Я не успокаивалась:

— Мы говорим о знании будущего, а выходит, все, чего мы добиваемся — это пат за патом?

Конечно же, подобные утверждения в устах невежественного энсина не доставляли Варсину никакого удовольствия. Он отрезал:

— До сих пор еще никому не приходилось вести войну подобным образом! Но пока мы, как мне кажется, справляемся с делом, правда? И по-моему, достаточно хорошо. И запомните еще вот что. Знание будущего не отменяет некоторых фундаментальных основ войны. Ксилиты старше нас. Они могущественнее, более развиты технологически. Логически рассуждая, при их ресурсах они должны победить нас вне зависимости от того, что мы будем делать. Мы не способны обеспечить победу любым предпринятым здесь действием — это ясно. Но мы подозреваем, что если примем здесь неправильное решение, то потерпим поражение наверняка. Можно надеяться только на то, что мы сохраним за собой возможность победы. И мы считаем, что без Картографирования человечество уже проиграло бы войну.

Я не была в этом убеждена:

— Вы можете изменить историю. Однако посылаете Тарко в сражение, зная, что он не вернется. Почему?

Варсин попытался сдержать раздражение: — Вы должны понять происходящий здесь процесс. Мы стараемся выиграть войну, а не одну битву. Мы пытаемся увидеть за каждым отдельным событием цепь рождаемых им последствий. Вот почему мы иногда посылаем корабли на заведомо проигранную битву… вот почему посылаем воинов на верную смерть, зная, что не добьемся этим даже малого преимущества… вот почему иногда позволяем победе превратиться в поражение, если долгосрочные последствия победы невыгодны для нас. И в этом состоит суть выдвинутых против вас обвинений, капитан.

Дакк отрезала:

— Давайте держаться ближе к делу, комиссар.

Варсин снова взмахнул рукой.

Перед изображениями возникла мерцающая виртуальная диаграмма в виде похожей на луковицу прозрачной сферы, образованной многими слоями. Внешние слои были зеленого цвета, по мере продвижения внутрь они желтели, в центре располагалась ослепительно белая звезда. Внутри сферы проплывали туманные силуэты. Она бросала зеленый свет на наши лица.

— Красиво, — сказала я.

— Это монополь, — пояснила Дакк. — Схематическое изображение.

— Боеголовка торпеды «Рассвет».

— Да.

Варсин вступил внутрь диаграммы и начал указывать на ее отдельные детали.

— Вся эта структура имеет размер атомного ядра. Внешняя оболочка образована W и Z бозонами. Глубже существует область, в которой происходит объединение слабых ядерных и электромагнитных сил, а сильные ядерные взаимодействия вырождаются. Здесь, в центральной области… — он обхватил рукой крохотную звездочку, — достигается великое объединение…

Я заговорила:

— Сэр, а каким образом эту штуковину можно воткнуть в задницу ксилитам?

Дакк обожгла меня взглядом:

— Энсин, монополь представляет собой основу оружия, соответствующего физическим характеристикам ксилитов. Вам известно, что вакуум обладает структурой. И у этой структуры есть дефекты. Ксилиты пользуются двумерными дефектами — «полотнами» — в качестве источника питания ночных истребителей. Однако можно получить одномерные дефекты — «волокна», и дефекты, не имеющие пространственной размерности.

— Монополи, — догадалась я.

— Наконец-то.

— И поскольку ксилиты используют дефекты пространства-времени в качестве привода своих кораблей…

— Самый надежный способ борьбы — другой пространственно-временной дефект. — Дакк ударила себя кулаком по ладони. — Вот так мы и проделали дыру в этой Сахарной Голове.

— Но ужасной ценой. — Варсин выключил монополь. Теперь перед нами предстала своего рода тактическая карта. Мы увидели плоскую проекцию центральных регионов Галактики — компактный завиток Спирального Рукава, плотно обволакивавший ядро. Синие огоньки показывали расположение передовых баз человечества — таких, как База 592, — окружающих концентрацию ксилитов в ядре.

И мы увидели сражения, свирепствовавшие по всему Рукаву; волна за волной синие огоньки человеческих кораблей продвигались к ядру, разбиваясь о прочные оборонительные периметры ксилитов.

— Это следующая фаза войны, — проговорил Варсин. — В большинстве вариантов будущего это наступление начинается через столетие. В конце концов мы сумеем проникнуть сквозь оборону ксилитов к ядру… или, во всяком случае, мы сумеем создать варианты, допускающие подобный исход. Однако стоимость большинства сценариев колоссальна.

Дакк проговорила:

— И все это благодаря одной пущенной мною торпеде.

— Благодаря той информации, которой вы наделили противника. Вы впервые использовали монопольное оружие. После вашего сражения ксилиты узнали, что мы им обладаем. Проигнорированный вами приказ об отступлении основывался на принятом в более высоких инстанциях решении не пользоваться им в сражении в Дымке, приберечь на будущее. Прорвавшись сквозь рубеж уничтожения, вы отменили решение старших по рангу.

— Я не могла предполагать о существовании подобного решения.

— Мы считаем, что вам вполне хватало способностей догадаться о нем. Ваша ошибка вызовет великие страдания, излишние смерти. Ваше суждение оказалось ошибочным.

Так оно и было. Изображение Галактики рассыпалось на отдельные пиксели. Тарко рядом со мной напрягся, Дакк притихла.

Варсин обратился ко мне:

— Энсин, я понимаю, что вам тяжело это слышать. Но теперь вы, может быть, поймете, почему вас назначили обвинителем.

— Я поняла это, сэр.

— И вы исполните мои рекомендации?

Я задумалась. Как поступила бы я в пылу боя на месте Дакк? Что говорить — точно так же, и этого нельзя было допустить. Конечно, я соглашусь с заключением Комиссариата. Что еще мне оставалось делать? Этого требовал мой долг. Нам еще предстояло выполнить все формальности расследования, однако за ними должен был последовать военно-полевой суд и неизбежный приговор.

Вы скажете, что во мне уже не оставалось места для удивления, но последующие слова Варсина меня поразили.

Став между нами обеими — мной будущей и мной настоящей, — Варсин произнес:

— Мы будем настаивать на суровых санкциях.

— Конечно, сэр…

— Против вас, энсин. Простите.

Я узнала, что меня не выставят из Флота. Однако в мое личное дело занесут строгий выговор, что не позволит мне дослужиться до капитана, да и вообще занимать серьезные посты.

Более того, на любое прошение о ребенке от Тарко мне будет дан отказ.

Примириться надо было со многим, причем сразу. Однако я начинала усматривать логику в изложении Варсина. Переменить будущее можно только воздействием на настоящее. В жизни Дакк что-либо менять поздно; ей оставалось влачить тяжесть собственного проступка до конца своих дней. Но ради общей победы следовало принести в жертву мою жизнь.

Я поглядела на Тарко. Лицо его оставалось бесстрастным. Нас ничто не соединяло, даже этот ребенок, и тем не менее у нас отобрали все, сделав любое будущее таким же нереальным, как и внесенные в каталоги Варсина события.

— Вот тебе и любовная история, — проговорила я.

— Да. Жаль, уродинка.

— Да. — Думаю, оба мы тогда поняли, что нас больше ничто не удерживает вместе. Мы ведь даже ничего толком не оговорили.

Тарко повернулся к Варсину:

— Сэр… я должен спросить…

— В вашей судьбе значительных изменений не предусмотрено, энсин, — негромко проговорил Варсин. — Вы будете старпомом на «Факеле». Из вас выйдет толковый офицер.

— И все-таки не вернусь из Дымки.

— Нет. Простите.

— Не за что, сэр. — В голосе Тарко прозвучало облегчение. Не знаю, понравилось мне это или нет.

Дакк смотрела прямо перед собой:

— Сэр. Не надо этого делать. Не уничтожайте славу.

— У меня нет другого выхода.

Дакк пожевала губами. А потом проговорила пронзительным тоном:

— Вы, долбаные комиссары, сидите в этих позолоченных гнездах. Вы вершите наши судьбы, как божки. Неужели вы никогда не сомневались в собственной правоте?