется, привел к тому, что множество потенциальных их союзников изумительно быстро оказались врагами. Народы Федерации в своем развитии давно переросли стадию примитивной предубежденности; однако во многих общественных кругах открыто говорили о том, что йоппы не очень хороший народ. Тем более, что гастрономические традиции последних никак не могли смягчить это мнение: йоппы с удовольствием пожирали любую живую органику. Такие мелочи, как интеллектуальный потенциал закуски и ее сугубое нежелание принимать участие в пищеварительном процессе, в счет, сами понимаете, не шли.

Так что против Йопп объединились все организованные силы Галактики, а именно — двести двенадцать звездных рас. Однако (возможно, по причине усиленного питания) Йоппов было слишком много. Экспедиция надеялась присоединить к двумстам двенадцати расам еще одну.

— Если уж вы не можете жить без ссор, продолжал профессор уже менее суровым тоном, будьте так добры, делайте это, но крайней мере, более цивилизованно. У меня самая настоящая — возможно, необоснованная — аллергия на громкие и пронзительные звуки.