Андрей бежал по ржаному полю. Спелые колосья царапали руки, желтая солома хрустела под сапогами. Рубашка защитного цвета насквозь пропиталась потом, липла к спине, а Ларин все бежал, не останавливаясь, не оглядываясь, разгребая перед собой ржаное море рукой, в которой сжимал увесистый пистолет «ТТ». Тяжело дыша, Андрей выбрался на пригорок. Рожь тут росла такая же густая, как и в низине. Перед ним открылся идиллический пейзаж. Небольшая на дюжину дворов деревенька, густые сады, сквозь которые проглядывали крыши изб. Песчаный проселок гигантской змеей обвивал деревню и уходил к почти идеально круглому диску озера Чертово Око.

На самом краю поля, подходившего к деревне, женщины в ситцевых платьях граблями ворошили солому. Неподалеку от них в дорожном песке играли дети. От озера к деревне пастух гнал стадо коров, щелкая по земле длинным, как у циркового укротителя, кожаным кнутом. Коровы протяжно мычали, а пастух в широких серых галифе и соломенной шляпе незлобно покрикивал на них. Мимо Ларина, тяжело сотрясая землю, неуклюже проскакал к деревне стреноженный конь, волоча за собой длинную цепь.

То, что погоня совсем близко, Андрей уже ощущал. Ему бы броситься к деревне, пробежать огородами и скрыться в синевшем за садами мрачном еловом лесу. Но Ларин сдержал себя.

«Не спеши, ты слишком оторвался от них. Так не пойдет. Ведь говорили же тебе…»

Андрей обернулся. На пригорок по золотому ржаному полю шел, растянувшись цепочкой, взвод местных омоновцев. Бойцы шли грамотно, не спеша. Короткие автоматы без прикладов держали наготове. Все рослые, голубоглазые – прямо истинные арийцы. Продвигались вперед они нагло, как хозяева жизни и этой земли. Рукава форменных рубашек закатаны выше локтя. Недавно покрашенные каски сверкали на солнце.

Андрей дослал патрон в патронник, вскинул «ТТ», прицелился в командира взвода и дважды выстрелил. Но тот даже не пошатнулся – поднял руку и махнул ею, давая команду «огонь».

Застрочили автоматы. Ларин упал в высокую рожь и откатился. На то место, где он только что стоял, посыпались ссеченные автоматными очередями колосья. Андрей приподнялся, высунулся из ржи и еще дважды выстрелил. Громила-командир схватился за плечо. Женщины, побросав серпы, грабли и не связанные в пучки колосья, хватали детей, с пронзительными криками бежали к деревне. По несжатой ржи неуклюже гарцевал не привыкший к выстрелам испуганный конь.

Омоновцы приближались. Ларин уже мог рассмотреть их лица. Узнавал их. Ведь это были те самые бойцы, с которыми он вчера мирно беседовал на их тренировочной базе. Получалось очень странно. Вчера он сам тщательно отбирал их, создавая сводный взвод. А вот теперь они же, отобранные им, загнали его по ржаному полю к деревне и пытаются уничтожить. Да, странная штука жизнь.

Андрей расстрелял все патроны. Но омоновцам была четко поставлена задача – взять его живым. А потому автоматные очереди ложились рядом с ним. Ларин вытащил из-за пазухи матерчатый сверток, развернул его и вырвал чеку лимонки. Рифленая граната полетела в преследователей. Громыхнул впечатляющий взрыв. Клочья земли, обрывки соломы, каска и чей-то оторванный вместе с ногой сапог взлетели в воздух. Все, больше оружия у Андрея не оставалось. И он, рванув на груди рубашку, пошел навстречу своим врагам. На него набросились сразу двое. Ларину удалось уложить долговязого омоновца ударом ноги, но второй уже прыгнул на него со спины. И они оба рухнули в густую рожь…

Омоновец остался лежать, раскинув крестом руки в примятой соломе. А Андрей, отстреливаясь из его автомата, уже бежал по полю к деревне, вновь мысленно сдерживая себя.

«Не спеши, не отрывайся. Ведь ты сейчас как та Анка-пулеметчица из фильма «Чапаев». Их ближе подпустить надо. Ближе. Иначе все будет зря. А ведь красиво идут, как на параде, хоть и не интеллигенция», – вновь вспоминая кадры культового фильма, подумал Ларин.

Рослые омоновцы и в самом деле приближались впечатляюще – шли в полный рост с высоко поднятыми головами. Прямо-таки сверхчеловеки, которым все позволено. Раненный в плечо командир посмотрел в сторону и, получив условный знак, раскатисто рявкнул:

– Фаер. – А когда его бойцы слегка замешкались, добавил уже тихо и по-русски: – Огнемет давай, мать твою. Ты что, сержант, немецкого языка не понимаешь?

Тугая струя пламени вырвалась из ранцевого огнемета, лизнула рожь – и покатилась огненной волной по полю, гонимая ветром. Вскоре пылала уже вся деревня. В дыму метались коровы, матери с детьми на руках, старики. А местные омоновцы, переодетые гитлеровскими карателями времен Второй мировой войны, поливали их из «шмайсеров».

Над местом расправы с партизанской деревней завис операторский кран. Оператор сосредоточенно вел съемку, ведь повторить грандиозную сцену было бы сложно – во всяком случае, очень затратно.

Андрей Ларин, выполнивший в этой сцене роль каскадера вместо амбициозного и дорогого актера – главного героя, уже незаметно выбрался из ржи и стоял возле Владимира Рудольфовича Карпова – режиссера фильма с многообещающим названием «Огненный крест».

Карпов сидел в раскладном походном кресле, на матерчатой спинке которого было вышито серебряной нитью слово «режиссер». Маэстро от кинематографии было уже далеко за шестьдесят: грузный, по-благообразному седой, в замшевом пиджаке, обрюзгшую шею маскировало белоснежное кашне.

Как Ларин оказался на съемочной площадке, да еще в роли партизанского командира, которого преследуют каратели-нацисты? Да так же, как и всегда – Павел Игнатьевич постарался. Уж на какие рычаги надавил Дугин, какой грех числился за знаменитым режиссером, Андрей не знал, да и не положено ему было этого знать. Возможно, маэстро от кинематографии попался на финансовых махинациях; возможно, в развеселой артистической компании попробовал наркотики. Или же застукали его в постели с несовершеннолетней… Дугин часто практиковал такое – брал провинившегося на крючок, вербовал, а потом использовал в целях тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти.

Так или иначе, но Карпов даже не подумал отказываться, когда люди Дугина предложили ему принять в съемочную группу Андрея Ларина. Официально оформлен он был в качестве линейного продюсера натурных съемок. Военно-исторический фильм был масштабным, с батальными сценами, а потому и существовала такая должность. Другой линейный продюсер обеспечивал студийные съемки. Кто такой Ларин и зачем он появился в группе, Карпов, конечно же, не знал и старался об этом не думать.

Расчет же Дугина был таков: заслать своего агента Ларина в те места, где ведется строительство новой федеральной трассы, и дать ему надежное легендирование – так, чтобы ни у кого из фигурантов не возникло и тени подозрения. Должность линейного продюсера съемочной группы знаменитого режиссера как нельзя лучше подходила для этих целей. Ведь линейный продюсер – это тот, кого в советские времена называли директором фильма. В обязанности его подразделения входит обеспечивать съемку всем необходимым. Взбредет, скажем, в голову режиссеру ввести в кадр стадо ослов-альбиносов – вот линейный продюсер и должен разбиться в лепешку, отыскать к завтрашнему утру тех самых белоснежных ослов или, в крайнем случае, побелить обычных при помощи краскопульта.

Новый линейный продюсер пришелся ко двору. Карпов, как знаток человеческих душ, сразу почувствовал в Ларине человека волевого, настойчивого, умеющего добиваться поставленных целей любыми средствами. Не укрылась от него и хорошая физическая подготовка Андрея. Именно поэтому он и предложил ему поучаствовать в съемках на площадке перед объективом камеры в качестве дублера. Эпизод был сложный, физически изматывающий: бег по полю, стрельба, огонь, дым, рукопашная схватка с противником. Исполнитель главной роли, звезда российского уровня Федор Белый, излишне злоупотреблял и спиртным, и сигаретами, чтобы сгодиться для подобных трюков. А Ларин был с ним примерно одной комплекции и даже отдаленно похож чертами лица. Поэтому слегка подгримированный вполне мог на общих планах сойти за знаменитого актера – любимца домохозяек…