Иван Сергеевич Шмелев
Иван Сергеевич Шмелев
Про черную жемчужину
(Сказочка).
I.
Она родилась въ тихой глубинѣ моря, въ сѣрой некрасивой раковинѣ. Много ихъ было здѣсь, невидныхъ до времени, матово-блѣдныхъ жемчужинъ, круглыхъ и плоскихъ, ожидающихъ прекраснаго будущаго. Она же была единственная. О себѣ она знала мало.
Только разъ услыхала она изъ своей темноты:
— Тутъ жемчужныя раковины.
— И эта?
— Эта особенная: въ ней живетъ маленькая черная жемчужинка, рѣдкость.
И стало тихо.
— Такъ вотъ кто я! — сказала жемчужинка. — Я особенная, черная жемчужинка, рѣдкость!
Много бурь пронеслось на морѣ, но въ глубинѣ, гдѣ лежали жемчужины, было тихо.
Только разъ кто-то застучалъ въ раковину, долго старался ее открыть, и жемчужинкѣ показалось, что она что-то видитъ: надъ ней сiяло розовато-серебряное. Она не знала, что это солнечный лучъ скользнулъ въ прiоткрытую кѣмъ-то щель темной покрышки и освѣтили ея стѣны. Но это было такъ неожиданно и прекрасно, что она защурилась радостно и сладко вздохнула:
— Ахъ…
Было опять темно. И она стала грустить по свѣту.
Такъ прошло много лѣтъ. И вотъ услыхала жемчужинка всплескъ, закачалось ея жилище, и… кончилась ея неизвѣстная жизнь въ морской глубинѣ.
И открылась другая жизнь… И опять жемчужинка защурилась радостно и сладко вздохнула.
— Ого! Черная жемчужинка! Для этой штучки стоило поработать!
Жемчужинка увидала, что вся она въ играющемъ блескѣ. Она увидала море, небо и солнце. Она прыгала въ радостной пляскѣ, и вокругъ все играло и радовалось, что пришла изъ темнаго моря такая красивая черная жемчужинка.
— Черная ягодка! — щебетнула пролетавшая ласточка.
— Горошина! — сказалъ воробей.
А жемчужина улыбалась: она хорошо знала, кто она.
— Я — жемчужинка, маленькая черная жемчужинка… — выстукивала она, прыгая по тарелочкѣ, куда ее положили. — Я — рѣдкость!
Её уложили въ ватку, гдѣ дремали другiя; но эти были обыкновенныя, матово-блѣдныя и холодныя. Онѣ зашептались и не хотѣли дать мѣста.
— Она совсѣмъ на насъ не похожа!
— Я черная жемчужинка, рѣдкость! — сказала жемчужинка.
— Да какая она горячая!
А жемчужинкѣ было весело: въ ней смѣялись затерявшiеся лучи солнца. Но объ этомъ знаютъ только скучные физики.
II.
И началась новая жизнь: жемчужинка очутилась опять въ тихомъ мѣстѣ. Было свѣтло, но не было солнца. Вмѣсто неба было стекло. Рядомъ лежали блѣдныя жемчужины и разноцвѣтные камни. Тянулись долгiе дни. Хозяинъ каждый день обмахивалъ всѣхъ мягкими перьями.
— Хорошъ у меня товаръ, — говорилъ хозяинъ. — А ты, красавица, опять запылилась!
Онъ осторожно бралъ жемчужину пухлыми пальцами и нѣжно вытиралъ замшей.
— На тебя понимающаго покупателя, а такихъ у насъ, пожалуй, не найдется. Былъ вчера одинъ, повертѣлъ… «Мало въ ней блеску»! Въ тебѣ, чернушка, особенная игра.
И хозяинъ, — онъ былъ, конечно, знатокъ, — любовался жемчужинкой и опять вытиралъ замшей.
— Надо положить повиднѣй, на розовый плюшъ. Можетъ, понимающiе и увидятъ.
И лежала съ тѣхъ поръ жемчужинка на розовомъ плюшѣ. Было скучно: сюда не попадалъ веселый солнечный лучъ.
— Я хочу жить… — взыхала синяя бирюза. — Я начинаю стариться и линять.
— Намъ все равно… — шептали жемчужины. — Намъ покойно.
— Душно… въ насъ много крови… — жарко шептали кораллы.
— Когда же мы загоримся? — стучали стекляшки, которыя хозяинъ называлъ бриллiантами.
Загорались огни и начиналось безтолковое бормотанье. Кораллы тяжко дышали и бредили. Бриллiанты швырялись во всю огнями и безстыдно кричали:
— Вся жизнь фальшива! Не все ли равно? Будемъ жить!
Ожерелье изъ яхонтовъ, — оно было тоже фальшивое, — кричало красными язычками:
— Возьмите насъ!
Золотые топазы старались придать себѣ видъ веселья и лепетали:
— Насъ выкупали въ шампанскомъ! Смотрите, какъ мы солнечно-веселы!
Аметисты церковными голосами взывали къ почтеннымъ людямъ:
— Возьмите на запонки, мы совсѣмъ ручные!
— Правда, мы не красивы, но кто понимаетъ толкъ… — вяло начинали опалы и засыпали.
— Милыя дѣвушки, возьмите медальонъ изъ горнаго хрусталя. Вашимъ чистымъ глазамъ такъ идетъ моя чистота.
— Меня покупалъ банкиръ и не сторговался! — фальшиво оралъ бриллiантъ изъ перстня. — У него не нашлось десяти рублей! Все фальшиво на свѣтъ!
— Есть благородный сапфиръ! Во мнѣ море и небо. А что выше и чище неба?
— Звѣзды! — кричали розочки.
Молчала одна жемчужинка. На ея смуглыхъ щечкахъ скрытно играли лучи огней, и крикливые огоньки сосѣдей замирали на нихъ и глохли. И только плюшевая подушечка слышала тихiй лепетъ.
— Я — рѣдкость.
III.
— Покажите мнѣ эту рѣдкость! — однажды услыхала жемчужинка.
— Видно, понимающiй человѣкъ, — сказалъ про себя хозяинъ, доставая жемчужинку. — Вотъ-съ, извольте.
Покупатель не говорилъ ни слова. Онъ тихо покачивалъ жемчужинку, всматриваясь въ слабо улыбающiяся смуглыя щечки.
— Можетъ выйти чудесная булавка для галстука… — любезно сказалъ хозяинъ: — если осыпать розочками — антикъ-съ!
— Мнѣ не нужно булавки… — задумчиво сказалъ покупатель. — я хочу на нее смотрѣть.
И онъ долго смотрѣлъ на жемчужинку, по темнымъ бочкамъ которой играли огни улыбокъ.
— Можно въ золотое кольцо-съ… — предлагалъ любезный хозяинъ. — Черное съ золотомъ… это антикъ-съ!
— У меня уже есть кольцо… — грустно сказалъ покупатель, не зная, что ему дѣлать съ этой странной жемчужиной, которая его манила. — Въ ней есть что-то загадочное…
— Вѣрно-съ! — сказалъ любезный хозяинъ. — Это рѣдкостная черная жемчужина, со дна моря-съ. Въ ней понимаютъ только аристократы! Она придаетъ солидность.
— Въ ней есть что-то загадочное… — повторилъ покупатель, не отрывая взгляда. — Въ ней есть… радостная печаль!..
— Она рѣдкость и потому — на любителя-съ. Она скромна, но она играетъ. Она носитъ трауръ, но она и смѣется-съ!
— Она тоскуетъ по глубинѣ. Быть можетъ, на глубинѣ она встрѣтила когда-то солнечный лучъ… кто знаетъ! — странно разсуждалъ самъ съ собой покупатель. — И теперь тоскуетъ.
Оттого въ ней эта чернота глубины и эти слѣды солиднаго луча…
И онъ закачалъ жемчужинку передъ электрической лампочкой.
— Совершенно вѣрно-съ! — радостно сказалъ любезный хозяинъ, а самъ подумалъ: «чу-дакъ!»
— Но я не знаю… — сказалъ задумчиво покупатель. — Быть можетъ, это только подделка, и скоро эта скрытая глубина пропадетъ и окажется чернота, какъ… на пуговкѣ отъ ботинки?.. У меня странный характеръ. Сегодня она мнѣ нравится, а завтра… я не стану смотрѣть на нее. Я лучше себя провѣрю.
— Тогда ужъ не знаю, что вамъ требуется! — недовольно сказалъ хозяинъ и поставилъ жемчужинку на мѣсто.
А жемчужинка думала:
— Что говоритъ! Я — какая-то пуговка отъ ботинки! Онъ не знаетъ, что я еще болѣе заиграю, когда попаду на грудь! Такъ вчера говорилъ хозяинъ. Самъ не знаетъ, чего ему нужно.
И часто потомъ она видѣла, какъ останавливался за окномъ этотъ чудной покупатель и разглядывалъ камни.
— Купите меня! — взывала поблѣднѣвшая бирюза. — Меня можно подкрасить!
IV.
Многимъ предлагалъ хозяинъ жемчужинку, но покупателя не было. Торговецъ рыбой, купившiй печатку изъ сердолика, сказалъ:
— Смородина! не на что поглядѣть.
Торговецъ мукой, выбравшiй для сына цѣпочку потяжелѣй, помялъ жемчужинку въ пальцахъ, прикинулъ и положилъ:
