«Это, конечно, только версия. Но выглядит полнее правдоподобно», – подумал офицер и поставил свою подпись под формуляром, который он должен был передать руководству.

Умелов достал из своей сумки органайзер и, переместившись к столу, открыл его. Перелистав несколько страниц, он остановился на букве «Т». На листе в самом низу было написано имя « Татцуо Нагаи», а рядом в кавычках еще два слова «Асахи симбун». Чуть ниже был номер телефона.

– Подойди, пожалуйста, – Олег повернулся к Мэри, сидящей на кровати. – Мне нужно сделать звонок.

Мария, вспорхнув, устремилась к Умелову.

– Мэри, вот телефон. Позвони, пожалуйста, и попроси, что бы тебя соединили с господином Нагаи. Это журналист из местного отделения газеты «Асахи». Я с ним общался неделю назад по телефону. Скажи ему, что журналист российского еженедельника «Особо Секретно» Олег Умелов уже находится в Саппоро и просит встречи с ним.

Мария подсела рядом и, сняв трубку, набрала номер.

«Как хорошо, что она со мной сейчас», – подумал Олег, глядя, как она быстро решает все вопросы на английском языке.

– Господин Нагаи говорит что, он рад увидеть тебя. Он обязательно перезвонит и сообщит, когда сможет с тобой встретиться, – Мэри, плотно прижав трубку рукой, передала ответ японца.

Олег знал, об этой черте японцев. Они никогда ни говорили слово «нет», подразумевающее отказ. Вероятно, японский журналист в такой завуалированной форме дал понять Умелову, что у него сейчас нет времени на встречу с русским коллегой.

– Скажи ему, что у меня есть важная информация по сегодняшнему убийству Кудо Осимы.

Выслушав ответ Нагаи, Мэри радостно сообщила:

– Он готов приехать немедленно. Спрашивает куда?

Умелов, немного подумав, ответил:

– Скажи ему, пусть приезжает к нам в отель. Мы переговорим внизу в ресторане.

Олег назначил встречу именно в отеле неслучайно. После утреннего визита офицера из Главного полицейского Управления и вчерашней пропажи блокнота из номера, Умелов понял, что среди персонала гостиницы есть агенты японских спецслужб. Значит, пусть эти спецслужбы знают, что в это дело подключается ещё и независимая пресса. Правда, Олег не знал, насколько независимой она могла быть в Японии.

Мария прервала его мысли:

– Он сказал, что скоро будет.

– Отлично. Позвони вниз и закажи столик, желательно где-нибудь в уединенном месте.

Олег встал и, широко шагая по комнате, потер свои ладони.

– Пора пускать в ход тяжелую артиллерию.

Мария удивленно смотрела на жениха, не понимая, зачем ему понадобился этот род войск.

Татцуо Нагаи оказался с виду молодым среднестатистическим японцем. Встретив его на улице, вряд ли можно было сказать, что он успешный журналист, снискавший себе славу в громких расследованиях.

«А может и должен быть таким вот представитель нашей славной профессии. Абсолютно не выделяющимся – „человек из народа“», – Умелов сделал это умозаключение, приняв из рук коллеги его визитку.

Мария тоже получила его визитку и, следуя заранее оговоренной тактике, объяснила господину Нагаи, что Умелов будет общаться с ним через нее, посредством английского языка.

– Он спрашивает, что нам известно о ночном убийстве ученого?

– Ты расскажи ему о том, что сама знаешь. Об экспедиции, о том, что мы вчера встречались с вулканологом в кафе «Каку-таку». Да, и не забудь ещё ему сказать, что вчера у Осимы были целы оба мизинца, – Олег ещё раз посмотрел на визитку и сразу же убрал её во внутренний карман куртки.

Мэри долго рассказывала Татцуо Нагаи все, что ей было известно об учёном. Лицо японца в разные моменты её повествования выражало, то удивление, то интерес, то просто любопытство.

После прослушанного монолога, японец сразу же стал задавать наводящие вопросы.

– Он спрашивает. Есть ли у нас версия или просто подозрения, кто мог убить Кудо Осиму?

– Скажи ему, мы думаем, что это якудза. Хотя, не исключено, что отрезанный палец – это всего лишь имитация. И, возможно, кто-то хочет пустить расследование по ложному следу, обвинив в этом Якудзу, – Умелов специально дал такой ответ, рассчитывая окончательно развеять свои сомнения.

Нагаи, выслушав перевод, что-то долго и увлеченно рассказывал Мэри. Несколько раз она переспрашивала его, пытаясь понять смысл сказанного.

– Он говорит, что это исключено. В Японии существуют устоявшиеся «гири». [11]Это…

– Не надо, не объясняй. Я знаю, что это означает, – Олег перебил Марию.

– Так вот. Он говорит, что это исключено. Никто не будет в Японии кидать тень на якудза, если те не при чём. Если бы это произошло, то члены клана обязательно нашли бы и наказали такого человека. То, что у Кудо Осимы был отрезан мизинец, доказывает, что он чувствовал свою вину перед кланом и хотел ее искупить. Он сказал ещё, что мы могли быть причастны к его смерти.

Умелов даже не повел бровью, услышав такой ответ японца. Он сам был журналистом и понимал, что иногда собеседника необходимо провоцировать, чтобы получить от него нужную информацию.

– Спроси его, почему он так считает? – Олег, видя растерянность Марии, взял ее за руку.

Японец еле заметно улыбнулся. Он, спокойно выслушав Мэри, с достоинством ответил.

Мэри негромко перевела:

– Он говорит, что не верит в случайности.

– Что он имеет в виду? – Олег вопросительно посмотрел на журналиста.

Татцуо Нагаи что-то долго объяснял Марии, постоянно кивая в такт своим словам.

– Он сказал, когда ему на прошлой неделе позвонили из России, из вашей редакции, то они сослались на то, что ты имеешь задание провести в Японии журналистское расследование, и попросили оказать тебе помощь. Он говорит, что очень странно, что Осима погиб сразу после встречи с нами… И ещё он сказал, что если мы хотим рассчитывать на его помощь, то должны доверять ему и рассказать обо всем, что знаем, – закончив перевод, Мэри вопросительно посмотрела на Олега.

Умелов, взвесив в уме все «за» и «против», решил рассказать коллеге всю предысторию, хотя нет, конечно, не всю. А только те эпизоды, где не было упоминания о золоте. Ведь об этой находке на острове он не сказал даже Марии.

Всю обратную дорогу Лысый пытался раскрутить Хрома немедленно посмотреть, что за документы лежали в бумажной папке, которую они получили от Таканиси-сана. Но Хром был непререкаем.

Даже, поднявшись на этаж, он не пригласил Лысого и Прыща в свой номер.

Закрывшись на специальную задвижку, Хром прошел за большой стол и, включив лампу, распечатал пакет.

Предчувствия, зародившиеся в нём в тот самый момент, когда переводчик отдал ему пакет с информацией о человеке, которого они должны были «прессануть», его не обманули.

Прочитав фамилию и имя соотечественника, а так же наименование и адрес отеля, где тот остановился, Хром вынул фото, лежавшее в пакете. Он сразу узнал его. С фотографии, которая была сделана, видимо, совсем недавно, на него смотрел его бывший сослуживец, человек, ставший ему почти братом, сержант Умелов. Он стоял в окружении нескольких человек, скорее всего на палубе какого-то судна. Внимательно всмотревшись в лица остальных, Хром вдруг понял, что его привлекло вчера на улице Танукикодзи, когда он с «братанами» прогуливался по Саппоро. Парочка влюблённых, на которую он обратил внимание, были Умелов и симпатичная незнакомка, стоящая рядом с ним на фото.

«Вот, что значит судьба… Да уж, не думал, что вот так своего корифана встречу, с которым полгода одну пайку делили», – с некоторой грустью подумал Хром.

Мысли сразу же унесли его на десять лет назад, когда он зеленым салагой, вместе с таким же зеленым курсантом Умеловым впервые переступал порог учебной части под Владивостоком. Почему-то вдруг вспомнился КПП, где долгими ночными часами они с Умеловым, дежуря у ворот части, рассуждали, какая прекрасная жизнь их ждет после дембеля.