Между Ноттингемом и Локсли, казалось, было мало общего. Один – крупный мужчина аравийской внешности, возраст которого близился к полувековой отметке, другой – потомственный брит среднего телосложения, стоящий на пороге зрелости. Один – полицейский, другой – преступник. Однако Шариф всё больше симпатизировал Капюшону и находил у себя общие с ним черты. Оба – английские патриоты, оба признавали дисциплину и устав, честь и справедливость. Оба являлись охотниками на двуногую дичь, оба влюбились в одну женщину, которая…

«Кстати, где она?» – неожиданно спохватился Ноттингем, но тут же вспомнил, что Марион спустилась в бар.

Вполне возможно, что местное управление выбрало четырехзвездочный отель «Максимилиан» для размещения сотрудников лишь по одной причине – из-за близости ко Дворцу Правосудия. Выставка располагалась в районе Гросройта, а стрельбище IWA-чемпионата – в парке Мариенберг, так что интерполовцам наутро придется пилить по пробкам через центр на другой конец города.

Несмотря на отличный сервис и уютные номера, Марион не очень нравилась общественная зона гостиницы. Постройка середины 80-х годов не отличалась изыском или особым вкусом. Блеклые пастельные тона, скучное сочетание персиковых и светло-зеленых оттенков… Хотя в лобби были уютные кожаные кресла и подавали отличный кофе.

Персонал тактично не заметил, что Марион в халате и тапочках. Курить здесь не разрешалось, пришлось идти в бар. Сочетание обитой металлом стойки, вездесущего цвета беж и акварельно-салатовых диванов вызывало презрительную ухмылку – всё как-то нейтрально, без эмоций. То ли дело родные пабы!

В четверть одиннадцатого бар оказался неожиданно малолюден. Занят был только один столик, и оттуда неслась английская речь. Приглядевшись, Марион узнала в мужчине капитана Гизборна. Его спутница была ей незнакома. Русая блондинка, крупная и мускулистая, с маленькой грудью и длинным веснушчатым носом, громко смеялась и развязно жестикулировала. Ее кисти до запястий обтягивали перчатки, совершенно неуместные. Капитан заметил сослуживицу, махнул рукой, приглашая за столик.

– Кофе с молоком и без сахара, пожалуйста, – попросила Марион подошедшую официантку в белоснежной рубашке.

– Предстоит бессонная ночь? – озорно поинтересовался Гизборн.

– Ну, не пиво же с сардельками заказывать! – фыркнула Марион, положив на стол изящную зажигалку и пачку «Житана».

Незнакомка вновь громко рассмеялась.

– Ха, девочке палец в рот не клади! Но серьезно: будучи в Баварии не отведать местного пива с братвурст – это кощунство! Я лично сразу по прибытии отметилась. Придется добавить лишний час на тренажерах…

У соседки по столику был странный акцент.

– Гай, – вздохнула Марион, – где твои манеры?

– Ох, дамы, прошу прощения! Это Марион, моя коллега.

– Джоан Литтл из Австралии, – протянула руку блондинка. Заметив, что Марион покосилась на перчатку, засмущалась. – Я, понимаете ли, стрелок… Берегу пальцы. Мы, как воры-карманники, натираем подушечки до блеска… Для чувствительности.

– Стрелок? – удивилась Марион. – Участвуете в стрелковом чемпионате? В какой категории?

– Во всех, – улыбнулась австралийка.

– И успешно? – вновь изумилась англичанка.

– Я просто сплю с оружием и практикуюсь в буше – охочусь на кенгуру с вертолета, – рассмеялась Джоан. – Нет, действительно – все так изумляются, даже женщины! А как же солидарность?

– Ну, обычно у женщин не хватает времени для практики во всех видах, – пожала плечами Марион, закуривая сигарету. – Я сама в молодости стояла на стенде, но это, наверное, у нас, англичан, национальное… Сейчас, правда, больше «прилипла» к пистолетам.

– О, ты тоже участник? – изумленно воскликнула Джоан.

– Нет, я здесь по работе. Консультант.

– Обидно! Действительно обидно. Я единственная заявленная фемина. Мне одиноко среди мужланов!

– Джоан, вам не говорили, что оружие – это мужская забава?

– Эм, но что мне делать, если отец оставил мне в наследство стрельбище и охотничий клуб?

Марион от сокращения своего имени вздрогнула – так ее называл лишь один человек, за которым ныне велась охота. Австралийка, впрочем, продолжала щебетать как ни в чем не бывало. Ее веселость и развязность стали передаваться Марион, и через несколько минут, когда принесли заказанный кофе, морщины на лбу англичанки разгладились и улыбка не сходила с лица.

Джоан была душой компаний, умела во всем видеть смешное и зарядить собеседников положительными эмоциями. Марион отвлеклась от грустных мыслей: болтала, смеялась, пила кофе, наполняла пепельницу окурками, что заставляло официантку в балетках наматывать километраж.

Гай Гизборн больше молчал, наблюдая за женщинами, да иногда вместе с ними смеялся над удачными шутками. В бар вошел Ноттингем. Гизборн пробурчал извинения и подошел к начальнику. Ему показалось, что спутницы даже не заметили его ухода.

– Сэр, обратите внимание на собеседницу Марион, – сказал он, усевшись вместе с патроном на барных табуретах.

Тот, заказав малую порцию мэрцена, усмехнулся:

– Трудно не обратить…

– Если вы верите в совпадения, то начну их перечислять. Во-первых, она стрелок. Профессиональный. Будет участвовать в чемпионате. Во-вторых, ее зовут Джоан Литтл…

Шариф в совпадения не верил, но пивом подавился и закашлялся.

– В-третьих, не снимает перчаток. В-четвертых, я ее угощал, она заказала сок, но соломинку из стакана вытащила. Всё крутила в руках, крутила… Затем, как бы невзначай, стала играть с зажигалкой и подпалила кончик, что держала до этого во рту. В-пятых, сами посмотрите на ее фигуру…

– Гай, осталось только пригласить ее в номер и заглянуть под юбку.

– Она в джинсах… Сэр, это приказ?

– Расслабься, капитан. Если это Капюшон, то после такой выходки я за твою жизнь и пенса не дам. Запрос сделал?

– Да, но раньше утра мы ничего не получим.

– Значит – следить. Как я понимаю, до окончания стрелковых состязаний Малютка Джоан никуда не денется. Как думаешь, Робин нацелился на призовую винтовку или на Марион?

– Как по мне, так на обе цели.

– За Марион я сам пригляжу…

Открытие выставки получилось стандартным – собралось много «шишек» из мира политики и оружейного бизнеса. Одни были напыщенны и медлительны, другие – напротив, деятельны и весьма подвижны. Фигуры сотрудников различных служб оказывались заметными на этом фоне, но кто из них кто, разобрать было сложно. Шариф оставался спокоен: здесь нечего ловить.

Передав координацию по выставке местному представителю Томасу Феллеру и заставив того вертеться как уж на сковородке с грозными причитаниями «вердаммт» и «майн готт», англичанин принялся неторопливо осматривать экспозицию. Он ждал сообщений от Гизборна, которого отправил на стрелковое поле следить за австралийкой. Ответ на запрос о ней пришел: действительно, в дебрях Маунт-Айза, штат Квинсленд, Австралия, существовала некая Джоан Литтл, которой принадлежал охотничий клуб «Вомбат» в окрестностях Голубых Гор, но это еще ни о чем не говорило. Робин наверняка предусмотрел проверку, поэтому детально проработал легенду, включая внешность. Момент истины настанет не здесь, не среди экспонатов, рекламных инсталляций и дежурных улыбок. Шариф терпеливо ждал, взяв под руку Марион и переходя с ней от стенда к стенду.

Всю выставку осмотреть было невозможно, тем более за пару часов. Однако Шариф заметил тенденцию в развитии пневматического оружия: помимо страйкбольных игрушек, которые копировали формой огнестрельные образцы, многие фирмы представили в этом году спортивные и охотничьи модели.

«Вполне возможно, что вскоре дойдет и до применения “воздуха” полицейскими», – подумал он, разглядывая стенд GAMO [9].

Впрочем, интерполовцу пришелся по душе 44-миллиметровый калибр двуствольного французского травматика. Его каучуковая 28-граммовая пуля на близкой дистанции обладала останавливающим действием в двести джоулей – самое то при пешем преследовании.