К счастью Николая, на этот раз Теодор Размаха – долго не задержался, он лишь успел  помочь разложить на стол всё, что купил на закуску виновник:  две банки – «Килька в томатном соусе»!  Три сырка – «Дружба»!  Яблоко – одно!  Две конфетки  «Подушечка» в ассортименте, на случай – а вдруг девчонки нагрянут!

    Далее Размаха прямо из  горла́, засадил четверть бутылки и удалился, предупредив, что вечером – обязательно вернётся с другом Стёпой.

    Николай, не любил Размаху – считая, что тот выпил почти половину всего того, что должен был выпить сам, ибо изначально покупал только для себя.

11. Проводы семейного счастья, начались с тоста.

    За столом собрались только самые верные и преданные друзья Николая. Это: Исидор Яковлевич, Афанасий Яковлевич, Кирилл Яковлевич, Олег Яковлевич и Паша Эмильевич, все в бывшем разведенцы-брошенки, а ещё ранее дети сироты – посему близко к сердцу принимающие и сопереживающие – боль утраты. А так же две девицы, лет семидесяти.

    Нет, этих вертихвосток, Николай и вовсе не собирался приглашать, они прибыли, частным порядком – вместе с Исидором Яковлевичем, и с пятилитровым бочонком квашеной капусты.

    На вопрос:

    — Зачем?

    Исидор Яковлевич, отвечал:

     — Когда по балде – трахнет! Будет с кем – по обниматься!

     А пока скромно усевшись в уголочке, старушки тщательно пережёвывали – квашню, да так что заглушали треск стереофонического радиоприёмника – врубленного на полную громкость.

    — Ну, Чудило! — произнёс Паша Эмильевич, обращаясь к Николаю.

    Кстати, познакомьтесь ещё раз – «Чудило» – это настоящее прозвище Николая, ещё во времена своего юношеского возрождения, он подхватил это заразное имечко от не совсем здоровых, психических людей – за свой чудной, непредсказуемый  характер.

    С тех пор, так оно и повелось, не многие знали его настоящее имя, но зато все поголовно знали что он – Чудило и есть! Самый настоящий!

    — Ну, Чудило! — произнёс Паша Эмильевич, — Будем!

    — Будем! — поддержали его Исидор Яковлевич, Афанасий Яковлевич, Кирилл Яковлевич, Олег Яковлевич и Чудило.

    Вторым тост поднял, по старшинству Исидор Яковлевич:

    — Ну, Чудило! Будем!

    — Будем! — присоединились к тосту Афанасий Яковлевич, Кирилл Яковлевич, Олег Яковлевич и Паша Эмильевич…

    Ах да, и Чудило тоже присоединился, про него то – чуть было не забыл.

    С третьим тостом вырулил из своего угла Афанасий Яковлевич, уже изрядно покачиваясь:

    — Будем!

    — Будем! — поддержали его Исидор Яковлевич, Кирилл Яковлевич, Олег Яковлевич и Паша Эмильевич в обнимку с Чудилой.

    В общем – было весело, старухи уснули, Яковлевичи – ели кильку, а Эмильевич лишь скромно наливал себе и заливал в одну харю,  далее уже безо всяких там – будем!

    Четырёх бутылок через пару часов, было – как не бывало! Оставалась одна. Гулянье находилось в самом разгаре, и словно уже перевалив через хребет Памира, подступало к своей главной вершине  – ту-Пик Коммунизма! Вот он!  Оставалось лишь только занести ногу, и произвести последний - решающий шаг!

    И никто даже не заметил, что Чудило, давно уже не присутствовал на перевале между хорошо, и очень хорошо! А первым занёс ту самую ногу –между прошлым и будущим, да так и упал, запнувшись о настоящее.

    — Ну вот! Нажрались, теперь станут песни орать! — заявила одна из проснувшихся старушек. Всю капусту нашу сожрали, на месяц вперёд. Сволочи!

    И действительно, далее были песни, была возня, был звон стаканов, и битая посуда: Исидор Яковлевич, Афанасий Яковлевич, Кирилл Яковлевич, Олег Яковлевич и Паша Эмильевич – буянили часов до двух ночи, причём они крепко набили морду, явившемуся невзначай к вечерней – Теодору Размахе, а так же его другу Стёпе.

    Больше всех в потасовке усердствовал Паша Эмильевич, которому совершенно не понравилось, что Теодор, чем то напомнил ему – бездельника Карлсона – из мультфильма про тётеньку Фрекенбок – которой и сопереживал последний во время просмотра сказки – ещё в детстве.

    Ровно в два часа пятнадцать минут ночи – входная дверь захлопнулась и гости удалились восвояси.

12. Ночь – тысяча вторая. В которой красные трусы – заменили – Алые паруса.

    Смеркалось! Да, какое там смеркалось.

    Близился рассвет! Да ну, какой там ещё рассвет, до него ещё почитай часа четыре. Так как же начать главу?

    Ага! Была ночь, Николай спал на полу рядом с кроватью – ему снился сон:  Впервые за много лет, яркий и радужный – не то, что те, которые сопровождали его в последние годы – наполненные занудной семейной неурядицей.

    Ему снился берег, не то Крымский, не то  Новороссийский. Много солнца, много воды и много красивых загорелых девушек в пляжных кружочках – Танечек, Леночек и возможно даже Галочек!

    Как же было приятно это созерцать, вдохновляясь дивным воображением, свалившимся, словно из зазеркалья, в котором отражалось только прекрасное.

    О, это ли не счастье, о котором он мечтал всю свою сознательную жизнь. Тёплый морской ветерок, навеявший с моря прекрасное настроение – трепал ему волосы и раздувал красные семейные труселя – словно алые паруса.

    Он будто предчувствовал, что сегодня обязательно встретит свою Ассоль. Семейные труселя весело  раздувались, и при каждом порыве ветра, словно хотели сорваться с его тощих ляжек, и умчаться в сторону резвившихся на берегу – прекрасных амазонок.

    В одном шерстяном носке, он разудало шлёпал по самой кромке длиннющего морского пляжа, мелкая волна – то накатывалась ему под ноги, то отступала, приятно хлюпая в намокшем ботинке, надетом ещё в прошлую неделю – на вторую ногу – после бани.

    «Что же я плавки то с собой не прихватил». — Думал про себя – Чудило.  — А, девушки! Ах, какие тут девушки, пальчики оближешь!

    Обычно в последнее время Николай сторонился приличных женщин.  А возможно, это они его сторонились, да и понять их можно, ведь, по сути, кто он есть – обыкновенный зачуханный сорокалетний синяк – вечно пьяный, с мутным взглядом, красным носом, и с ярко выраженным шрамом под левым глазом.  Далее шрам переходил в заманчивую  складку  по горбинке  кривого носа, сломанного ещё в эпоху надвигающейся перестройки, в восьми круговой очереди вокруг универсама, за одной-единственной бутылкой портвейна.

    Но, издалека, метров с двести, Николай выглядел очень даже достойно, и это подмечали многие его кореша, а с метров триста – он и вообще был просто красавчик!

    Ну, да оставим это, и вновь окунёмся с головою в воды самого Чёрного моря:

    И вот когда, в очередной раз вынырнув из пен морских, с Чудилой случилось чудо! Он увидел её! И сразу всё понял – это и есть та самая Ассоль!

    Она стояла на камешке – совершенно нагая, и ждала его! В левой руке она держала бутылку – Русской, а в правой бутылку Сибирской!

    И уже, не в силах сдержать эмоции – Чудило восстал из водной пучины, а его красные труселя – наполнились ветром и дунули ей навстречу!  Стремительно! Молниеносно! Словно в трамвае – переведя ручку реверса на…  Полный вперёд – он еле поспевал за ними!.

   И вот она встреча! Банальная! Но, такая  прекрасная, всё оттеняющая от себя! Преображающаяся! Скоропалительно-превосходная! Как удар молнии – пронзительная! Как гром среди ясного неба – оглушительный до бесчувствия!

    Хрупкая девчонка – обхватили его, подняла на руки, и понесла! Высоко приподняв над бытием – это костлявое, но уже с приличным животиком тельце. Она щекотала его лобком! А он громко хихикал, переходя на, полную ржачку, и наслаждался – совершенно не свойственной ему – телячьей нежностью, переходящей в непомерную  лошадиную радость! Успевая иногда что-то, даже крякнуть из себя – типа: