– Ты хорошо выглядишь, – сказала я спокойно. – И стал очень, – я оценивающе оглядела его с ног до головы, – красив. Как ты этого добился? – Я постаралась, чтобы в моем голосе не было и следа насмешки.

Глаза Дека стали огромными, как у осьминога; он смотрел на меня так, словно не мог поверить своим ушам. Мортред Улыбнулся своей очаровательной улыбкой.

– Мне потребовалось для этого почти сто лет, но я наконец нашел решение своей маленькой… э-э… проблемы. – Он поманил меня за собой и двинулся прочь от нашего лагеря.

– Не возражаешь, если я сначала надену сапоги? – спросила я так, словно это была совершенно разумная просьба, на которую он, несомненно, согласится.

Жестом, который должен был продемонстрировать его великодушие, Мортред разрешил мне обуться. Я села и натянула сапоги, не вытряхивая: не такая уж удачная идея, если ночуешь под открытым небом; впрочем, на этот раз никто в них не заполз. Дек сунул ноги в башмаки, не спрашивая разрешения.

Все наши вещи остались лежать на земле. Я заметила, однако, что экс-силв, в руках которого был мой меч, взял его с собой. Похоже, кисло подумала я, скоро мне предстоит навсегда распроститься с моим калментским клинком. Потеря, которую я вполне заслужила своей глупостью…

По пути в деревню Мортред держался от меня на почтительном расстоянии, а его подручные окружали меня плотным кольцом. Я с мерзким чувством представляла себе, как позади меня идет суетливый нервный бывший силв, целясь мне в спину из арбалета… Колдовские огоньки сопровождали нас, гнусные остатки когда-то чистых чар…

– Исцеление силв-магией, – сказал Мортред.

– Прошу прощения? – вежливо переспросила я.

– Ты спрашивала о том, как я решил свои проблемы.

– Тебя исцелили силвы? – недоверчиво переспросила я.

– Мои собственные силвы, – поправил меня Мортред, показывая на окружающих нас хранителей.

– Оскверненные силвы? Не можешь же ты ожидать, что я в такое поверю! Они же наверняка лишились своих талантов, как только ты превратил их в свои подобия, даже если ты и сумел их… э-э… принудить. – Однако и произнося эти слова, я уже понимала, что ошибаюсь: об этом говорили зажженные силв-магией огоньки.

Мортред самодовольно улыбнулся. Все его повадки говорили о том, что он считает себя непобедимым.

Когда я почувствовала, что больше он ничего не скажет, я переменила тему:

– Подкрепления, которые Датрик вызвал на косу Гортан, тебе, как я вижу, пригодились.

– Несомненно. – Мортред продолжал улыбаться, и я услышала, как Дек со свистом втянул воздух. Мне было понятно почему: воспоминание заставило глаза Мортреда блеснуть диким огнем.

Я дважды хлопнула в ладоши, словно аплодируя.

– Поздравляю. Да и внешность теперь у тебя совсем не такая, как была у слуги Янко. – Следопыт послушно исчез в кустах, лишь бросил на меня укоризненный взгляд.

Мой разум продолжал работать на полных оборотах в поисках выхода. Мортред не убил меня сразу; это, безусловно, было ошибкой с его стороны. Однако единственная моя надежда заключалась в том, что Флейм не сказала Мортреду про Руарта и, возможно, о том, что Дек обладает Взглядом. Я искоса взглянула на нее. Флейм шла сбоку от группы силвов и выглядела совсем сломленной. Мое сердце больно сжалось, и гнев, который я чувствовала раньше, растаял. Кто я такая, чтобы хоть представить себе, через какие муки она прошла?

Через полчаса мы оказались на вершине невысокого холма, откуда открывался вид на деревню – несколько домиков, окруженных огородами. Одно строение выглядело заметно больше остальных. Оно не имело окон, лишь верхняя часть стен была решетчатой, а высокие двойные двери выходили к озеру. Какой-то склад, решила я. Возможно, жители деревни хранили там собранную пандану. На песке неподалеку виднелось несколько плоскодонок вроде той, на которой приплыли мы, а на бамбуковых распорках сушились рыбачьи сети. Все в деревне отливало красным; багровые полосы извивались между домами, касаясь их стен.

Было очень рано: солнце еще не встало, хотя небо окрасилось розовым. Из труб нескольких домов в сырой холодный воздух поднимались клубы дыма. Пока мы спускались, солнце взошло, и деревня словно разом проснулась. Засуетились люди: кто-то шел с ведрами за водой, кто-то устроил стирку на мелководье, один мальчишка принялся кормить одомашненных цапель, другой – рвать бананы. Это могло бы быть обычное прибрежное селение где угодно на Мекате, если бы не красные отблески, лежавшие на всех обитателях и предметах. Кто-то тут прибегал к дун-магии в такой степени, что мне стало ясно: это гнездо злых колдунов, второй Крид.

Жители этой деревни не казались так давно порабощенными, как тамошние, они не были такими изможденными. Пока… Впрочем, признаки неволи были налицо: никто друг с другом не переговаривался, не раздавались веселые приветствия, женщины, стиравшие белье, не сплетничали и не смеялись. И нигде не было видно маленьких детей: ведь они быстро умирали, когда власть захватывали дун-маги. Дети являлись для них обузой, от которой следовало немедленно избавиться.

Первым, кто приветствовал нас на окраине деревни, был Домино. Он не переменился ни на йоту. Зо взгляде, который он бросил на меня, смешались едкая ненависть и нескрываемое удовольствие. У меня он вызывал такое же отвращение, как раньше, на косе Гортан, когда он пытал меня и наслаждался моими страданиями.

– Привет, Полукровка, – с улыбкой приветствовал он меня.

– Привет, Домино. Ты все такой же коротышка, как я посмотрю.

Он зашипел от ярости и собрался ударить меня, но стоило Мортреду нахмуриться, и Домино тут же отступил. Я вздохнула: и когда только я научусь не давать воли языку? Домино, несомненно, заставит меня пожалеть о сказанном…

Приспешники Мортреда отвели нас прямо в большое строение. Это действительно оказался амбар для сушки листьев панданы. Сейчас он был пуст; сохранились лишь рамы для листьев и очаг посередине.

– Сторожите их, – сказал Мортред бывшим силвам. – Если женщина скажет хоть слово или пошевелится, убейте мальчишку. Домино, Лиссал, вы пойдете со мной.

Дек побледнел и с ужасом взглянул на меня. Я, подражая языку дастелцев, сделала знаки, означающие «сиди смирно» и «молчи» в надежде, что он поймет, – но даже еле заметное движение с моей стороны заставило одного из стражников угрожающе поднять арбалет. Я решила, что больше так рисковать не буду.

Время тянулось медленно. Все молчали. Я оставалась настороже, но настороже оставались и наши стражи – а их было десять человек. Они окружали нас со всех сторон, но на достаточном расстоянии, чтобы мое нападение, если я на него решусь, было безрезультатным. Каждый раз, когда я хотя бы переносила вес с ноги на ногу, пальцы на арбалете или рукоятях мечей напрягались, и все взгляды устремлялись на Дека. Бедняга Дек быстро постигал, чего в действительности стоит быть героем.

Прошло примерно полчаса, и сквозь решетку в амбар влетел Руарт. Он уселся на балке – так, чтобы я могла его видеть.

– С Флейм, – сообщил он, – все хорошо. Мортред сказал ей, что отведет ее на свой корабль. Он скоро отплывает. И еще он твердит ей, что не причинит тебе вреда.

Я еле заметно кивнула в ответ, но не решилась ответить Руарту, и через некоторое время он снова улетел.

Я испытала едва ли не облегчение, когда наконец вернулся Мортред в сопровождении Флейм, Домино, двух дун-магов и нескольких оскверненных силвов.

Они явно уже решили, что делать со мной, потому что без всяких переговоров между собой сразу же принялись действовать. Один из силвов перекинул веревку через балку высоко под потолком, другие схватили меня за руки. Веревка кончалась петлей, и тот, который ее держал, направился ко мне…

Они собираются меня повесить.

Я начала отчаянно сопротивляться. Краем глаза я заметила, как Дек, воспользовавшись суматохой, рванулся к двери.

Мне удалось ударить под колено одного из тех, кто меня держал, а когда он свалился, упереться ногой ему в живот; потом я упала на одно колено, так что второй силв потерял равновесие, и изо всех сил ударила его в нос свободной рукой, с радостью услышав, как хрустнула кость. Теперь обе мои руки были свободны, и я схватила меч первого из моих противников. Тут мне повезло: взмахнув им, я рассекла руку одного из хранителей, а потом вонзила клинок в бок дун-мага. В тот же миг на меня сзади словно напал разъяренный морж: шесть или семь человек навалились на меня, прижали к полу и накинули петлю мне на шею. Вся потасовка не длилась и минуты.