Насыпь прорезана насквозь двумя ходами сообщения, но в дневное время они не используются. Немцы держат под прицелом оба хода. Движение направляется в обход, к мостовой трубе.
Лейтенант Смольков занял ПНП и готов к выполнению обязанностей. 10-я батарея продолжала совершенствовать оборону. ПНП обнаружил пулемет. Смольков стал передавать его местоположение.
Воют мины. Продолжать разговор невозможно. Я вернул трубку телефонисту. Очевидно, минометчики ведут стрельбу по насыпи, не различая отдельных целей.
Кварталы северной окраины Малина в той части, которая просматривалась с моей ячейки, кажутся безлюдными. Ни животных, ни людей. Дома покинуты, пусто во дворах,огородах.
Но это не так. Если внимательно наблюдать, обнаруживаются явные признаки жизни. Ориентир 7, влево 20, под изгородью в огороде — насыпной грунт непонятного происхождения. Во дворе дома — ориентир 6, вправо 40, выше 3 — дымка то появляется, то исчезает.
Огневые средства пехоты в секторе наблюдения немедленно подавляются. Но есть цели, недосягаемые для наших орудий. Прежде всего — это минометы. Определить позиции их на местности выше возможностей существующих у нас средств инструментальной разведки.
Время 14.30. В моей ячейке температура перевалила, по-видимому, далеко за 40 градусов. К рельсу не прикоснуться. Шпала, выскобленная добела, под действием жары покрылась густой, как смола, отвратительной по запаху, массой. Свисают капли.
Минометы ведут стрельбу. Южнее озера образовалась туча пыли и дыма. В районе ориентира 8 отмечается оживление. Не собиралась ли немецкая пехота наступать? В небе будто раскрылись четыре белых бутона. Это разрывы шрапнели. Какая-то из батарей 1-го дивизиона открыла огонь. В нашем полку только 107-мм орудия в БК имеют шрапнель.
Вторая очередь разрывов, с некоторой разницей по высоте, опустилась ниже. Последующие две коснулись крыш. Стреляющий закончил пристрелку высоты. На следующем этапе он перенесет разрывы ближе к цели.
— Ориентир восемь... пехота,— поступило сообщение с НП командира дивизиона,— усилить наблюдение!
Район ориентира 8 лежал за пределами секторов 6-й батареи. Командир дивизиона извещал батарейные наблюдательные пункты о том, что оживление возможно и на других участках. Обнаружена новая цель. Пулемет у фасадной стены дома. Разведчик-наблюдатель зафиксировал уже четвертую стрельбу.
— «Феникс-один», по пулемету, цель номер десять, правее...
Команда еще не достигла ОП, когда в районе цели начали рваться чьи-то снаряды. Трудно вести пристрелку. Я не уверен, найду ли свои разрывы.
— «Феникс-один», стой!
Что происходит в районе ориентира 8? Стреляющий обязан контролировать местность за пределами батарейных секторов, если она просматривается с НП. — «Феникс», стой! НЗО «Буйвол» десять снарядов, о готовности доложить,— поступила команда командира дивизиона.
Доносятся выстрелы. Все три дивизиона участвуют в постановке заградительного огня «Буйвол». 107-мм батарее необходимо от полутора до двух минут, чтобы израсходовать назначенное количество снарядов, . 122-мм — две, 1-152-мм — около трех минут. Огонь становился все реже и, наконец, затих.
Я снова развернул стереотрубу в юго-восточном направлении. Дальность наблюдения составляет около пяти километров. Поступило сообщение: подразделения 4-го дивизиона продолжают удерживать занимаемые позиции.
Солнце клонилось к закату. Темнее становился в знойной дымке лес. Под насыпью воздух, вроде, свежел, но в ячейке — прежняя духота, запах просмоленных шпал и металла.
— Воздух! — оповестил наблюдатель. Вдоль железнодорожного полотна летит «хеншель». Появился первый раз. Высота около 800 метров. Стрелять из карабина бесполезно. Винтовочная пуля сохраняла убойную силу до тысячи метров. А по вертикали — еще меньше. И не попасть. За северным переездом «хеншель» сделал разворот, прошел в обратном направлении до мостовой трубы и взял курс на Малин.
Словно по команде корректировщика начался огневой налет. Стрельбу вели не менее десятка батарей и сотни минометов. Впрочем, сосчитать количество стволов мудрено. Среди грохота минометные выстрелы вообще не слышно.
Огонь стал перемещаться вдоль насыпи к западу. Дым заволок поле справа позади, в районе курганов, где находились командные пункты командира полка и одного или двух дивизионов.
В секторе севернее озера противник, по данным 10-й батареи, подтянул бронемашины. Обнаружено две или три. С какой целью? ПНП, контролировавший сектор, не подтверждает этих данных.
Содрогалась насыпь под ударами снарядов. Стрельбу вели орудия, судя по звуку, прямой наводкой. Откуда? Облака пыли и дыма скрыли городскую окраину, район вероятного нахождения позиции стреляющей батареи. Огонь сосредоточен на участке мостовой трубы.
Прямое попадание, одно, другое, третье. Снаряд разворотил насыпь. Один рельс согнулся в виде полоза, другой — сброшен под откос. Шпала над стереотрубой в моей ячейке осталась, к сожалению, на месте.
— Ориентир шесть, вправо пятьдесят, пламя выстрелов,— выкрикнул разведчик.
В следующую минуту стало ясно, огонь вели самоходные орудия. Одно или два — занимают позиции в огородах. А остальные? Судя по разрывам, в стрельбе участвуют но меньше четырех-шести орудий.
— «Феникс-один», по местам... Цель номер восемь, правее...— начал, передавать телефонист. С НП командира дивизиона последовала команда «Внимание» и затем: «Феникс»... СО — сто один — двенадцать снарядов».
Огонь вели все батареи. Пять, семь, десять минут. Когда дым рассеялся, в районе ориентира 6 уже не было ни домов, ни самоходных орудий.
19 часов 30 минут. Противник предпринял последний огневой налет. Началась атака пехоты. Ее поддерживали три-четыре самоходных орудия.
На атакующих обрушились сотни снарядов. Оставив на пустыре самоходное орудие, противник отошел в исходное положение.
Долгий июльский день шел к концу, запечатленный навсегда в памяти воинов подразделений 231-го КАП. Люди взводов управлений, огневики, топографы, звукометристы, ставшие пехотинцами, самоотверженно сражались, сознавая важность поставленной перед нами задачи. Малинский рубеж приобрел оперативное значение, поскольку удержание его определяло обстановку на фланге группировки войск 5-й армии в районе Коростеня.
Наша пехота
Жара в ячейках наблюдательного пункта начала спадать. Слабели запахи, исходившие от шпал, щебенки и пыли. Под стенкой тень уже коснулась ящика от стереотрубы.
К вечеру немцы по своему обычаю прекращают атаки. Реже слышались пулеметные очереди, разрывы мин и снарядов. Хочешь не хочешь, принимай чужой режим. По крайней мере, можно сойти с места, размяться. Но не более. Оставлять ячейки запрещается.
Я осмотрел наблюдательный пункт. Необходимо продолжать оборудование: в траншее хода сообщения и в ячейках сделать ступени для стрельбы из карабинов на случай самообороны, места для сидения, подчищать стенки, устроить вешалки и т. д. Свободная смена — два телефониста, разведчик, вычислитель — не прекращает работу. В помощь им вызваны еще два человека из резерва.
Опускались сумерки. Все ярче светят ракеты. На горизонте восточнее Малина багровело зарево недалекого пожара.
Со стороны переезда подошла одна повозка, другая, затем — кухня. Под насыпью скапливались люди. Слышны выкрики, стук котелков. Пехотинцы, 1-й батальон 10- о СП.
Шум усилился. Часть пехотинцев двинулась дальше вдоль насыпи, к мостовой трубе, другая — осталась на месте возле грунта, который выносили при оборудовании НП.
Пехота, по-видимому, собиралась занимать оборону. На рубеже железнодорожной насыпи? Какова ее численность, где другие подразделения 10-го СП? Я не могу доносить старшим начальникам, не выяснив этих вопросов. Дозорные не нашли ни одного командира-пехотинца, посвященного в задачи 1-го батальона 10-го СП.
Прибыл старший лейтенант Азаренко. Ему уже известно о прибытии пехоты.
